— Не та? Это все полная хрень, Санечка, — выдохнул приглушенно в ее нежную ладонь. — Только ты мне и нужна. Ты одна! Вся, целиком, самая замечательная. Моя!
Сашка едва слышно застонала, но уже не плакала, и это было замечательно.
А я ошалело улыбнулся. Пусть и не сказала, что любит, а все равно неравнодушна ко мне. И на каждое прикосновение отвечает пылко и стремительно.
— Сашка-а-а, мы не виделись с самого утра, — пробормотал я, легко тесня девчонку к широкой кровати.
— Что? Нет! Не вздумай! Я не могу уже! И без того только и думаю целый день о том как ты…. Не вздумай, Ник! — тараторила Санька, пытаясь вывернуться из моих рук и удержать края рубашки на своем знойном и сводящем с ума теле.
— Уже подумал, Санечка, — бормотал я, мои ладони заскользили по аппетитным полушариям под неплотной тканью брючек. — Я едва держусь, Сашка! Знаю же, что гипс. И больно. Но чччерт! Ты меня с ума сводишь, Саш, своим запахом. И вкусом. Ты такая вкусная, Сашка! Не было так остро никогда раньше. Только с тобой.
— У меня тоже, — вдруг серьезно шепнула Саша, вскинула голову, заглянула в глаза и пригвоздила меня к месту одной фразой: — Не было никого.
Я завис между раем и адом. Кайфовал и вместе с тем чувствовал, как адский огонь лижет пятки. Оступиться легко. Исправить сложнее.
— Сашка! — выдохнул я, не зная, какие слова подобрать.
— Что «Сашка»?! — фыркнула девчонка. — Вот такая я дура, да! Доволен?!
— Сашка! — хрипло прошептал я, едва борясь с диким безумным напряжением в штанах. Кажется, уже даже слышал, как трещит ткань по швам от напора.
— Хватит! Заладил! Раздевайся уже! — резко прикрикнула эта несносная и дерзкая девочка.
— Сейчас? — уточнил я. — Нет, Саш. Давай с твоими ранениями разберемся. Гипс снимут, кости срастутся. А потом уже все будет. Давай, как раньше. Как утром. Я все сам сделаю, приласкаю тебя, Сашенька. Тебе же нравится. Да? Скажи!
— Нравится, — покраснела Саня, но сверкнула на меня яростным взглядом небесно-голубых глаз. — Раздевайся! И меня раздень!
— Кассандра Юрьевна! — со свистом выдохнул я, когда Сашка шевельнула бедрами навстречу моему возбужденному члену, а потом умоляюще: — Сашенька! Ну что ты творишь!
— Времени мало, быстрее, Ники! — заторопила меня Саша, еще и скользнула ладонью по ширинке, огладила пальчиками член, сжала через ткань.
Я не сдержал стона. Да и к чертям все! Все эти «можно» и «нельзя»! Пошло оно!
Главное, у меня есть Саша! Моя строптивая, дикая, единственная!
— Времени вагон, Саш, — шепнул в ее приоткрытые губы.
— У тебя — возможно, — пробормотала она. — А я вот-вот кончу, Ник. У тебя голос такой.… И аромат… И сам ты весь такой, что я почти…. На грани уже…
— Черт! Ты точно девственница, Сашка?! — взмолился я.
— А ты проверь, — коварно улыбнулась, а потом и завладела моим языком, так, как умела лишь она. Подчиняя себе. Своим желаниям. Отбирая мой разум и дыхание.
Теперь, когда Сашка поведала свой секрет, я действительно понял, что не было никого. Ведь чувствовал, какая она там узкая и тесная. Как тянется ко мне. Реагирует. И вместе с тем смущается.
— Дожить бы, Саш, — признался я, чувствуя, как грохочет сердце в груди, а пульс в ушах.
Сашка не врала, под трусиками ее плоть была настолько влажной, что пальцы стремительно и легко нырнули в манящий жар.
Любимая потянулась навстречу, подалась бедрами, шире развела ноги, открываясь передо мной. Застонала жадно и откровенно, требуя не останавливаться.
Моя девочка! Вся моя. Искушение было так близко, так желанно, что я не смог отказаться от щедро предложенного угощения.
— Ник! Нет! Хочу тебя там! — захныкала Сашка, но было поздно.
Я уже окунулся в ее влагу, прижался ртом к нежным складочкам, огладил языком, пососал так, как нравилось Сашке.
И она вскрикнула, интуитивно сжала мою голову коленями. А я тихо рассмеялся.
