– Попробую. Ты всерьёз решил заняться своим бизнесом? – я пристально посмотрела на него.
Он глубоко вздохнул и перевёл взгляд в окно.
– Не знаю, киса, – замолчав ненадолго, продолжил, – Я не чувствую роста в этом месте. Я столько учусь, повышаю квалификацию, придумываю что—то новое; но на деле я делаю только простые мужские стрижки и постоянно подравниваю кончики женщинам. За последние полгода я сделал всего семь причёсок в июне – к выпускным. А у меня есть кубок с Невских берегов, – он снова вздыхает, – Я хочу развиваться. Я хочу креативных клиентов, готовых на эксперименты и достаточно смелых для того, чтобы прийти к стилисту—гею.
– По—моему, у тебя достаточно постоянных клиентов, – мои брови нахмурились от его последней фразы.
– Да, но это не то, – Джексон вздыхает и его взгляд снова возвращается ко мне, – Мне хочется делать что—то особенное.
– Ну, это неплохое стремление, – снова пожав плечами, я послала ему улыбку, – Покажешь документы, я попробую перевести.
– Спасибо.
– Да пока не за что.
Мы допили кофе, он ушёл на работу, а я осталась дома и принялась за поиски подработки на какое—то время. Оная нашлась быстро, какому—то интернет—порталу нужно было перевести пользовательское соглашение и интерфейс для сайта.
Быть фрилансером на самом деле лучше, чем работать на кого—то. У меня свободный график, я работаю на дому, переводы не напрягают. Моя задача проста – получила, перевела, отправила. Единственный минус – отсутствие медицинской страховки; но я не болею. Простуда два раза в год не считается – от неё спасает парацетамол, а его отпускают без рецепта… Так что, да. Я люблю такую работу.
Полностью погруженная в буквы и слова, я не сразу заметила, что телефон в соседней комнате вибрирует. Когда оттуда раздались дикие вопли, я от неожиданности подскочила на месте и завопила почти тем же голосом, что несчастная героиня «Психо».
«Наверное, стоит всё—таки сменить мелодию» – подумалось мне, пока я шла из комнаты в комнату на поиски мобильника. Трубку я отыскала под подушкой, а вот номер вызывающего абонента ввёл меня в ступор. Всего несколько секунд, но я всё—таки удивлённо разглядывала мигающий код России на экране, перед тем, как снять трубку.
– Алло, – ответила я хрипло, и пришлось прокашляться.
– Привет.
– Привет, – голос пришёл в норму и выровнялся, – Зачем ты звонишь?
На том конце провода повисла пауза.
– А не должен? – наконец—то спросил мой собеседник.
Теперь настала моя очередь замолчать. Скорее всего, моя фраза прозвучала очень грубо… Мне стало стыдно. Почти.
– Ты можешь мне звонить, – я запнулась и плавно опустилась на свою кровать, – Просто… Я не вижу смысла.
– Хотел спросить у тебя адрес твоей электронной почты, чтобы прислать тебе фотографии, – голос Артура мягко лился из динамика, такой живой и реальный, что на какое—то короткое мгновение мне показалось, что он стоит рядом и я могу к нему прикоснуться.
Но этого не было. Всего лишь звонок, а между нами тысяча километров.
– Я пришлю тебе сообщением, – снова сиплым голосом ответила я, и прочистила горло.
– Хорошо, – он вздохнул и послышались помехи, – Как дела? Ты на работе?
– Нет, я дома. Я теперь не работаю. Ну, то есть я подрабатываю, но делаю это дома.
– Везёт тебе, а у меня ещё две съёмки сегодня, – фыркнул Артур, – А чем занимаешься?
– Переводы. Я двуязычная, ты помнишь? – губы сами собой растянулись в улыбке.
– Да, помню. Как твой друг? – чуть напряжённым голосом спросил он.
– А вот мой друг работает. Всё в порядке.
И опять повисло тягостное молчание. Я не решалась его нарушить; просто не знала, что можно сказать, а о чём лучше умолчать. Артур заговорил первым:
– Я скучаю.
– Не стоит.
– Я сильно скучаю.
– Ты не должен, – мягко обрезала я.
– Я подыхаю без тебя. Медленно. Это больно, ты знаешь?
Мне хотелось бы ответить «Я тоже», но я уверена – это не то, что нужно ему услышать. Поэтому я просто молчала и слушала. Его тяжёлое дыхание; тихие шорохи у него на фоне; и слова, которые выворачивали меня наизнанку, обнажая кожу и кости.
– Я никогда такого не испытывал. Тебя нет, но я постоянно чувствую тебя. Чувствую, слышишь? Твой запах, твой голос, твой смех. Вчера ехал по Новому Арбату и в толпе увидел невысокую девушку с тёмными волосами, подумал, что это ты и чуть не выскочил из машины, – коротких вздох, а затем новый поток болезненных слов, – Ты ничего после себя не оставила, кроме этой книги и фотографий. У меня ничего нет, ничего.
Я слышу, как его голос срывается, и прикрываю рот рукой, чтобы не вскрикнуть, чтобы не издать никакого звука, пока он говорит:
– Ты уехала, Кира. Зачем? Почему? Почему ты не осталась? Здесь, со мной. Почему ты бросила меня?
– Артур, я…
– Ты ушла, – сокрушённо сказал он, – Это больно. Это очень больно. Просто невыносимо.
– Ты не должен так говорить.
– Почему? Почему я не могу говорить то, что думаю? То, что чувствую? – его голос переходит на крик, и мне приходится отстранить трубку от уха, – Это ты привыкла молчать и закрываться, – обвинительным тоном сказал он, – А я так не могу. Мне больно, ты слышишь? Больно!
– Артур…
– Ты знаешь, мне никогда не делали больно.
– Знаю.
– Ты знаешь, от меня никогда никто не уходил.
– Знаю.
– Я ненавижу тебя за это. За то, что ты сделала меня таким.
Я сбросила вызов и прижала телефон к пылающим щекам, по которым потоками лились слёзы. Но не успела я разрыдаться в голос, как телефон снова зазвонил. Я не глядя сняла трубку, но не смогла выдавить из себя ни слова.
– Прости, – мягко прозвучал его голос, – Я люблю тебя. Прости. Скажи, что прощаешь.
– Я всегда тебя прощаю, – ответила я, перед тем, как снова положить трубку.
***
Я стала похожа на заключённую, отбывающую срок и живущую от звонка до звонка. Джексон замечал перемены, но я упорно молчала и не рассказывала ему о причинах своего шаткого состояния.
Снова появились кошмары. Эти сны, они состояли из воспоминаний; но в них не было больше Макса. В них был Артур. Мне снился каждый момент рядом с ним, а в конце я говорила ему: «Будь счастлив. Уходи», и он уходил. Растворялся в темноте, без следа, не оставив даже запаха. Я стала просыпаться с криками, Женька успокаивал меня, и я снова засыпала у него на руках. В одно субботнее утро он не выдержал:
– Кира, что происходит. Объясни мне.
И я объяснила. Захлёбываясь слезами, рассказала ему всё, что произошло в Москве. Рассказала о нём, о себе и своих чувствах; о том, что мужчина, которого я полюбила – не мой и не может мне принадлежать по праву.
