Я видела, как он рвано дышал, как его язык то и дело приникал к моей плоти. И я не выдержала.
Слишком откровенными были картинки.
Слишком желанными прикосновения.
Слишком запретными чувства.
Откинув голову, закрыла глаза и отпустила себя, чувствуя, как все тело бьется в агонии страсти.
Ник, не переставая, хозяйничал в моем теле, как и обещал, осушая следы моей страсти. Это не укладывалось в моей голове. Мозг и без того взрывался от переизбытка информации.
— Знаешь, Сань, — сипло прошептал Ник, покрывая мои бедра легкими, кусающими поцелуями, щекоча кожу отросшей за ночь щетиной, — Ты совершенно бессовестно подсадила меня на оральный секс. А я ведь, считай, был девственником в этом плане.
— Что ты несешь? — вяло пробормотала я.
Ник изловчился, аккуратно уложил меня на матрас и даже заботливо укрыл одеялом. Я наблюдала за парнем из-под полуопущенных ресниц. Все тело купалось в дивной эйфории. А мысли все еще путались.
— Ну, куни — не мой профиль, Сань, — подмигнул Ник.
— У тебя два года постоянная любовница, а ты даже ни разу не… — удивилась я.
— Угу, — еще шире улыбался Ник, а потом легко поднялся на ноги и огорошил меня еще одним заявлениям: — Я очень брезгливый, Сашка. Но не с тобой. Тебя я хочу облизать с ног до головы. И съесть. Так что, ты поспи еще немного, а я пойду «передерну» в твоей ванной.
— Никон Даниилович! — захлебнулась от возмущения, а потом вспомнила, что Сашка Давыдова — заноза и стерва, и добавила, зевнув: — Не сотри там руки до крови. И да, голышом тебе больше идет, чем в костюме!
Ник рассмеялся, но даже не пытался прикрыться. Я прекрасно видела его возбуждение, которое брат не прятал. Наоборот, вышагивал по комнате, гордо демонстрируя себя во всей красе. И я поняла, что не свожу пристального взгляда с его эрекции. Плоть Ника так и притягивала мое внимание.
И этот гад, словно решил окончательно убить меня своим поведением, даже дверь не прикрыл за собой.
Я прекрасно видела, как Ник приближается к душевой кабинке, включает воду, упирается рукой в стену, запрокидывает голову.
Порочный Ник. Бесстыжий. Откровенный. Такой, от которого все мысли испаряются, и остается только одна: я его хочу.
Хочу до боли, до горечи, до ярких вспышек перед глазами, до беспамятства хочу.
Ник повернул голову, поймал мой взгляд. Я видела, как по широкой спине стекают струи воды. Видела, как напрягаются его плечи, мышцы шеи. Видела, как его рука двигается, в такт моего сорвавшегося дыхания. Я сжала колени, чтобы хоть как-то пережить эти минуты. Но тело вновь рвалось в нему, человеку, бессовестно мастурбирующему в моем душе на моих глазах.
Я видела, как его взгляд скользит по моему телу, укрытому одеялом. И рука сама, непроизвольно и не слушаясь команд разума, заскользила по животу, бедрам, стянула одеяло, нырнула под тонкую ткань пижамных шорт.
Я видела, как Ник напрягся всем телом, протяжно застонал.
— Бессовестная девчонка, — расслышала я его сиплый голос, и сама прикрыла глаза, представляя руки Ника на себе.
А спустя миг, представлять не понадобилось. Все еще мокрый, со стекающими на пол каплями воды, Ник жадно приник к моему рту, заменил мои пальцы своими, ворвался в мое тело и свел меня с ума.
— Покричи для меня, Сашка! — расслышала я хриплый приказ.
Повиновалась, забывая обо всем, кроме крепких рук и жадных прикосновений любимого мужчины.
***
Глава 29
— Никон Даниилович! — раздался голос секретарши по внутренней связи. — К вам Лев Викентьевич!
Я отвлекся от очень важного дела — написания очередной смски абоненту «Сашенька». Абонент, к слову, хранил полное молчание и вообще всячески изводил меня своим поведением. Вернее тем, что никак не реагировал на мои провокационные заявления, фотографии и даже откровенные обещания.
Я чувствовал себя влюбленным сопливым пацаном, который вдруг осознал, что самое заветное желание может исполниться, нужно только чуть-чуть постараться, и все будет.
