- Мы можем побыть здесь какое-то время. Но, Алина, нам всё равно придётся уехать. И лучше с этим не тянуть.
- Я устала бегать.
- Иногда стоит отбежать подальше, чтобы обезопасить себя и родных. Когда я был одиночкой, у конкурентов было мало рычагов давления на меня. А теперь есть ты и Маруся. Я за вас волнуюсь. Это видно. И плохо, что это видно.
Делаю глубокий вдох и выдох, отвожу руки от лица.
- Понимаю.
Богдан наклоняет голову к плечу.
- Могла бы ты быть со мной?
- Спрашиваешь, а не приказываешь?
- Для разнообразия, - иронично добавляет.
Я молчу, покусывая губу, думая, как сформулировать ответ.
- Возможно. Не знаю, если честно.
В голове крутятся слова Альбины Сергеевны, что я боюсь решиться позволить быть себе счастливой. Только как это сделать рядом с Богданом, когда до недавнего времени он показывал себя исключительно как подонок. И пускай меня к нему влечёт, сути это не меняет.
Может ли человек пересмотреть свои взгляды на жизнь? Наверное, может. После сильного потрясения или иных стрессовых событий.
Изменился ли Белоусов?
Навряд ли… Возможно, в нём всегда были какие-то хорошие стороны, просто до недавнего времени он их не показывал.
А так он по-прежнему ГлавГад – жёсткий, принципиальный, беспощадная бизнес-барракуда.
Но, может быть, мы с Марусей сделаем его мягче… в обычной жизни.
- Ну так что? – переспрашивает Богдан. – Могла бы ты дать нам шанс?
Робкая улыбка трогает мои губы, прежде чем киваю и говорю:
- Я бы рискнула.
Эпилог
Италия, полгода спустя
На полуострове уже вовсю ощущается дыхание осени, хотя дни больше частью стоят ещё тёплые. Всё здесь непривычно, даже воздух другой: чистый, прозрачный, будто бы сладковатый. Привыкну ли я когда-нибудь к этой стране? Не знаю… Останемся ли мы тут надолго? Тоже непонятно…
Богдан привёз нас сюда некоторое время назад, а сам умчался решать незакрытые вопросы. Он нечасто говорит о планах, живёт моментом, но обещает, что всё будет хорошо. Приходится ему верить.
В небольшом холмистом городке много экспатов, так что мы с Марусей и Альбиной Сергеевной не особо выделяемся на общем фоне. Идеальное место, чтобы затеряться, как и планировал Белоусов. Богдан присмотрел нам старый каменный дом с садом на окраине посёлка. Первое время мне казалось, что я попала в какую-то интернет-картинку о красивой жизни. Но через несколько недель осознала, что жизни в России и в Италии не особо-то и отличаются. Вся штука в нашем восприятии. Ты везде носишь себя с собой, и только от твоего отношения зависит и твоё настроение, и твой подход к ситуации, в которую ты угодил.
Зато тут климат мягче, Маруся стала меньше болеть, что несказанно меня радует.
Отрываю голову от подушки, смотрю на часы, уже перевалило за полдень. Сколько же я проспала? Иногда у меня бессонница, вот как сегодня: ночью не могу заснуть, добираю днём. Хорошо, что наша «бабушка» рядом, одной с ребёнком мне было бы сложно выделить даже пару часов на отдых, потому что Маруся отрицает тихий час как явление.
Поднимаюсь и иду в ванную, чтобы умыть лицо. Когда спускаюсь на первый этаж – там пусто. Вероятно, они на заднем дворе. Он просторный, и Богдан приказал на большей части оборудовать площадку для дочери. Там и горка, и качели, и батут. Не знаю, каким чудом он это всё согласовал, в Италии с этим строго: если положен сад, должен быть только сад.
Белоусов сказал, что мне ни к чему знание законов, он сам во всём разберётся. Но чем ещё мне заниматься в его отсутствие? Зависаю на форумах уехавших, изучаю жизнь на новой родине. Впрочем, возможно, это только временное убежище, и мы двинемся дальше.
ГлавГад как всегда молчалив и не особо рвётся посвящать меня в свои планы.
Хотя нет… он больше не ГлавГад, он любимый ГлавГад, так как это чувство – любовь к Белоусову – проникло во все уголки моего разума и тела.
Я скучаю… очень… правда скучаю… Мне его не хватает.
