работе? Хейли милая, не так ли?
— Да, она мне очень нравится.
— Есть мальчики в церкви, которые привлекли твое внимание?
— Эээ… нет. — Мое лицо сморщилось. — И давай называть их парнями, а не мальчиками. Я не встречаюсь с двенадцатилетними.
— Извини. Парни. Молодые мужчины. И не нужно никуда спешить. Ты так молода. Любовь может быть невероятно грязной и запутанной. Сначала найдите себя.
— Я не потерялась.
— Риз, ты знаешь, что я имею в виду.
— Мне вообще-то нравится работать на Фишера.
— Ну, конечно. Но здесь не так много возможностей для продвижения, если только ты не собираешься действительно научиться строить дома.
— Он собирается научить меня некоторым вещам.
— О, правда? Например… он собирается научить тебя строительству?
— Думаю, да. Я спросила его, будет ли он это делать.
Наступила пауза, прежде чем она ответила:
— Хм… хорошо. Он талантливый парень. Я уверена, что он лучше всех сможет тебя научить.
Я не могла не согласиться.
— Надеюсь, ты будешь вести себя умно рядом с его командой. У него много холостых парней, которые, я уверена, найдут тебя весьма привлекательной, но они должны помнить, что тебе восемнадцать.
— Что означает, что я совершеннолетняя.
Она вздохнула.
— Да, но парни, у которых за плечами пять-десять лет опыта взрослой жизни, сейчас не в твоих интересах, если только ты не познакомишься с ними в церкви. Алкоголь. Секс. Наркотики. Я просто не хочу, чтобы ты увлеклась этим раньше, чем тебе исполнится двадцать. Я бы хотела, чтобы ты нашла группу друзей твоего возраста.
— Тебе не нужно беспокоиться обо мне.
— Я знаю. Я и не волнуюсь. Я уверена, что Фишер внимательно следит за тобой, нравится тебе это или нет.
— Да, я… под полным его контролем. — Я сжала губы, чтобы скрыть ухмылку.
— Я знала это. У меня было чувство, что он будет для тебя старшим братом.
От этого сравнения меня немного затошнило.
— В любом случае, я отпускаю тебя. Давай поговорим снова на выходных, когда у нас будет больше времени. Может быть, по видеочату, чтобы я могла видеть твое прекрасное лицо.
— Звучит неплохо.
— Пока, милая.
— Пока. — Я положила телефон на стойку и уставилась на лестницу, ведущую к нему.
Я не была уверена, был ли звонок моей мамы не вовремя с ее стороны или вовремя с Божьей. И что делать дальше? Должна ли я была подняться наверх, чтобы продолжить то, что мы начали? И где бы мы закончили? В его постели, без моей девственности?
Почему ему должно было быть двадцать восемь, и он был другом моей мамы и хозяином дома? Почему ему должно быть двадцать восемь, а у него гораздо больше жизненного и сексуального опыта, чем у меня?
Я взяла из холодильника готовый салат и съела его с горстью пшеничных крекеров. Затем я переоделась в шорты для бега, мокасины и майку. Я предполагала, что Фишер ужинает или принимает душ, но, когда я дошла до входа в дом, оказалось, что я ошиблась.
Шорты. Без рубашки (конечно же). Босые ноги.
Он использовал шланг с насадкой для полива растений и цветов у входной двери. Фишер без рубашки не был для меня хорошей идеей. Мое тело все еще не оправилось от его рук на моих ногах, его большие пальцы были опасно близко к верхней части моих внутренних бедер.
— Идешь на пробежку? — спросил он.
— Прогулка. — Я не остановилась. Остановка была плохой идеей.
— Компания нужна?
Плохая идея.
— Давай. — Я повернулась, слегка подпрыгивая на месте, со слишком большим энтузиазмом в голосе и слишком большой ухмылкой на лице.
Рори возвращалась домой через неделю. И я не знала, что это будет означать для нас с Фишером. Я не могла понять, что в его голове. Я могла предположить, что Рори не понравится идея, что у меня будут физические отношения с мужчиной на десять лет старше меня. И если быть честной с собой, я тоже не была уверена в своих чувствах по этому поводу.
Он… Я знала, что чувствую к нему, но я не могла отключить весь здравый смысл, игнорировать логику нашей ситуации. То, чего я хотела, и то, что имело смысл, — не одно и то же.
— Дай мне надеть обувь. — Он выключил шланг и скрылся в доме через входную дверь.
Когда он вернулся в одних ботинках и без рубашки, у меня случился легкий приступ паники. Когда он схватил меня за руку и усмехнулся, это переросло в умеренную паническую атаку.
— Значит, Рори вернется домой через неделю, — сказал он, когда мы шли по улице, и мои пальцы переплетались с его.
Каждое новое прикосновение приносило новые ощущения. Держась за руки, мы не целовались, но ощущения были не менее интимными. Я держала его за руку и раньше, во время молитвы во время урагана, но это было совсем другое. То была неловкая хватка; это было нечто большее.
— Ты подслушивал?
Он усмехнулся.
— Нет. Она позвонила мне после того, как позвонила тебе.
— О. Ну… что ты сказал?
— Я сказал, что ты будешь рада ее видеть. — Он на секунду посмотрел на меня.
— Нет. — Я продолжала смотреть на наши руки. — Что ты сказал о нас?
— Я сказал ей, что у тебя фантастический рот и шелковистый язык, который на вкус как рай, ноги, которые ставят меня на колени, и куча задора.
— О боже… — Я остановилась и повернулась к нему, отдергивая свою руку от его руки.
Он сузил глаза.
— Что? Я не рассказывал ей об инциденте в ванной или о том, что ты украла у меня пиво.
— Фишер!
Его брови расслабились, когда появилась эта глупая ухмылка.
— Перестань быть такой доверчивой.
— Тьфу! Придурок! — Я ударила кулаками в его грудь.
Он схватил мои запястья и притянул меня к себе, прижав мои руки к своей груди.
— Я не скажу ей ни слова.
Я уставилась на его грудь, когда мои кулаки расслабились, когда мои ладони прижались к его крепким мышцам и загорелой коже. Еще одно новое и интимное ощущение.
— Я… я не думаю… — Мой взгляд поднялся вверх и встретился с его взглядом. — Я не хочу, чтобы она знала о…
Облизав губы, он несколько раз кивнул.
— Да. Я тоже не хочу. Не думаю, что она будет счастлива услышав эту новость.
Усмехнувшись, я посмотрела в сторону:
— Тогда какой в этом смысл?
— Я не знаю. — Его честность сквозила в его словах. Это был краткий момент, когда я не чувствовала, что Фишер был на десяток лет старше, на десяток лет взрослее, на десяток лет
