— Слушай меня, королевна, или ты одумаешься, придешь, извинишься, и так уж и быть, мы примем тебя в семью. Будешь ходить по струнке. Или…
— Или что?
— Я выйду из больницы, и ты так завоешь, что будешь в ногах валяться, моля о пощаде.
Отключаю вызов. Отбрасывая телефон, словно он пропитан ядом.
— Они как все в один миг сбросили маски, а под ними… — меня передергивает.
— Но лучше так, Лер, чем дальше жить с ними. Теперь ты знаешь, их истинные лица, — Светлана подходит и гладит меня по плечу.
— И про какой она выбор говорила? Чушь какая-то…
— Возможно, — Светлана заминается, — Она говорила про твоего брата, которого родила через несколько месяцев после смерти Аркадия… — опускает голову и мнет край кофты.
Глава 39
Это неудачная шутка… потому что в ином случае мой мозг отказывается воспринимать информацию. Присаживаюсь на постель, смотрю на Светлану, из горла вырываются только хрипы.
— Какого брата? Свет… нет… — хочется, чтобы она опровергла свои слова. Потому что, если это правда, я понимаю, что мать сделала дальше.
И я просто не могу называть ее матерью.
— Когда нашего отца не стало, твоя мать была беременна. Она бегала по мединституту и выбивала для себя блага. Многие скидывались, помогали ей. А мы… нам дали комнатушку, мы были благодарны.
— Где? Где мой брат? — мысль, что в этом мире есть родной человек — это смесь радости, смятения и боли.
— Я не знаю, Лер. Он пропал, когда твоя мать продала квартиру. Паше тогда предстояла операция, и этот момент проглядела.
— Но ведь он выжил, Света?! Или она его… того… — но тут же отметаю эту мысль. Что-то мне подсказывает — брат жив.
— Я не знаю, что твоя мать сделала с ребенком, — тяжелый вздох срывается с ее губ.
А меня трясет, внутри будто взрыв. Прежде чем успеваю осознать, что творю, набираю мать.
— Испугалась, дочурка, — поднимает трубку с едким смешком.
— Хочу узнать, где мой брат, — язык едва шевелится.
— Кто сказал? — спрашивает по-деловому. Ни грамма страха в голосе.
— Какая разница? Говори правду!
— Правду? — злой смех. — Правда в том, что я тебя облезлую спасла. Всю жизнь с тобой нянчилась, а итог? Одна неблагодарность, вся в отца! А твой брат… к тебе я как бы привыкла, а тут болезненное нечто, не спрашивай о его судьбе. И скажи спасибо, что я оставила тебя.
— Что ты с ним сделала? — кричу, боль раздирает на части.
— Сгинул он, растворился, утонул в болотах, — и дикий смех трубку. — Или что-то еще хочешь узнать? Что тебя спасла? А могла твоего братца выбрать и получить в разы больше благодарности.
— Мама, ты реально, просто отказалась от моего брата? — говорю и не верю, что это произношу.
— Это было непросто, если хочешь еще заработать, — отвечает с гордостью в голосе.
— Заработать?
— А что я просто так мучилась, вынашивала это. Еще от твоего папаши. Сколько проблем это существо принесло нам, а Матвей как натерпелся.
— Где мой брат?! — ору в трубку.
— Какой он тебе брат, ты его ни разу не видела. Так ошибка природы. Хилый не приспособленный к жизни, — в голосе отвращение.
— Ты его в детский дом отдала?
— Информация стоит денег. Сможешь заплатить, приходи, — смеется и отключает вызов.
Это женщина, которая дала мне жизнь… не верю…
Просто в голове не укладывается.
— Не трать на нее нервы, — Светлана обнимает меня.
— Где мне найти брата? Жив ли он вообще? Каким образом она от него избавилась?
— Не знаю, Лера. Только тебе самой успокоиться надо. А потом все остальное.
— Верно, — киваю. — Нам надо уезжать отсюда. Не могу тут. Ты примешь меня? — смотрю на сестру с надеждой.
— Конечно, но тут… у вас есть все. А я при всем желании не смогу обеспечить вас так…
— Мы справимся, Свет.
После того как я узнала, что Лариса платила моей дочери, еще непонятно какие у нее тайны, не могу и не хочу находиться в этом доме.
Только рядом со Светланой смогу прийти в себя. Мне надо быть как можно дальше от них всех, пока не приведу нервы в порядок.
