– Нет, это совсем не так.
– Знаешь, однажды мы были на субботнике на кондитерской фабрике. Я никогда не видел такого количества шоколадных конфет разом, от этих сладких запахов рот непроизвольно наполнился слюной. Мои товарищи голодными глазами смотрели на огромные чаны с орехами, изюмом. Но видела бы ты спокойное равнодушие работниц, с которым они взирали на горы сладостей. Они просто привыкли и не воспринимали их как лакомство, которым наслаждаются. Так происходит и с цветами? Привыкаешь и перестаешь восхищаться, да?
– Конечно, невозможно каждую минуту восхищаться красотой цветов, когда смотришь на них, как на товар. Но почти каждое утро, придя на работу, я вспоминала сцену из американского фильма «Моя прекрасная леди»: на мрачной серой площади ранним утром цветочницы раскладывают заботливо укрытый на ночь товар. Чья-то рука сдергивает серые тряпки, и вся площадь оживает, расцвеченная яркими цветами. И хочется жить, петь, танцевать и смеяться.
– А в холод и мороз?
– В мороз, конечно, тяжело. Можно легко поморозить цветы, они же как дети, такие же нежные и ранимые, только жизнь у них намного короче.
– Все цветы и цветы, а каково тебе самой было в мороз?
– Конечно, трудно, хуже всего чувствовать, как постепенно холод начинает пробирать до костей, как уходит тепло. Попьешь чаю – становится теплее. К вечеру начинаешь настолько уставать от постоянной борьбы с холодом, на это уходят все силы. Становится совсем темно, чувствуешь, как волной накатывает и захлестывает тебя усталость, и начинаешь медленно замерзать. Хорошо, если есть клиенты, тогда волей-неволей начинаешь шевелиться, двигаться. К концу смены я порой так уставала, что, приехав домой, без сил садилась в коридоре на пуфик и просто ждала, когда согреюсь, и только потом начинала снимать верхнюю одежду. Мне порой казалось, что я настолько вымерзаю на улице, что согреюсь только весной. Но уже к следующему утру я накапливала достаточно энергии, чтобы работать дальше.
– Таня, у тебя никогда не возникала мысль, что часть ответственности за своего ребенка можно и нужно переложить и на чужие плечи?
– Как это понять?
– Неужели у того мужчины, с которым ты была знакома… Мне кажется, что он мог бы помогать тебе.
– Я не хочу говорить об этом. Сережа только мой и не может быть ничьим другим.
– Я не это имею в виду…
– Давай не будем об этом говорить
– Так он даже не знает о сыне?
– Почему ты так думаешь?
– Я прочел это в твоих глазах. Тебе не кажется, что ты жестоко поступила по отношению к нему?
– Нет. Этот человек вычеркнул меня из своей жизни. Я была ему не нужна, я была ему просто удобна. А сын ему тем более не нужен.
– А ты не можешь ошибаться? Может быть, ты его еще любишь?
– Нет. Я не хочу говорить об этом.
– Я рад.
– Чему? Тому, что у моего сына нет отца?
– Найти отца для такого замечательного сына не составляет проблем.
– Проблема состоит в том, захочу ли я искать отца моему сыну?
– Не все в жизни, к счастью, зависит от тебя.
– Как это нужно понимать?
– В жизни все так стремительно меняется, что ничего нельзя загадывать. Давай я помогу закатить коляску в подъезд, вам уже пора возвращаться домой.
– Откуда ты знаешь?
– Вы гуляете уже почти три часа, пора кормить мальчика.
– Мои действия контролирует весь подъезд?
– Ну что ты такое говоришь! Просто Семеныч мне сказал, во сколько вы с Сережей выехали гулять во двор. Тебе уже не страшно гулять на улице?
– Было страшно первые несколько дней, вздрагивала при виде каждой машины, которая проезжала рядом, а потом постепенно привыкла. Хочешь не хочешь, нужно гулять с ребенком каждый день при любой погоде и настроении. После того случая мне было немного страшно, но уже на второй день я уговорила себя сходить проведать моих знакомых у метро.
– Я всегда знал, что ты храбрая девочка.
– Александр, ну какая же я девочка?
– Очень хорошая и храбрая. Ты опять пытаешься показать мне, что сердишься на меня? Не надо, пошли лучше домой.
Александр помог поднять коляску по ступеням лестницы, мы поехали вместе на лифте. Мы вышли раньше: как я недавно случайно узнала, Александр жил двумя этажами выше нас.
Едва я успела покормить Сережу обедом и уложить спать, как позвонила Светлана. Утром нам не удалось толком поговорить: Маша капризничала. Теперь наши дети спали, а у мам появилась возможность немного поболтать.
– Ну, давай рассказывай, как прошло твое свидание?
– Светка, ты о чем?
– Лапочка! Не надо обманывать тетю Свету! Твой приятель не показывался несколько дней, я по твоему тону слышала, хотя и не спрашивала. А теперь твой голос звенит, как колокольчик. Сейчас вся светишься.
– Что, сияние доходит?
– Ага, даже по телефону слышно. Так, где его носило все эти дни?
– Был в командировке.
– Где?
– На юге. Он привез мне цветы.
– Подснежники?
– Нет, они больше напоминают фиалки, розовенькие и пахнут настоящей весной.
– Огурцами они пахнут. Знаешь, одной моей знакомой тоже дарили подснежники…
– Это были совсем не подснежники.
– Все равно.
– А что было потом?
– Потом, потом. Я же тебе рассказывала: начиналось с цветов, а потом она ему двойню родила.
– Светка, у тебя все твои рассказы оканчиваются одним и тем же.
– Ничего удивительного, такова жизнь. Странно, что он ничего тебе не привез более существенного.
– Чего?
– Фруктов, например.
– О чем ты говоришь, какие фрукты? Разве я взяла бы у него что-нибудь, кроме цветов?
– Послушай, ты всегда такая принципиальная?
– Всегда.
– Мне искренне его жаль.
– Его? Кого его?
– Твоего соседа, с которым ты встречаешься во время прогулки.
– А, скажи на милость, с какой такой радости тебе его нужно жалеть?
– Чисто по-человечески. Думаю, ему с тобой непросто приходится.
– Почему это?
– Капризная ты очень.
– Я же не доставляю ему хлопот, почти.
– Только не вспоминай про детское питание. Борьбу за детское питание можно считать элементом ухаживания.
– Что?
– А как, по-твоему, бедному молодому человеку привлечь твое внимание?
– Нельзя сказать, что он уж очень молодой.
– Не кокетничай, ты прекрасно должна понимать, что для мужчины тридцать-сорок лет – это возраст расцвета.
– А для женщины?
– Что для женщины? Для женщины? Настоящая женщина всегда расцветает, когда на нее обращает внимание мужчина. Хотя, что я говорю, на самом деле женщина может и должна всегда оставаться привлекательной, она должна это делать просто для себя.
– Все, Светка. У меня Сережка проснулся. Целую, пока.
