Ралф моргнул. Этого не было всегда. Как он без этого жил?
Как он жил без Саманты Хоук, которая занималась с ним сексом так, как будто он последний мужчина на земле и им срочно понадобилось размножаться? Как жил без ее спины, фырканья за ухом, нежных и страстных поцелуев, шуток и сарказма? Почему это случилось с ним только сейчас, когда он уже не так молод, много времени потеряно впустую и неизвестно, сколько там отмерено еще?
Он не мальчик. Ему сорок один год и скоро будет сорок два, и возраста он уже перестал бояться. Теперь он наверняка начнет бояться времени – просто потому, что оно летит стремительно, унося с собой все хорошее, что случается. И плохое тоже, но плохого Ралф не жалел. Саманты не было с ним раньше, так с чего он взял, что она будет потом?
Разве вот эта страсть и есть ответ «навсегда»? И, если быть честным, разве он, Ралф Дормер, уже сформулировал вопрос?
Злясь на себя и оттого раздражаясь, Ралф спросил недовольно:
– Что ты там ищешь?
– Мобильник.
Саманта наконец нашарила сумочку под валявшейся кучкой юбкой, выудила из нее крохотный аппаратик и защелкала кнопками.
Ралф не мог отделаться от ощущения, что сейчас она позвонит своей мамочке и нажалуется. Та история с Соней многому его научила. Он напрягся.
– Что ты делаешь?
– Выключаю телефон. Вот так! – Она победно захлопнула крышечку аппарата и с удовольствием засунула его в глубину тряпичной кучи. – Все, кто захочет мне позвонить, благополучно пообщаются с автоответчиком. Могу же я отвлечься на свою личную жизнь!
Он, Ралф Дормер, – личная жизнь Саманты Хоук. Чертовски приятно!
– Тогда, раз уж ты разобралась с текущими делами, я найду для тебя занятие.
Он сгреб ее в охапку и принялся целовать – неистово и тоже как в последний раз.
– А как же кровать, до которой непременно надо дойти? – хихикнула Саманта.
– Да ну ее, – сказал Ралф.
До кровати они все-таки дошли, но гораздо позже. И даже благопристойно погасили свет, решив устроить себе разнообразие. Впрочем, Саманта по-прежнему переставала замечать, что творится в окружающем мире, когда Ралф начинал целовать ее, И гладить. И… горит там свет или не горит, не имело никакого значения.
Ралф уснул, когда было уже далеко за полночь, а Саманте не спалось. Подождав, пока его дыхание выровняется и рука, которая по-хозяйски лежала у нее поперек груди, сонно потяжелеет, она с сожалением выбралась из-под руки и вышла из комнаты. Пока не спится, следует подумать и хоть немного прийти в себя. На пороге она оглянулась: Ралф продолжал безмятежно спать, едва прикрытый простыней. Его темные волосы были растрепаны. Стиль «Джордж из джунглей».
В гостиной по-прежнему горел свет, и Саманта выключила его, оставив один торшер. Потом с некоторым удовольствием посмотрела на разбросанную одежду и, подумав, собрала ее в кучку в кресле. Завтра все равно нужно будет заехать домой, прежде чем появляться в офисе, так что помнется юбка еще больше или не помнется, не имеет никакого значения.
Бродить голой по квартире все-таки было немного странно и холодновато, и Саманта выудила из кучи безупречную даже в своей помятости рубашку Ралфа и с удовольствием ее набросила. Как в кино. Она постоянно видела в кино такие сцены – после бурного секса любовница надевает рубашку любовника и, отдыхая, пьет на кухне чай. Или бродит, как привидение, выведывая тайны. Саманта собиралась проделать и то и другое, раз уж оказалась внутри телевизионной картинки.
Она налила воды в чайник, обнаружила заварку в идеально чистом шкафчике (вряд ли Ралф сам расставлял эти баночки, за такое следует сказать спасибо домработнице), налила себе полную кружку и, держа ее в руках, отправилась обходить владения Ралфа.
То, что он здесь живет и любит это пространство, чувствовалось: мужского беспорядка не ощущалось, зато ощущалось, что владелец часто и подолгу бывает дома. На журнальном столике лежала кипа газет, а поверх нее – стильные очки в тонкой оправе. Саманта представила, как Ралф по вечерам читает газеты, надев эти очки и сдвинув на самый кончик носа, и улыбнулась. В соседней с гостиной комнате, которую она определила как кабинет, хозяин, видимо, проводил очень много времени. Тут все было уютно и провоцировало на спокойную работу. Вдоль стен тянулись стеллажи с книгами. Саманта наугад вытащила одну, оказавшуюся многопудовым томом по аудиту, и из любопытства перевернула несколько страниц. На каждой из них обнаружились аккуратные пометки карандашом, и Саманта узнала почерк Ралфа. Он читал эти книги, думал над ними и работал с ними. Вздохнув, Саманта поставила том обратно на полку.