А вот появление Осинина на горизонте могло немного подпортить мои планы на Сашку, ведь Лев был единственным человеком, к мнению которого сестра действительно прислушивалась.
— Пустите, — приказал я и переключил внимание на дверь, отложил телефон, ждал, чем порадует Лев. Или, как вариант, набьет мне морду. По глазам видел, что Осинин очень желает заняться воспитательным процессом.
— Здравствуй, Никон Даниилович! — сухо произнес Лев.
Гость проигнорировал пустые стулья и кресла. Застыл перед моим столом, убрал руки в карманы.
— Чем обязан? — хмыкнул я, поднимаясь из-за стола.
— Отвали от пацана, Ник, — прищурился Лева. — Он нормальный парень, перспективный. Не порть ему жизнь.
— Не понимаю о чем ты, — усмехнулся, сдернул пиджак со спинки стула. — За ужином составишь компанию? Или ты торопишься нести в мир справедливость?
— Слушай, Ник! — вспыхнул Осинин. — Миха еще пацан! Ну не «догнал» он, что влюбился не в ту девушку, понимаешь?! Знаешь, тут я виноват. Притащил его. Думал, Сашке он понравится. У них много общего. Интересы, круг общения.
— Влюбился? — переспросил я сухо.
И кулаки сжались рефлекторно, так и хотелось размазать пацана о стену при первой же возможности.
— Он полез к МОЕЙ девушке, — прищурился я, выделяя то самое слово, которое было важным для меня. — На моих, мать твою, глазах полез к ней лизаться! Я, млять, должен терпеть такое?! Да ни хрена подобного!
— А ты уверен, что она твоя? — прищурился Лев. — Ты у нее спросил? Что думает Сашка на этот счет?
Я насупился, глядя на друга.
— Я работаю над этим вопросом, — буркнул я, застегнул пиджак, поправил галстук, демонстративно взглянул на часы. — Опаздываю. У меня встреча с личным дизайнером. Затеял ремонт в квартире.
— Послушай, Ник, — вздохнул Лева, когда я уже собирался пройти мимо него в сторону двери. — Я знаю, что ты отказался от доли в этой компании. Знаю, что у тебя теперь нет ни черта, кроме сбережений на «черный день», квартиры в центре, угробленной тачки и этой работы. А еще знаю, что эта должность временная. Ты не думал, что Саня привыкла к красивой жизни? Она любит, когда ей дарят побрякушки стоимостью с целый дом. Любит тусовки и дорогие шмотки. Ты осилишь ее запросы, когда Давыдов озвереет окончательно, увидев, что ты обхаживаешь его дочь? По твоей вине она может оказаться без бабла! Ее отец тот еще псих, лишит всего, даже глазом не моргнет!
Лев все верно говорил, но только я не сбирался сворачивать с намеченного пути, а тем более — отказываться от Сашки.
— Что ты затеял, Ник? Я же тебя сто лет знаю! Ты ничего не делаешь просто так! — не унимался Осинин.
— Я тороплюсь, Лева, — проигнорировал я вопросы Льва. — Зоя Карловна сварит тебе кофе.
— Что с Моршанским? Отстанешь от пацана? — уже в приемной спросил Лев.
Я видел, что исход разговора не нравится Осинину. Он рассчитывал получить ответы.
— Увижу рядом с Сашкой — лично переломаю руки и ноги, — отмахнулся я.
— Говнюк ты, Ник, — поведал мне страшную тайну друг и вошел в кабинку лифта следом за мной.
На этаж, где располагался подземный паркинг мы ехали молча. Это радовало. Но я прям-таки задницей чуял, что Осинин не закончил задавать вопросы.
— Как дела у Маши? — слишком вкрадчиво поинтересовался этот засранец.
— У Маши? Какой Маши? — невинно полюбопытствовал я.
— Ну, той самой, которая твоя невеста, — хохотнул Осинин. — Я все думаю, а не пригласить ли мне, на правах члена семьи, на ужин ее родителей? Обсудим грядущую свадьбу. Что думаешь?
— Заткнулся бы ты, друг, — процедил я. — Заикнешься при Сашке, я тебе зуб выбью!
— А что такого? Не любишь разговоры о женитьбе? — не унимался Осинин.
— Тебе пойдет золотой зуб! — прищурился я, прикидывая, сочтет ли охрана потасовку в лифте нападением на директора компании.
— Кстати, а Машка знает о твоей небольшой слабости? Трудно прятать такие секреты, Ники! — уже гоготал Осинин, выводя меня из себя.
