Кто же такой Люк?
Она задумчиво покачала головой, думая о том, что никогда не узнает ответа на этот вопрос, если только Люк сам не скажет ей. А он не скажет, в этом она была уверена.
— На что вы так уставились? — сухо поинтересовался Люк.
Не отдавая себе в этом отчета, Робин продолжала смотреть на Люка даже после того, как Дотти отправилась переобуваться. Она смотрела на него, но не видела, погруженная в размышления.
— Прошу прощения, — пробормотала она, отворачиваясь.
— Вы собираетесь идти с нами? — продолжал допытываться он, с удивлением оглядывая легкое домашнее платье Робин, которое никак не подходило для прогулки.
— Нет, я остаюсь… Если вы не возражаете, — запоздало добавила она, подумав вдруг, что Люк может и не захотеть оставлять в доме чужого человека.
Он пожал плечами и повернулся к двери.
— Делайте что хотите, — проворчал он.
— Скажите, — решилась вдруг Робин, — вам действительно так неприятно находиться среди людей?
Люк обернулся к ней. Взгляд его снова стал подозрительным.
— Что заставляет вас так думать? — спросил он.
— Мне так показалось, — ушла от ответа Робин. — Так вы не против, если я побуду здесь?
— Я же сказал: делайте что хотите, — ответил Люк. Он все еще не отрывал от нее пристального взгляда. — Вы хорошо спали сегодня ночью? — вдруг спросил он. — Вы выглядите…
— Немного бледной? — закончила она за него. — Дотти уже говорила мне об этом.
— И что вы ей ответили?
— Что я спала хорошо. — Настойчивый взгляд Люка словно вынуждал ее сказать еще что–нибудь. — Поймите же, иногда мне нужно просто побыть одной какое–то время.
— И сейчас как раз такое время? — саркастически поинтересовался он.
Робин кивнула.
— Судя по тому, что говорила мне Дотти, «такое время» бывает у вас слишком часто, — заметил Люк.
От этих слов щеки Робин вспыхнули. Действительно в последний год она старалась избегать общества других людей — настолько, насколько это позволяла работа в галерее и в журнале.
— Вам не кажется, что это выглядит неблагодарностью по отношению к Дотти? — продолжил Люк. — В конце концов, ей стоило немалого труда устроить себе эти каникулы. Она примчалась сюда из Ирландии — и все для того, чтобы побыть вместе с вами.
— И с вами, — возразила она.
— И со мной, — согласился он. — И все–таки здесь что–то не так, Робин. Как давно вы спустились в кухню? — спросил он с внезапно вспыхнувшим подозрением.
— Не очень давно, — уклончиво ответила Робин, отворачиваясь от Люка, чтобы сполоснуть свою чашку.
Не очень давно. Но времени, тем не менее, у нее было вполне достаточно, чтобы узнать, что этот человек не желает видеть ее в своем доме. Чтобы узнать о его странных отношениях с Дотти. Не говоря уже о той женщине, Шарлотте. И был еще тот поцелуй… Вполне достаточно, чтобы она захотела уехать отсюда.
Люк мягко развернул ее лицом к себе и приподнял ей подбородок, чтобы заглянуть в глаза. Робин не знала, куда деваться от его взгляда. Внезапно он отпустил ее и вернулся на свое место.
— Говорят, что те, кто подслушивает под дверью, рискуют услышать о себе много неприятного, — сказал он.
Робин хмуро посмотрела на него. Отрицать, что она слышала его разговор с Дотти, значило бы сказать заведомую ложь, к тому же бессмысленную, потому что Люк уже сам обо всем догадался.
— А я слышала другое, — возразила она. — Что нечестно говорить за спиной у человека то, что не решаешься сказать ему в глаза.
— Так и есть, — кивнул Люк. — Но мы говорили не о вас, Робин. Мы говорили… о ситуации.
— Первый раз слышу, чтобы меня называли ситуацией, — заметила Робин.
— Робин…
— Дотти возвращается, — перебила его она.
Люк выглядел так, словно собирался сказать «к черту Дотти!», но сумел взять себя в руки.
— Мы еще поговорим об этом позже, — с угрозой произнес он.
Великолепно! Дотти собирается поговорить с ней о Теренсе «позже». Люк тоже собирается поговорить «позже». Одна только Робин сомневалась, что хочет продолжить разговор хоть с кем–то из них, будь то позже или раньше!
Вероятно, это было немного нечестно по отношению к Дотти, ведь она защищала подругу, когда Люк требовал, чтобы та уехала. Но Робин сейчас мечтала только об одном: снова оказаться в своей квартирке в Лондоне и забыть обо всем, что здесь произошло. И прежде всего о самом Люке.
— Мы поговорим, Робин, — настойчиво повторил Люк.
— Да? — рассеянно произнесла она, поворачиваясь, чтобы встретить Дотти улыбкой, и пообещала: — Я приготовлю что–нибудь вкусное к вашему возвращению.
— Это так мило с твоей стороны! — обрадовалась Дотти, награждая Люка ехидной усмешкой. — Тем более что Люку твоя стряпня нравится больше моей.
Робин не смотрела на Люка, прекрасно понимая, что поддразнивания подруги вряд ли придутся ему по вкусу. Каковы бы ни были отношения между ним и Дотти, ее явно не пугали его приступы плохого настроения.
— Увидимся позже, — сказала Робин.
— Не перетрудитесь, — язвительно бросил ей Люк.
— Постараюсь, — спокойно ответила она.
Дотти помахала подруге рукой, выходя из кухни. Хлопнула входная дверь, и со двора донесся заливистый собачий лай.
— Знаете что, — сказал Люк, в свою очередь направляясь к выходу, — с вами было приятнее иметь дело, когда вы считали меня ожившим мертвецом!
— А кто вам сказал, что с тех пор я переменила мнение? — отрезала Робин.
Он остановился и обернулся к ней. Саркастическая усмешка исказила его лицо.
— Потому что я сомневаюсь, что вы стали бы целовать мертвеца, пусть даже ожившего, с такой страстью, с какой вчера целовали меня! — сказал он и, не дождавшись ответа, покинул кухню.
Робин молча предоставила ему возможность оставить последнее слово за собой. Наконец–то она одна!
Несмотря на издевательский тон последней реплики Люка, по сути она была верной. Это она, Робин, целовала его вчера. И если бы Дотти не появилась так неожиданно, поцелуй перерос бы в нечто большее. Робин даже поежилась.
Но раз ничего не случилось, не стоит и думать об этом, решила она. Лучше заняться готовкой, которая всегда помогала ей успокоиться и сконцентрироваться на главном. А ей сейчас так нужно успокоиться!
Робин изучала содержимое холодильника, пытаясь сообразить, что бы ей приготовить из имеющихся продуктов, когда раздался телефонный звонок. Она прислушалась. После десятого сигнала телефон замолчал, а затем снова разразился трелью.
Значит, звонит кто–то из членов семьи или близких друзей Люка и Дотти. Но вряд ли хозяину дома понравится, если Робин снимет трубку. Точнее, наверняка не понравится!
Телефон замолчал, но ненадолго. Через минуту звонки возобновились с новой силой. Робин подумала, что, судя по настойчивости абонента, речь идет о чем–то важном. А раз так, ей лучше ответить, что бы ни сказал потом Люк.