Не скажу, что он стал нежным и деликатным, но мы ладим, и я чувствую его заботу обо всех нас без исключения. То, как он спас Марусю, окончательно сломало лёд между нами.
Оказывается, у Сероглазого большое сердце.
И космические возможности.
Если раньше считала, что сфера его влияния ограничивается средних размеров городком в нашем крае, вышло, что ошибалась.
У Белоусова связи повсюду. Поэтому мы здесь, и за нами приглядывают в его отсутствие. Я не спорю, понимаю, что мера вынужденная.
На кухне быстро кипячу воду и завариваю себе чашку чая. Обнимая её ладонями, выхожу на задний двор, откуда доносится смех Маруськи.
И… сердце замирает, сначала от испуга, потом уже от радости.
Две фигуры – одна на качелях, вторая – возле, примагничивают взгляд.
Маша радостно охает, подлетая с ветерком на тонких, но надёжных цепочках, а Богдан её раскачивает, но в пределах адекватной амплитуды. Иначе бы моя паника зашкалила.
У Белоусова разумная голова на плечах, он как-то легко вписался в роль родителя, и дочь его довольно быстро приняла. Возможно, потому, что они очень похожи, и с каждым днём этого сходства всё больше.
Он может быть строгим, иногда грубым, но с Марусей никогда.
Порой Богдан напоминает мне тигра, те тоже лижут добычу перед тем, как съесть. В данном случае, добыча – это я. Ещё не привыкла, что мы вместе, и иногда жду какого-то подвоха, хотя Белоусов за полгода, прошедших с его возвращения, ни словом, ни делом, никак, не выказал, что я ему надоела и он жалеет о своём предложении двигаться дальше вместе.
Возможно, находись он рядом постоянно, моё восприятие наших взаимоотношений поменялось бы.
Одно точно – его любовь к Марусе подкупает.
- Ма! – кричит дочь, заметив меня, и Богдан поворачивает голову в сторону дома.
- Ты не предупредил, что возвращаешься сегодня, - подойдя, говорю ему.
- А ты не рада, что ли? – поднимает бровь.
- Рада.
- Ну, может, тогда стоит показать, как ты рада?
Прищуриваюсь.
- Ночью покажу.
- Долго ждать.
Развожу руками, и Белоусов забирает у меня чашку чая.
- Фруктовая кислятина, - резюмирует он, потом наклоняется и коротко целует в губы. Мне мало… – Сваришь кофе?
Во двор выходит Альбина Сергеевна, её не удивляет присутствие Богдана, так что делаю вывод, он приехал, пока я спала, и они успели пообщаться. Альбина Сергеевна ещё один человек, который легко принял Белоусова под своё крыло. Никогда ей не расскажу, с чего именно началось наше знакомство с Богданом, не хочу разбивать её розовые очки, пусть носит и будет счастлива.
Любимый ГлавГад кивает на дом.
- Пойдём, раз бабушка вернулась?
Прищуриваюсь ещё сильнее, гадая, точно ли у него чашка кофе на уме?
Белоусов приобнимает меня за плечи и направляет к крыльцу.
- После твоих эспрессо и капучино всё остальное – горькая бурда.
- Ну не преувеличивай.
- Главное, что не преуменьшаю.
Нет, он действительно ждёт, пока я делаю кофе, потом спокойно пьёт, наблюдая за мной поверх чашки. Ощущаю себя мишенью в прицеле винтовки снайпера. Потом поднимается, берёт за руку и ведёт наверх, в спальню, без лишних слов.
Едва переступив порог, мы целуемся. Я пью кофейный вкус с его губ, и сейчас этот аромат меня совсем не раздражает. Языки смешиваю букеты: мой фруктовый и чуть кисловатый с горечью обжаренных и перемолотых зёрен. И в этом тоже проявляется разница между мной и любимым ГлавГадом.
- Богдан? – упираюсь ему в плечи ладонями. – Богдан?
- Нет, ты серьёзно полагаешь, что я буду ждать ночи?
Горячие губы прихватывают кожу шеи, и я не сдерживаю стонов.
- Алина, я тебя почти месяц не видел. Я хочу тебя. Сейчас хочу. Немедленно. Пошли в кровать.
- Просто лечь и раздвинуть ноги?
У Богдана вырывается смешок.
- И заткнуться. Это было бы идеальным решением.
Я до сих пор время от времени припоминаю ему прошлое, но Белоусов предпочитает либо иронизировать на эту тему, либо не замечать. Я ведь имею право злиться на то, что было когда-то?
