Присмотревшись внимательнее, я поняла, почему не заметила дверь раньше – она была одного цвета со стеной. Небольшая выемка, вырезанная в дереве, служила ручкой; и я мягко потянула за неё в сторону. Дверь спряталась в стене; я шагнула внутрь, пытаясь что—то рассмотреть в практически полной темноте.
За спиной щёлкнул выключатель, и я крепко зажмурилась от яркого света. Когда глаза привыкли к белому освещению, я открыла глаза и принялась изучать содержимое гардеробной комнаты.
Два ряда вешалок – с костюмами и рубашками; полки, со сложенными аккуратными стопками джинсами и футболками; решётка с обувью – начищенными до блеска туфлями, несколько пар кроссовок и мокасин. Под костюмами комод с ящиками; я потянула его на себя. Там были галстуки и часы, к которым у Артура какая—то мальчишеская страсть. Целая коллекция люксовых, эксклюзивных часов – IWC, Hublot, Panerai, знакомые мне Patek Phillipe с необычным циферблатом в виде карты Земли и часовыми поясами вместо привычных чисел с одного до двенадцати.
– В нижних трусы и носки; но если хочешь, можешь порыться и там.
Обернувшись на этот насмешливый тон, я приподняла бровь. Артур улыбнулся, подпирая стену плечом, а потом медленно шагнул в мою сторону.
– Я думала, что ты в эту комнату водишь девушек, – отвернувшись, я закрыла ящик и провела рукой по пиджакам, поражаясь разнообразию тканей. Тонкие, почти шёлковые, и толстые шерстяные; всех оттенков от белого до чёрного, – Поэтому она пустая.
– Ты невысокого обо мне мнения, да? – его ладони легли на мою талию и мягко повернули меня.
В ответ я пожала плечами и прислонилась лбом к его груди.
– Наверное, я сам в этом виноват, – продолжил он, обхватив меня руками, – Надо было вести себя по—другому. Ухаживать за тобой, дарить цветы и плюшевых мишек…
Запрокинув голову, чтобы посмотреть на его лицо я невольно усмехнулась:
– Плюшевых мишек?
– Да.
– Серьёзно, я не представляю тебя, выбирающего плюшевого медведя.
– Ну, я никогда этого не делал, на самом деле, – улыбнулся Артур.
Мои руки легли на его плечи, а затем потянулись выше, к затылку. Он понял намёк, я стал медленно наклоняться, вынуждая меня встать на цыпочки. Всего в сантиметре от моего лица, в мой сон ворвалась громкая вибрация и я удивлённо моргнула.
– Что это? – сказала я, но Артур исчез из моих рук; растворился в воздухе.
Белый свет начат мигать, а потом резко выключился.
Я осталась в темноте.
– Чёрт! – прохрипела я, распахнув глаза.
Подушка подо мной продолжала вибрировать, и я просунула руку, схватившись за мобильник.
– Алло, – сонно пробормотала я.
– Привет, – усталый голос Артура проник через динамик и ласково погладил мою кожу, – Прости, что так поздно.
– Да ничего, – посмотрела на часы, которые насчитывали четвёртый час ночи и нахмурилась, – Всё в порядке?
– Я в больнице, – ровным голосом произнёс Артур, и у меня внутри всё рухнуло.
– Что случилось? – я села на кровати и провела рукой по лицу, чтобы взбодриться.
– У Алёны начались преждевременные роды. Родила девочку час назад, – он старался говорить спокойно, но я слышала нотки напряжения и горечи в его голосе.
– Что с ней?
– Она жива, правда не дышит самостоятельно, – он глубоко вздохнул и в трубке что—то заскрипело, – Сижу напротив отделения реанимации недоношенных, или как тут это называется.
– Ты видел её? – я подобрала колени к груди и обхватила их свободной рукой, продолжая прижимать трубку к уху.
– Да. Она такая крошечная, Кира, – голос Артура дрогнул и сорвался на шёпот, – Она поместиться мне в ладонь. Я никогда не видел такого… Она такая маленькая и беззащитная, вся в этих трубках, – я услышала короткий всхлип, и зажала рот рукой, не в силах что—то сказать, – Врачи вентилируют её лёгкие и… Шансы пятьдесят на пятьдесят. Я ничего не могу сделать.
– А Алёна? – спросила я севшим голосом.
– Отошла от наркоза. Плачет постоянно. Врачи назначали ей постельный режим, но она не слушала. А я ни разу не сходил с ней… – он снова вздохнул, вызвав тихий треск в моём динамике, – Если бы я знал, я бы привязал её к кровати. Сейчас мне хочется её убить.
– Я не думаю, что это хорошая идея, – вяло сказала я.
– Да, да. Поэтому я и позвонил. Хотелось услышать твой голос и… Мне так спокойнее.
– Всё будет хорошо.
– Ты знаешь?
– Да, я узнавала, – пошутила я, чуть улыбнувшись.
Из трубки послышался короткий смешок, а потом снова что—то скрипнуло.
– Ты знаешь, Кира… – начал Артур, – Ты была права.
– В чём?
– Чужих детей не бывает. Теперь я понимаю.
Настала моя очередь вздыхать:
– Я рада, что ты осознал это.
– Просто… Я думаю о том, что будет, если я уйду из её жизни. Алёна не будет бороться, она не такая, – он запнулся на секунду, – Она слишком ветреная и слабая.
– Я уверена, что она станет хорошей матерью, – отрезала я, – Не говори так.
– Она даже не зашла к ней.
– Дай ей время. Всё устаканится.
– Надеюсь.
В трубке воцарилась тишина, и я решила нарушить её первой, задав осторожный вопрос:
– Ты в порядке?
Глубокий вздох, потом какой—то шорох, очередной скрип – наверное стул, на котором он сидел, не выдерживал габаритов сильного тела.
– Да. В порядке. Спасибо тебе за всё.
– Будь счастлив, Артур, – сказала я, уставившись глазами в покачивающийся балдахин, когда снова легла на кровать, – Будь счастлив.
– Буду.
Я отключила звонок и погладила потухший экран кончиками пальцев. Подумав всего пару секунд, я написала ему сообщение с последней просьбой:
«Мой электронный адрес [email protected] Пришли мне наши фотографии, когда сможешь»
Той ночью он больше мне не снился.
Я не видела его во сне на следующую ночь. И через неделю тоже. Полностью погрузившись в продолжение своего романа, я перенесла все воспоминания об Артуре в Word файлы. Марина хвалила новые главы, добавляя небольшие комментарии; Джексон пропадал целыми днями на работе или у Натали, пока я писала. Жизнь не вошла в своё привычное русло, но стала спокойной. Немного серой и пресной, но я раскрашивала её в яркие краски с помощью слов и символов.
Так прошёл месяц; пустой и бессмысленный вне пределов моего монитора. Из Москвы пришла новость, что издательство начало работать над промо-роликом. Настенный календарь отмечал приближение даты выхода моей книги; а я могла только писать дальше. Почему-то это помогало не думать об Артуре, который не звонил и не писал мне по электронной почте с тех пор, как прислал фотографии. Он не стал тратить времени на пустые слова или объяснения, оставив после себя только короткую подпись с контактами; и несколько десятков фотографий, на которых практически не было моего лица, кроме тех, что были сняты на фоне достопримечательностей.
