Я увидел тот момент, когда она проиграла дьяволу на своем плече.
Когда она открыла рот, я прервал ее.
— На колени. Разве не так грешники просят прощения?
Ее глаза сверкнули огнем, слишком яростным для кроткой овечки, которой притворялась Шарлотта, и все же она последовала моим инструкциям. Ее лицо оказалось на одном уровне с моими коленями. Я провел рукой по хвосту, откидывая его за спину, взглядом бросая ей вызов остановить меня.
Она этого не сделала. Шарлотта превосходно контролировала свой страх. Я бы с удовольствием разбил этот контроль вдребезги и посмотрел, что скрывается под ним. Моя рука обвила ее шею, словно татуированное колье, надавливая по бокам ровно настолько, чтобы заставить ее широко распахнуть глаза. Ее щеки вспыхнули, а губы разошлись и покраснели, как будто я коснулся ее клитора, а не горла. Такая отзывчивая и очаровательная. Такая порочная и испорченная.
— Не могу понять, боишься ты или возбуждена. — признался я.
Комната вокруг нас исчезла, осталась только Шарлотта и ощущение ее пульса, отчаянно бьющегося под моей ладонью.
Она облизнула губы, и мое сердце дрогнуло.
— Тебе действительно не все равно? — спросила она.
Я на мгновение задумался, прежде чем покачать головой.
— Нет. По моему опыту, эти чувства очень похожи. Ты сказала мне, что понимаешь таких мужчин, как я… Что именно ты понимаешь?
Шарлотта открыла рот для ответа, но не произнесла ни слова. Она была своенравной и преданной. Доброй до мозга костей, каким я никогда не был, даже в детстве; моя кровь не позволяла этого. Она также понятия не имела о своей истинной привлекательности. Готов поспорить на свою жизнь, что у мисс Шарлотты Берк не было большого опыта общения с мужчинами. Мне нравилась эта мысль. Очень нравилось.
— Тебя когда-нибудь трахали как следует?
Она явно не ожидала такого вопроса, поскольку ее глаза комично расширились.
Хотя маленькая медсестра быстро пришла в себя и усмехнулась.
— Ты спрашиваешь меня, девственница ли я? Мне двадцать шесть.
— Я говорю не о маленьком кусочке неудобной плевы. Вопрос был не в том, лапал ли тебя когда-нибудь какой-то сопляк, который тебе не ровня. Я имел в виду, трахали ли тебя когда-нибудь как следует…Видела ли ты звезды в своих глазах, пока какой-то удачливый ублюдок закачивал в тебя свою сперму? Ты когда-то кончала так сильно, что забывала, как говорить… как дышать?
Моя рука все еще обхватывала ее горло, и ее пульс забился еще быстрее.
— Ты не можешь ожидать, что я отвечу на этот вопрос. — пробормотала она.
— Мне не нужен ответ, bambina, это очевидно. Но не волнуйся. — я наклонился и прижался лбом к ее лбу. Простое прикосновение кожи к коже успокаивало. Я никогда не испытывал ничего подобного. — Мы исправим это достаточно скоро.
Позади нас прочистили горло и Чарли резко отскочила, ее лицо виновато исказилось. Она откинулась назад и из-за желания обернуться чуть не упала. Я помог ей подняться из сидячего положения и не спеша убедился, что с ней все в порядке, прежде чем повернуть голову в сторону незваного гостя.
— Босс. — Элио отодвинул занавеску и протиснулся внутрь. — Есть дело, требующее твоего внимания.
— Arrivo. — Я снова посмотрел на Шарлотту. — Но сначала небольшое напоминание о том, что тебе не скрыться от моих глаз в моем городе.
Я схватил ее сзади за шею, как новорожденного котенка, и подтолкнул ее лицо вперед.
Позади меня Элио достал шприц и протянул его мне. Я бы не позволил ему ввести в нее маячок. Никто, кроме меня, не повредил бы ее кремовую кожу. Это была моя привилегия.
Я ввел иглу ей под кожу, ее руки взметнулись вверх и легли на мои бедра, впиваясь ногтями, когда она ахнула. Я ввел крошечный маячок в заднюю часть ее шеи, где его было бы невозможно сдвинуть. Она также не смогла бы с легкостью вырезать его, несмотря на свои навыки.
— Что ты мне вколол? — спросила она, её голос был спокоен. В нем чувствовался тот самый безупречный контроль.
— Новый поводок. Не испытывай его длину, он короче, чем ты можешь себе представить. Мы продолжим этот разговор позже, мисс Берк.
Я вернул шприц Элио и отпустил ее шею. Она тут же подняла на меня глаза. Я обхватил ее ангельское личико обеими руками. Затем наклонился и целомудренно поцеловал в лоб. Прощение ее грехов, на данный момент.
— Отвечай, когда я тебе звоню, bambina, и веди себя наилучшим образом. Люси тоже, или я расстроюсь. А тебе не понравится, если я расстроюсь.
Ренато
Дела ждали на складе на Клементс Драйв.
Элио ввел меня в курс дела по дороге.
— Представитель картеля Кастильо. Я не знаю, кто он, блядь, такой, но у него достаточно людей, чтобы устроить беспорядок.
Столкновение назревало давно. Я уже начал думать, что главу картеля совершенно не интересовало, скольких его людей я убил, поскольку мы методично вырезали их почти год и не было никаких признаков последствий.
Это было почти облегчением, что наконец-то что-то растревожило их клетку настолько, чтобы выманить наружу. Невозможно искоренить весь картель до тех пор, пока те, кто стоит во главе, будут оставаться в тени.
Мужчина был одет в костюм, в отличие от тех, кто стоял ниже его в организации, и он явно не был человеком, который легкомысленно заходит на территорию конкурирующей Семьи. Его охрана, состоящая почти из пятидесяти человек, свидетельствовала о его осведомленности об этом факте.
— Какой неожиданный сюрприз. — сказал я, входя на склад. Меня сопровождал только Элио, но мои люди, находившиеся на складе, окружили головорезов Кастильо, и напряжение зашкаливало.
— Ренато Де Санктис, наконец-то мы встретились во плоти. Я много слышал о Вас. — представитель Кастильо широко улыбнулся. Самоуверенный ублюдок, но он должен был быть таким, чтобы вот так просто появиться здесь. — Я Хуан Руиз Эдуардо Кастильо.
— Что ж, Хуан, боюсь, я ничего о тебе не слышал.
— Не всем из нас нравится печальная слава, которая приходит вместе с проведением крупных операций.
— Так зачем ты здесь?
В воздухе витала атмосфера невысказанного насилия, мужчины с обеих сторон смотрели друг на друга, оценивая оборону противника. Разговор между такими людьми, как я и Хуан, мог состояться только в подобных обстоятельствах. При которых на агрессивные действия с одной стороны непременно последовал бы равный по силе ответ. Лишь наше взаимно гарантированное уничтожение стало причиной хрупкого временного перемирия.
— Ты кто-то важный в семье Кастильо? — поинтересовался я.
Хуан рассмеялся.
— Простите, но я не хочу цеплять мишень себе на лоб.
