– Пожалуй, я назову ее «Сведи мужчину с ума». – Она изогнулась, чувственно поводя сосками по его груди.
– Ты занималась этим с того момента, как вошла в мой кабинет, – проскрежетал он, непроизвольно задвигавшись.
Она провела губами по щеке ко рту. Потом дразнила, ласкала, целовала его рот, пока Рисовы губы не вытянулись в молчаливом приглашении. Самым кончиком языка она провела по этим жаждущим губам. У него чудесный рот, подумала Анджи, уже поддаваясь страсти. Рисовы руки задрожали в ее ладонях. Она чувствовала его растущее нетерпение по тому, как напряглось лежащее под ней тело.
Сознание того, как она желанна, придало Анджи еще больше смелости. Жестом приказав ему не двигаться, она села и начала расстегивать его рубашку, глядя прямо ему в глаза. Руки медленно двигались по его выпуклой груди, еще задержавшись, чтобы нарисовать концентрические круги у затвердевших сосков, обвели грудную клетку, ходившую от учащенного дыхания. Снова нагнувшись, она запечатлела влажный поцелуи на его груди и целовала ниже и ниже, пока губы не прижались к гладкой коже живота. Тогда она расстегнула его джинсы.
Затаив дыхание, она сунула руку внутрь и гладила, наслаждаясь горячим и пульсирующим. Он тихо застонал, вздымая бедра в непроизвольном ритме.
– Ты меня убиваешь, – едва выговорил он.
– Я только начала, Рис, – страстно прошептала она. И припала ртом.
Рис замер, будто ударенный током. Потом застонал от наслаждения. И это были последние мгновения его покорности. Шепча ее имя, он опрокинул Анджи на спину, нашел губами ее губы, а руки уже занимались ее водолазкой и джинсами.
Изгибаясь в его руках, Анджи была теперь послушной. Ей нравилась эта роль, и последней ее внятной мыслью было: «Нужно будет как-нибудь повторить игру. Как-нибудь в ближайшее время».
– Ты собираешься жениться на этой женщине или как?
Рис чуть отстранил трубку и уставился на нее, пораженный вопросом, прозвучавшим, едва он назвал свое имя. Осторожно поднеся трубку снова к уху, он спросил:
– Грэм?
– Ну да, конечно, Грэм. А ты думал кто, черт возьми? Отвечай на мой вопрос.
– Я… гм… на какой женщине? – бессмысленно переспросил Рис.
Грэм громко и выразительно фыркнул.
– Он еще спрашивает, на какой, – прорычала трубка. – Я нахожу в его кабинете дивную блондинку, чуть не лишаюсь головы за обыкновенное предложение поужинать вместе, и он хочет знать, на какой женщине. У парня лифт до чердака не доходит.
Рис поднял глаза к небу, и неопределенная улыбка появилась на его губах. Он был один.
– Грэм, ты ворвался в мое безмятежное воскресенье, чтобы поговорить со мной или чтобы сыпать оскорблениями?
– Я позвонил, чтобы задать вопрос – тот самый, на который до сих пор не получил ответа. Женишься ли ты на ней? И если еще раз спросишь на ком, я за себя не ручаюсь.
– Не нужно излишеств. Я знаю, о ком ты говоришь, – покорно вздохнул Рис. – Анжелика.
– Ну и?..
– Вопрос еще не возникал.
– То есть, он не приходил в голову тебе или ты не спрашивал ее?
– Я полагаю, говорить, что это не твое собачье дело, без толку?
– А когда-нибудь из этого выходил толк?
– Нет, – признал Рис.
– Ну и?..
Рис упал в кресло, откинулся, вытянув длинные ноги в джинсах, и уставился на свои мягкие кожаные мокасины.
– Я не собираюсь на ней жениться.
– Почему, черт возьми? – заорал Грэм, заставив Риса поморщиться и отодвинуть трубку от уха.
– Причин несколько. И главная из них та, что я не уверен, хочет ли леди.
– С чего же ей не хотеть? Она же любит тебя сейчас?
Рис думал об этом весь прошлый уик-энд. Он уехал от Анджи тем утром только потому, что отчаянно нуждался в паре часов отдыха и знал, что не получит их, находясь в одном доме с ней. Судя по мутноватому взгляду покрасневших глаз, Анджи была примерно в таком же состоянии. Он поехал прямо домой, не заворачивая в офис, быстро принял душ, завалился в кровать и проспал три часа. Такую реакцию можно было бы принять за сигнал приближающейся старости, если бы он не занимался перед этим любовью столько раз за считанные часы, сколько не удавалось и в восемнадцать лет, на вершине его сексуальных похождений.
– Сейчас она меня любит, – согласился он.
– И что же заставляет тебя думать, что это ненадолго?
– Брось, Грэм, ты же видел ее. Она молода, красива, умна.
– А ты – Квазимодо.
Рис проигнорировал это замечание.
– А я на четырнадцать лет старше.
– И имеешь тело тридцатилетнего и мозги двенадцатилетнего. Так что же?
Он не удержал смешок.
– Черт возьми, Грэм!
– Ладно. Тебе она не нужна – тогда я женюсь на ней. Я на год младше тебя и несравненно привлекательнее. Она не прогадает.
Рис точно и ясно изложил, что его бывший лучший друг может сделать с собой, как только закончит разговор.
– Ну так перестань строить из себя осла, Вейкфилд. Слепому видно, что ты по уши влюблен в эту женщину. И она точно так же втюрилась в тебя, хотя мне никогда не понять за что. И вместо того, чтобы воспользоваться самой большой в твоей жизни удачей и немедленно жениться на ней, что ты делаешь? Сидишь и ноешь, что недостоин ее. Тьфу, мерзость!
– Ты решил рассчитаться со мной, так? За то, что я сказал, что эта Майклсон интересуется только твоими деньгами. Я оказался прав, и ты не можешь мне простить.
– Я не могу простить? Ты спас меня больше чем от смерти! Что, между прочим, создало прецедент благотворного вмешательства. Вот я и следую твоему примеру. Ты мой лучший друг, Рис, и не жди, чтобы я еще когда-нибудь повторил эти слова, потому что кого-то из нас, если не обоих, точно вырвет. И все-таки если я когда-нибудь видел мужчину, которому больше нужны жена и малыши, чем тебе, то я его в тот момент не заметил.
– Что ж ты сам-то своему совету не следуешь? – поинтересовался Рис, подавляя желание оспорить заявление друга, что могло бы привести только к долгому и бесплодному препирательству.
– Эй, я искал женщину с лицом ангела, музыкальным голосом и глазами невинной соблазнительницы. Ты срубил меня под корень, найдя ее первым.
Рис невольно улыбнулся, слушая цветистое описание. Анжелике оно бы не понравилось. Сам же он не мог не согласиться с услышанным.
– Я не знал бы, что делать с женой и малышами, если бы мне их подсунули.
– Ты любил бы их, Рис, – ответил Грэм, сразу став серьезным. – Так же всецело, как ты любишь сейчас свою проклятую компанию. И они были бы чертовски счастливы. Поразмысли над этим. Мне пора. Позвоню позже.
– Грэм, подожди, я… – Рис выругался, обнаружив, что обращается к коротким гудкам. Положив трубку, он почувствовал тупую боль в голове. Не новая реакция на бурные беседы с Грэмом.
