Потом ей пришло на ум, что Тэда обычно ведет себя подобным образом, когда одалживает деньги своим старым знакомым, зная наперед, что это не понравится Кэрол.
— Ты случайно не одалживала Келвину денег? — выпалила она, прежде чем успела сообразить, что говорит.
Тэда гневно посмотрела на нее.
— Конечно нет! Но, даже если бы я это сделала, какое это имеет отношение к тебе?
— Никакого, — тихо ответила Кэрол, понимая, что не права. — Я сожалею, что задала тебе этот вопрос.
— Тебе и в самом деле следует извиниться.
Кэрол слабо улыбнулась.
— Мне следует пасть ниц? Или ты предпочитаешь, чтобы я облачилась в рубище и посыпала голову пеплом?
Тэда долго смотрела на нее, а потом сказала:
— Твоя одежда и без того уже весьма старомодна. Страшно подумать, как ты выглядела бы в рубище. — Она поднялась с кушетки. — Давай не будем больше говорить на эту тему.
Полностью подавленная, Кэрол кивнула и тоже встала.
— Я даже не спросила, не хочешь ли ты поесть, — спохватилась она. — Лоли приготовила…
— Нет, спасибо. Я выпью чашку чая, но попозже. Сейчас мне хочется еще раз перечитать свою роль. После стольких лет вдали от камеры я немного нервничаю по поводу завтрашней съемки. Надеюсь, гримеры хорошо поработают. Я уже показывала тебе мой костюм?
— Нет, но я бы хотела его увидеть. — Кэрол почувствовала угрызения совести оттого, что проявляла так мало интереса к бабушкиной роли, но ее страх, что Тэда может не справиться с ней, невольно заставлял ее уклоняться от обсуждения этой проблемы.
Она проследовала за бабушкой в ее спальню, где та открыла шкаф и достала длинное темное платье.
— Ну, что ты об этом думаешь? — спросила она и, не дожидаясь ответа, продолжала: — Само собой, это образец безвкусицы и добропорядочности. Я не стала настаивать на том, чтобы добавить что-то оживляющее к этому наряду, потому что он соответствует характеру тетушки Беллы.
Да, это платье не может принадлежать Тэде, подумала Кэрол, пока бабушка демонстрировала ей свой наряд.
— Ты в нем будешь выглядеть… немного старше, — нерешительно произнесла она.
К ее удивлению, Тэда улыбнулась.
— Надеюсь, что так. Иначе я буду неубедительна в роли старой тетушки. — Она повернулась, и, подойдя к высокому старинному зеркалу, оглядела себя. — Сначала я подумала, что белый кружевной воротничок — единственное украшение, которое она могла бы себе позволить. Но потом решила, что пусть лучше кружева будут черными. Ну, что скажешь?
— Я не знаю точно, кого тебе предстоит играть, — уклончиво ответила Кэрол.
Ее беспокоило, что Тэда так серьезно относится к своей роли. Если она потерпит неудачу, это будет для нее серьезным ударом.
Тэда убрала платье обратно в шкаф и достала другое, из бледно-голубого шелка.
— Я даже рада, что Келвин не успеет вернуться до завтра и не увидит меня во время съемок, — сказала она, снова оглядывая себя в зеркале.
— Почему?
— Как ты не понимаешь! Я не хочу, чтобы он увидел во мне безвкусно одетую старуху.
Кэрол подошла к бабушке и обняла ее.
— Даже если ты проживешь сто с лишним лет, ты никогда не будешь выглядеть, как безвкусно одетая старуха.
Тэда снова улыбнулась.
— Очень мило с твоей стороны так думать, но завтра мне придется ею стать. Если тебе трудно в это поверить, приходи посмотреть съемки.
В душе Кэрол боролись любопытство и страх перед возможным провалом Тэды.
— Ты уверена, что тебя не смутит мое присутствие?
— Только не твое, дорогая. Если бы это был Келвин… Возможно, чуть попозже я привыкну, но сейчас… — Тэда помолчала и мечтательно улыбнулась. — Полагаю, он будет свидетелем моего успеха, по крайней мере через какое-то время.
Слова Тэды, мечтательное выражение ее лица — все это смутило Кэрол. Ее не слишком заботило, что произошло между ними в Лас-Вегасе, но очевидно, что Тэда увлеклась Келвином не на шутку. Это вызывало у нее беспокойство. Словно бы та Тэда, которую она знала всю жизнь, вдруг стала ей чужой.
Только в одном она была полностью уверена: даже если Келвин будет наблюдать за успехами Тэды, вряд ли его сын когда-нибудь увидит в зените славы ее внучку.
Да, я, кажется, не из тех, кто добивается успеха, мрачно сказала себе Кэрол. Сомневаюсь, что это когда-либо произойдет. Она улыбнулась, представив себе, как занимается хозяйством на ранчо, облаченная в роскошные наряды. Но ее улыбка погасла, стоило ей вспомнить слова Тэды о том, насколько она отстала от моды. Раньше ее совершенно не заботило, во что она одета, но сейчас самое время об этом подумать.
Интересно, Джералд, как и бабушка, считает ее старомодной?
На следующее утро, договорившись увидеться с Тэдой чуть позже, Кэрол вместе с Хосе отправилась осматривать апельсиновые рощи — некоторые деревья все еще не зацвели. Хосе полагал, что у них может быть цитрусовый лишай. Ей показалось, что, когда Хосе увидел на ней шелковую блузку и темно-коричневые брюки, он иронично прищурился.
Конечно, шелковая блузка довольно легкомысленная одежда для того, чтобы осматривать в ней заболевшие деревья, да и элегантные брюки вместо обычных джинсов тоже казались неуместными. Hо почему бы ей время от времени не позволить себе сменить стиль? Надоело выглядеть всегда одинаково.
— Вашу бабушку сегодня снимают в кино, — напомнил ей Хосе, когда они возвращались домой.
— Надеюсь, все будет хорошо. Прошло уже столько лет, с тех пор как она играла в последний раз.
— Когда твой отец немного подрос и пошел в школу, она часто получала предложения сниматься в кино, но дедушка каждый раз просил ее отказаться от них.
Кэрол удивленно взглянула на Хосе.
— Я не знала об этом. Никогда бы не подумала, что они обсуждали, стоит ли ей сниматься в фильмах.
— Он всегда был против. Он хотел, чтобы она была его женой и матерью его сына, а не кинозвездой, — сказал Хосе и одобрительно кивнул. — Я его понимаю.
Интересно, какие чувства испытывала Тэда по этому поводу? Кэрол была удивлена. Люди старшего поколения всегда считали, что замужество — это альфа и омега женского существования, но это еще не значит, что Тэда не стремилась к большему. Сожалела ли она об упущенных возможностях или ее любовь к дедушке Лайлу была настолько велика, что это не имело значения?
Кэрол любила дедушку и никогда не считала его эгоистом, но сейчас подумала, что по отношению к Тэде его можно было бы посчитать таковым.
— Но, когда твоя мама умерла, все изменилось, — вернул ее к реальности голос Хосе. — Тогда бабушка уже не о чем не думала, кроме твоего воспитания.
