Покупателей, строивших планы открыть вместо издательства сапожную мастерскую или парикмахерскую, оказалось много. Благодаря росту цен на квартиры, неудавшийся писатель получил шанс рассчитаться с долгами и еще кое-что оставить. Из всех покупателей, он остановился на Вороненко, обещавшего продолжить его просветительскую деятельность. Так Галина стала владелицей издательства с многообещающей торговой маркой. Муж умелый организатор и менеджер помог на первых порах — нашел заказы для издательства, установил контакты с типографиями и дело пошло. Галя приняла на работу трех редакторов. Первое время больше издавали авторов на их собственные средства, позже стали брать рукописи, в надежде найти им место на книжном рынке. Если бы не муж, через год предприятие разорилось, однако со временем дела пошли в гору. Издательство не только содержало себя, еще оставалось Гале на мелкие безделушки. Кроме трех постоянных сотрудников, по договорам работали несколько маститых писателей — консультантов и рецензентов.
…Сегодня Галина быстро провела оперативку, не вникая в предложенные планы, доверилась своему заместителю. Не прочитанную рукопись взяла домой, позвонила близкой подруге Валентине, рассказала свои приключения.
Та обозвала дурой, посоветовала немедленно возвращаться домой, пока беглец не всё еще вынес из квартиры, обещала часика через полтора приехать, поискать одежду и вместе решить, как выйти из сложившейся ситуации.
"Выход простой — выпроводить и никаких проблем. Будет сопротивляться — позвать милицию… Бросить на произвол судьбы бесчеловечно. Сообщить в милицию, — для начала Михаила посадят. Мне грозят неприятности с загородным домом. Строительная компания раскрытие её секретов не простит". Полная сомнений, Галина поехала домой.
Волнуясь, отомкнула входную дверь. Михаил сидел на диване и смотрел телевизор, на коленях мирно дремал кот Бегемот. У неё отлегло от сердца. Не сбежал, не обокрал… И Бегемот удивил. Он не любит когда его берут на колени, а чужих людей вообще не выносит. Когда Галя пыталась похвастать своим питомцем перед гостями, кота не удержишь, вырывается и убегает.
Михаил выключил телевизор, встал.
— Одежда скоро подсохнет, я пойду. Очень благодарен вам, вызволили из тюрьмы.
— Едет подруга, обещала привезти вам одежду.
— А муж, мама ваши, где?
— Живу одна, давно без мужа.
"Зачем сказала про мужа, да еще давно"? — выругала она себя. Михаил удивился, что молодая женщина одна живет в такой огромной квартире.
Вскоре приехала Валентина, и Галина представила ей Михаила. Подруга не сдержалась и спросила:
— Вы, правда, не помните своего настоящего имени?
Михаил кивнул и заговорил серьезно.
— Трудно поверить? Понимаю. Большой дядька и ничего не помнит. Я всё соображаю и понимаю, читать умею, а вот с памятью не в порядке. Помню, что было вчера, позавчера, неделю назад, дальше провал памяти. Со мной что-то произошло, и я потерял память.
— Миша, хватит притворяться! Похохмил и будет, уже не смешно, — неожиданно набросилась Валентина.
Галя молча наблюдала за реакцией мужчины на агрессивный выпад подруги. Внутренним чутьем поверила Михаилу, и сейчас стало стыдно за Валю.
Миша погрустнел и ничего не ответил. Валентина повернулась к подруге:
— Отвези обратно на стройплощадку и никаких проблем. Ничего с ним не сделают. Вообразила черте — что.
На ухо подруге Валя прошептала:
— Вдруг преступник — убийца, маньяк, скрывается от правосудия, а мы будем нянчиться с ним, пока не прикончит нас?
— На стройку не надо. Если не убьют сразу, изобьют до полусмерти и кинут подыхать в мокрый подвал. Я сейчас уйду.
Валентина раскрыла свою объемную сумку и достала ему одежду.
— Иди, переоденься.
Михаил поблагодарил и вышел, а Галя набросилась на подругу.
— Чего напала на парня! Не убедилась, действительно не помнит ни имени своего, ни откуда он.
— Отвезти, может, в милицию, рассказать про концлагерь, что устроили на стройплощадке?
— Предлагаешь вляпаться в бандитские разборки? Видела бы рожи охранников, убьют, не раздумывая. Не будем торопиться. День — два пусть поживет у меня. Дом почти готов, арестуют строителей, все застопорится, а со мной что будет? Среди бывших одноклассников есть юристы, поговорю, что посоветуют.
Валентина заговорщески улыбнулась.
— Мужик нормальный! У тебя никого. Не влюбись только в сумасшедшего.
— Ночью не задушит?.. На вид мирный, даже излишне пассивный.
Вышел Михаил в новом одеянии. Не в халате он смотрелся моложе и мужественнее. Подошел к зеркалу, посмотрел.
— Спасибо, Валя! Брюки прямо на меня. На ноги бы еще что-то и перед вами полный джентльмен.
— Миша, мы с подругой предлагаем пожить несколько дней здесь, пока свяжемся со знакомыми юристами, решим, как вам быть дальше. Что скажешь? — заговорила Валентина. Она с самого начала обращалась к нему на ты.
— Боюсь, стесню вас.
— Миша, у вас есть образование? Закончили школа, институт?
— Не могу ответить. Надеюсь. Читаю, понимаю по телевизору умные разговоры.
— Не припоминаете, лечились в больнице? — не отставала с вопросами подруга Галины.
Михаил надолго задумался, пытался вспомнить, но в памяти никаких следов не осталось.
— Пытаюсь припомнить, а в голове пусто. Что такое больница знаю, не раз видел в телевизоре. Себя в больнице не помню.
— Отведи на телевидение. Покажут, наверняка кто-нибудь откликнется.
— Не пойду! Раньше, чем объявятся родственники или друзья, меня убьют надзиратели со стройки. Вы не представляете, какие это страшные люди. У их хозяев всё схвачено.
Посидели за столом, попили чаю, Валентина предложила остаться на всякий случай ночевать. Галя успокоила.
— Как же твоя Мурка без ужина? Поезжай, ничего со мной не случится.
Валентина уехала. Михаила Галина положила в бывшем кабинете мужа, который давно превращен в спальню для гостей. Сама на всякий случай закрылась в спальне, что оказалось излишним. Утром Миша проснулся рано и включил негромко телевизор в гостиной.
После завтрака опять оставила его одного и наказала не выходить из дома, а то заблудится. После обеда вернулась и повела знакомить с окрестностями. Вышли на Невский, прошлись до Мойки, и вдоль берега через Михайловский сад вернулись домой. Поразила полная инертность и не любопытство Михаила. Ничему не удивлялся.
Когда проходили по Мойке мимо последней квартиры Пушкина, объяснила про музей, спросила, бывал ли в нем и понимает, что он в Петербурге?
— Ты сама сказала, мы в Петербурге. По-старому, в Ленинграде. Возможно, раньше бывал, видел город и его памятники, но ничего не узнаю.