Жадная девочка. Ей мало моих ласк. Взгляд блестит, умоляет о большем.
Мои руки отправились в путешествие по хрупкому телу. Задержались на упругой попе.
Сашка старалась не двигаться. А я покрывал мелкими и жадными поцелуями ее бедра, подхватывал нежную кожу на животе и надолго задержался на острых вершинах сосков.
Блаженство, дикое и неописуемое. Я уже с трудом держался. Но мысленно дал обещание, сделать все так, чтобы первая близость понравилось Сане.
— Ни-и-ики! — хрипло шептала Саша, а следом: — Я убью тебя, Вершинский!
И да, Саня не сдерживалась, материла меня так, что позавидовал бы любой гопник. Но я не останавливался. Ласкал ее тело, как хотел, как мечтал. Как видел в своих снах. Осторожно и аккуратно, не забывая о том, что гипс и бандаж никуда не делись.
Мои пальцы вновь заскользили по внутренней стороне девичьих бедер, лаская бархатистую кожу.
— Ты в брюках, Ник! Сними эти чертовы тряпки! — кричала Сашка, обхватывая меня ногами и притягивая к себе.
— Потерпи, Саш, осторожнее, — уговаривал я.
Подхватил Сашку, усадил на себя.
Она невероятно красивая у меня. Такая красивая, что слов просто нет. Позже я непременно ей скажу об этом, а пока что нужно постараться все контролировать.
Пальцами заскользил по нежным складочкам, окунулись глубже, растянули плоть. Хотел максимально подготовить любимую. Знал, что будет больно.
Удерживал Сашку за бедра. Она стонала в такт каждому движению моих пальцев и рта. А я понял, что тянуть больше не могу. Кончу так, всего лишь глядя на эту женщину. На то, как она стонет и извивается, пока мои пальцы находятся глубоко в ней.
— Саш, будет больно, — прохрипел я, подхватил ее за бедра, придержал, аккуратно насадил на себя.
Уперся членом во влажный вход. Головка едва коснулась обжигающих глубин, а я уже сцепил зубы до скрипа от тягучего сладкого наслаждения.
Саша качнулась вперед, облизала своим юрким язычком припухшие от моих поцелуев губы.
— Ники, малыш, — шепнула она, окатив меня соблазнительным взглядом из-под пушистых ресниц.
Дерзкая девчонка, сильная и храбрая. Я был обречен любить ее, еще с тех пор, когда она из несуразного подростка стала превращаться в красивую девушку.
Замер, когда наткнулся на преграду. Все тело вралось вперед, стремилось подчинить эту страстную женщину своим самым порочным и откровенным желаниям. И я точно знал, что все будет. Мы все успеем. А пока что толкнулся глубже. Ощутил, как Саша сжалась от боли, как вцепилась пальцами в мое плечо, оставляя следы.
— Все хорошо, хорошо… — шептал я.
Прижал ее к себе, дышал рвано, наслаждался запахом ее волос.
И просто охренел от кайфа! Какая же она бархатистая, тугая, нежная, отзывчивая, манящая….
Она вся моя!
Двигался аккуратно, замирал, когда хотелось до основания вдалбливаться в податливое тело.
Перед глазами комната плыла и кружилась. Я слышал лишь рваное дыхание Сашки, ее всхлипы, легкие вскрики, протяжные стоны.
Она дрожала в моих руках, пока я медленно, по миллиметру, насаживал ее истекающее от страсти тело на себя. И сам дрожал от каждого прикосновения.
Хотелось вонзиться глубже, двигаться резче, вбиваться членом до звона. Но нельзя.
А Сашка убивала меня своими стонами. Рвала душу на куски.
— Сильнее, Ник! — взмолилась она. — Глубже!
А я сорвался. Поддался слабости. Слетел с катушек, позабыл даже свое имя.
Была только Сашенька. Моя девчонка с небесно-голубыми глазами. Моя яркая искорка. Лучик мой.
Скользнул рукой туда, где в дикой страсти сливались наши тела. Саша, моя Сашенька, двигалась в унисон со мной. Сжал пальцами припухший бугорок, размазал влагу, заставляя Сашку кричать громче, до хрипоты.
Сцепив зубы, наслаждался видом своей женщины. Она кончала, запрокинув голову и, не стесняясь, кричала. Я чувствовал, как она дрожит. Плотно обхватывает мой член мышцами. Вычеркивает любые воспоминания о моем прошлом опыте. С Сашкой все в новь. Каждое движение уникально, каждая эмоция — как покорение Эвереста.