— Я найду способ заработать, не собираюсь сидеть у тебя на шее. У тебя и так трат выше головы.
— Деньги не основное. Из-за них люди головы теряют.
— Но и без них сложно, — вздыхаю.
Я слишком доверяла и зависела от мужа. А теперь расплачиваюсь за свое доверие, в карманах пустота, просить не вариант. Надо самой, только сложно, когда стоишь на развалинах собственной жизни с малышкой на руках.
Мы со Светланой начинаем собираться. Благо Лариса Эдуардовна столько всего накупила, что на первое время точно хватит.
Собираюсь и все в голове прокручиваю информацию про брата. Казалось бы, жила ведь без него всю жизнь, но новость так всколыхнула душу, что не могу успокоиться. Даже выходка Зори отошла на второй план, дико хочется найти его, увидеть.
— Свекрови звонить не будешь? — спрашивает Светлана, застегивая сумку.
— Надо бы… она многое сделала. Но… потом, не имею сил.
Только я не учла одного — двух бравых парней в гостиной. Вот они-то сразу же набрали свекровь. Я реально, как под надзором.
— Это для вашей же безопасности, — заявляет громила.
— Какой еще безопасности! Что нам может угрожать?
Вместо ответа, второй мне протягивает мобильник со свекровью на линии.
— Я хочу уехать, — заявляю твердо.
— К тараканам в общагу?
— Это мое решение.
— Лер, взрослый человек вроде, — вздыхает. — Если тебе так нужны бедные родственники, привези их в дом. Меня практически не будет, он в полном твоем распоряжении. Парни помогут им перебраться. И все. Не испытывай мое терпение.
Не успеваю ничего сказать, как она отключает вызов
— Свет, что думаешь?
— Бедные родственники, — повторяет с горечью в голосе. — Оставайся Лер, тут у тебя все есть. Если надо, то я помогу.
— Нет! Перебирайтесь ко мне! — отвожу сестру немного дальше, чтобы охрана не слышала. — Мне неуютно с ней находиться. Боюсь я ее, пусть это звучит наивно, или еще как-то, — смотрю на мирно спящую Аришку.
— Она сильно изменилась, — задумчиво говорит Светлана. — Я помню ее скромной студенткой из очень неблагополучной семьи. Она столкнулась тогда с жестокостью, многие над Ларисой издевались. А сейчас и не узнать, такая дама.
— Откуда ты ее знаешь?
— Ой, так они же все были студентами нашего отца. И отец Ромы, Вениамин. Аркадий считал его одним из лучших своих студентов, такую карьеру пророчил. Он с ним и дополнительно занимался, свободное время тратил, хотел развить талант Вениамина. И твоя мать там тоже крутилась. Хоть она и младше была, но в их компании я ее помню. Еще до всех происшествий…
— Нет, ты что-то путаешь, — хмурюсь. — Я помню, как мы Ромой знакомили наших родителей. Они тогда впервые друг друга видели.
— Не впервые, Лер. Это я могу гарантировать. Если между ними, что-то и случилось, то это уже мне не ведомо. Может, поссорились, но они точно были знакомы, даже больше, в одной компании были и плотно общались. На свадьбе у Ларисы и Вениамина твоя мать вытанцовывала.
Глава 40
Роман
— Пап! Это все ради победы! Ты же знаешь, я так не думаю, — его дочь смотрит невинными, полными слез глазами, складывает руки как в молитве.
А Роман, наверное, впервые в жизни увидел, как она похожа на его отца. Он даже вздрагивает, потому как из глубины карих глаз, с виду похожих на Лерины, отчетливо проступает болотная гниль. На него смотрит сам Вениамин, он угадывается в мимике, жестах, даже интонации голоса.
Но ведь раньше этого не было? Или Рома не хотел замечать очевидных вещей? Конечно, Рома отмечал про себя внешнее сходство, но любовь к дочери, вселяла веру, что Зоря не переняла ничего от деда.
Зоряна была их с Лерой гордостью, никогда не создавала проблем, ласковая девочка. Он так надеялся, что в их случае яблоко очень далеко упало от яблони. Талантливая, послушная, открытая она находила путь к сердцу каждого, в любом человеке вызывала расположение и только положительные эмоции. Так было с рождения. Едва он ее увидел, дочь встретила его беззубой улыбкой, и его сердце растаяло.
