на плоском животике, устраиваю на себе. Она косится на меня, улыбается краешком губ. Не отталкивает. Надо теперь удержаться и не нарушить к чертям все границы, иначе я ее потеряю.
— Ой! — взвизгивает Соня, испугавшись неожиданного выстрела в главного героя.
— Обещают хэппи энд, — погладив ее по ладошке, перемещаю руку через ее голову, обнимаю за плечо, притягивая ближе к себе. Прикосновение ее бедра к моему обжигает через спортивные штаны. Шумно сглотнув, замираю. Кошка доверчиво положила голову мне на плечо.
«Обними меня» — хочется попросить, но я лишь дышу глубже, стараясь все же сосредоточиться на фильме, иначе все, трындец!
Глава 23. Это же его настоящие эмоции… Настоящие?
София
Моей щеки касаются мягкие губы. В сон просачивается запах парфюма с нотками дерева и грейпфрута, смешанный с естественным запахом Платона. Кутаюсь в этом сильном запахе, ерзаю, устраиваясь удобнее ... На его груди!
Ой! Мы так и уснули вчера?
Аккуратно открываю один глаз, потом второй. В комнате уже светло, а на меня смотрят довольные карие глаза.
Ноутбук отодвинут на самый край кровати. Я укрыта одеялом и прижата к крепкому телу парня.
— Не кричи только. Ладно? — просит он. Голос со сна хриплый. Ему идет, мои мурашки в восторге ползают по позвоночнику. — Мне впервые захотелось не только уснуть с девушкой, но и проснуться, — путается пальцами в моих волосах, мягко массирует голову.
Жмурюсь и тихо урчу как настоящая кошка. Даже с закрытыми глазами чувствую — Платон улыбается. Шутливо чешет меня за ушком, целует в лоб, нос, губы. Вся моя защита рушится. Как умею, отвечаю ему, обнимая за шею, поглаживая ладонью ежик коротких волос на затылке. Они смешно щекочут ладонь, а в животе порхают самые настоящие бабочки.
Платон немножко наглеет, торможу его.
— Извини. Так сложно удержаться.
— Мне нужно время, — сама тянусь и целую его в щеку. — Не могу так сразу.
— Я понимаю, — сгребает меня в кольцо своих рук, обнимаю его за пояс в ответ.
— Ты не обиделся? — слышу, как громко и рвано колотится в его груди сердце.
— Нет. А должен был? — поглаживает пальцами вдоль позвоночника, запуская череду электрических разрядов под кожей.
— Не знаю, — пожимаю плечами. — У меня с тобой все в первый раз, — признаюсь ему.
— Я постараюсь не разочаровать. Вставать надо, а то в лицей опоздаем. Скажи, а если я вернусь в команду по футболу, ты будешь ходить на наши игры?
— Ты занимался футболом? — нехотя выползаю из наших обнимашек.
Платон прав, в лицей опаздывать нельзя. Мы даже позавтракать уже не успеваем. Он помогает мне застелить кровать.
— Да, — после недолгой паузы отвечает на мой вопрос. — Я после десятого класса просто не вернулся в команду. Год у нас был веселый, — с легким сарказмом. — Наказание выхватил довольно жесткое. А потом мы с Севером начудили так, что Эля в больнице оказалась. Было как-то не до спорта. Вчера с тобой побегал и понял, что соскучился.
— А тебя возьмут?
— Это уже другой вопрос. Переодевайся, я тоже пойду. Встретимся у машины.
— Платон, — зову его, пока не сбежал.
— Что? — разворачивается.
— Хочешь, я с тобой схожу к тренеру?
— Хочу, — улыбается.
Думаю, он бы вернулся в любимый спорт раньше, если бы его просто поддержали. Я и здесь его очень хорошо понимаю. Одному сложно, а когда еще и давят постоянно, вообще руки опускаются.
Бегая по комнате, быстро собираюсь. Ко мне заглядывает Арина, строго осматривает спальню. Она вся пропиталась одеколоном Платона, как и моя домашняя одежда. Не додумалась я окно открыть на проветривание.
— Сонь, ты после занятий к маме поедешь?
— Собиралась. А что?
— Я Савелию скажу, чтобы через дом тебя провез. Повар бульон приготовит, отвезешь ей, покормишь. Я у врача узнала, сказали, ей нужно для восстановления сил.
— У вас есть номер врача? — удивленно замираю посреди спальни.
— Борислав Георгиевич дал, чтобы я как раз вопросами ее питания и обеспечения занялась, как женщина для женщины. Через пару дней к твоей маме приедет очень хорошая сиделка и станет еще легче. Что у вас с Платоном? — неожиданно переводит тему, глядя на его ноутбук на моей тумбочке.
— Фильм вчера смотрели, — расправляю ладошками юбку, стараясь не смущаться.
— Ты поаккуратнее, — строго, — смотри с ним фильмы.
— Да мы не… Ну правда! Просто фильм, — становится очень неловко.
Арина только улыбается в ответ. Не поверила? Хотя бы не ругает. Мама меня убила бы уже за такое и наказала до конца жизни. Парни — это табу, а уж такие, как Калужский, тем более.
— Ну ты где потерялась, кошка? — а вот и он.
— Бегу, — поднимаю сумку с учебниками с пола.
— А других вариантов у нас уже не осталось, — хватает меня за руку и тянет за собой, быстро шагая через гостиную.
Запыхавшись, сажусь в машину, он плюхается рядом. Савелий опять делает вид, что не замечает, как парень держит меня за руку. Мы и в лицей так войдем? Как пара? Я сегодня точно краснеть не перестану. Это же все будут пялиться…
— Я и так всем уже объявил, что ты моя, расслабься, — вкрадчиво, до мурашек, говорит прямо мне в ушко Калужский, легко считав мои переживания.
На первый урок попадаем впритык со звонком. Все так же держась за руки, вваливаемся в класс. Платон уводит меня за последнюю парту. По рядам растекается шепот и в нашу сторону летят любопытные взгляды.
«А как же твое желание?» — приходит сообщение от Эли.
Платон нагло заглядывает мне в телефон, за что тут же получает им по носу.
«Он обещал исполнить любое другое» — отвечаю ей.
«Понимаю» — смеющийся смайлик. — «Вы отлично смотритесь вместе»
— Еще бы! — фыркает этот гад, продолжая читать нашу переписку.
— Платон! — возмущаюсь.
— У тебя от меня не может быть секретов, кошка, — выдыхает в ухо.
— Ребят, можно потише, — просит преподаватель.
— Извините, — прячу телефон и все же записываю в тетрадь тему занятия.
Платон ничего не пишет. Он весь урок пялится на меня или переписывается с Артемом. А вот о чем именно, не говорит. Это