В простенках между книжными шкафами поблескивали за стеклом рамочек несколько дипломов, и она внимательно их рассмотрела. Ее удивило и немного рассмешило то, что Ралф, оказывается, был чемпионом колледжа по бегу на короткие дистанции. Наверное, у него и кубок имеется. Оглядевшись, она обнаружила кубок на верхней полке стеллажа, изрядно на вид запыленный. На верхние полки энтузиазма домработницы явно не хватило.
А еще на стенах были фотографии, к которым Саманта приступила, покончив с дипломами.
На них был Ралф – разный, каким она его не знала. Вот здесь ему лет, наверное, двадцать: он стоит в обнимку с двумя другими парнями, у их ног валяется футбольный мяч. Видимо, друзья по колледжу. Вот молодой и серьезный Ралф на веранде какого-то дома – сидит, небрежно закинув ногу на ногу, и на нем темно-синие джинсы и светлая рубашка в клетку. Вот групповые фотографии с деловых встреч, снимок вместе с Тони Мэтьюсом. Саманта улыбнулась: на этой фотографии Ралф смеялся и Мэтьюс тоже, снято было на какой-то вечеринке: в руках у мужчин были стаканы, видимо с виски.
Следующую фотографию Саманта рассматривала долго и с тайным страхом. На ней две женщины – одна постарше, вторая помладше, но обе очень красивые – сидели на стульях в стиле ампир, скрестив ноги, как английские аристократки. За спинкой стула старшей дамы стоял, грозно хмурясь, пожилой мужчина. Человек рядом с молодой женщиной оказался Ралфом.
Дормеры. Семейный снимок. Старшая женщина – мать Ралфа, молодая – сестра, пожилой мужчина – отец. В них во всех было нечто благонадежное и консервативное, как будто война Севера и Юга еще не состоялась и можно жить так, как жили поколения предков: ни о чем не беспокоясь, чувствуя себя в безопасности на своей земле и за стенами своего дома. Даже в нахмуренных бровях Бэзила Дормера угадывалась усмешка, но не злая, а скорее властная. Наверное, Ралф будет выглядеть так же к семидесяти годам.
Семья. У него есть семья, и он ее не боится, не боится любить, ругаться с ними, хлопать дверью и возвращаться раз за разом. Не боится каждую секунду, что однажды их не станет. Иначе этот снимок не висел бы у него на стене. Иначе не было бы больших портретов матери и отца. А потом обнаружился портрет Ралфа с сестрой, и Саманта долго разглядывала его. Они были похожи. Очень похожи. Наверное, у его детей тоже будет этот фирменный дормеровский нос и серые глаза…
Саманта улыбнулась. Если бы у нее с Ралфом случились дети, то ее карие глаза победили бы серые, точно. И это был бы ее вклад в развитие человечества.
Нельзя думать об этом так. Ничего не ясно. Никто не произнес ни слова любви. Только слова удовольствия. И, наверное, Ралф, как и все, до смерти боится потерять своих родных и близких – как боялась она после гибели отца. Наверное, он любит своих родных, но не отгораживается от них. Вот фотографии – Ралф Дормер и его семья, и эта семья его принимает. Может, не всегда понимает, но он стоит рядом с ними и чувствует себя их частью. И они – часть его.
Саманта так долго была одна, что ей очень захотелось стать чьей-нибудь частью.
Семья… Вот эти люди, по-королевски сидевшие и стоявшие. И она, смотревшая на них: состоявшаяся женщина, тоже сама по себе королева. Почему же ей кажется, что, если бы у нее с Ралфом сложилось всерьез и навсегда, она только стала бы богаче и тоже превратилась бы в восхитительную часть сообщества родных и близких? Как можно оставаться королевой, когда становишься частью чего-то большего? Очень просто.
Надо только любить.
Обрушившаяся идея была так ослепительна и прекрасна, что Саманта едва не выронила чашку и даже тихонечко застонала – от красоты и величия озарения. Господи, как она сразу не догадалась! Ну конечно! Рыча от нетерпения, она сунула кружку на ближайшую полку и бросилась в гостиную. Конечно же ноутбук остался на работе, но в сумке отыскался верный блокнот, а там – большое количество чистых листочков. То, что нужно.
Через два часа утомленная и счастливая Саманта спала в обнимку с Ралфом, который не заметил ни ее отсутствия, ни перемещений.
Две недели до презентации были как лихорадочный сон – несомненно счастливый, наполненный большим количеством событий и временами очень утомительный. Осенившая Саманту идея требовала немедленного воплощения, сил дизайнеров, моделей, клипмейкеров и фотографов. Она постаралась обставить все так, чтобы слухи о том, что именно она делает, остались только слухами. Она даже не стала проводить фотосессию для презентационных плакатов в «Данго», выбрала отличную студию на стороне. Даже Ралфу Саманта не говорила, какой проект готовит.
