Его наливающиеся кровью глаза — вот моя награда. Чистая эмоция, почти ощутимая на вкус. Ну что ж, ненависть — она и вправду лучше безразличия. Есть хотя бы чем себя утешить.
— Какая вы бесстрашная, Ирочка, — сладко улыбается Верещагин, — проверка вас не пугает? Я восхищен.
— Мне бояться нечего, у меня все корректно, прозрачно и проводится по графику, — хладнокровно отрезаю я.
— Смелое заявление, — Верещагин похрустывает костяшками, будто предвкушая «сражение» с моей финансовой отчетностью, — впервые за семь лет моей практики вижу честного и исполнительного бухгалтера. А я-то думал, что вы, как динозавры, вымерли. Хотя на слово я же вам не поверю, думаю, вы сами понимаете, Ирочка?
Как же бесит меня эта его слащавая «Ирочка». Просто сводит всю, наискось — от левого уха к правой пятке.
Ирина Александровна, щенок!
А он знает, что меня бесит, поэтому и плюет в мою сторону подобным образом.
— Давайте к делу, — отрезаю я, ощущая себя смертельно уставшей. Да-да, сейчас, уже через десять минут после начала рабочего дня.
Конечно, быстро разделаться с этой проверкой не получится. Но каждая минута в компании включившего своего мудака Верещагина — это лишняя капля к плещущейся в моей груди ярости.
Я прохожу через свою бухгалтерию, здороваюсь с девочками, напоминаю Марго про проводки. Судя по её реакции — есть надежда, что я получу их сегодня. Хорошо бы.
Девочки провожают меня и Антона странными взглядами. Подозрительно… Или я просто параноик?
У меня в принципе — просторный кабинет, есть даже боковой пустой стол, раньше там сидела моя заместительница, но меня бесило, как она клацает по клавиатуре, поэтому ее переселили в кабинет к девочкам.
Так что да, проблема проверки проблемой бы не была, если бы мне не было так душно находиться в компании Верещагина.
— Присаживайтесь, Антон Викторович, — ядовито улыбаюсь я, указывая рукой на стул за свободным столом, — надеюсь, вам будет удобно.
У мудака же снова дергается лицо. Да-да, сладкий, я ничего не забыла. И не забуду. И твоя восхитительная пятая точка в ближайшие пару недель не забудет.
— Ну, ты сама напросилась, — свистящим шепотом выдыхает Антон, — будь так любезна, предоставь-ка мне отчет о движениях наших средств за последние полтора месяца. И он нужен мне сегодня.
Я пожимаю плечами. Нет ведь ничего сложного сгенерировать этот отчет из программы. Все операции у меня проведены вовремя. Это же пару кнопочек щелкнуть. К чему тут «сама напросилась»?
Я понимаю к чему — минутой спустя. Когда мой рабочий компьютер не включается с первого раза.
И со второго. И с третьего тоже.
— Ай-яй-яй, — с фальшивым сочувствием выдает за моей спиной Верещагин, — что же вы делали на рабочем компьютере, Ирочка, порнушку смотрели? Вирусов нахватали?
Это все не может быть простым совпадением…
Кажется, кому-то было нечем заняться этой бессонной ночью. Придумал-таки себе месть.
Все провода на месте, целые, неповрежденные. Наш админ является, чешет в затылке, выдает: «Надо смотреть», — и утаскивает мой компьютер к себе в подсобку.
Запасной? Да, есть запасной, Ирина Александровна, но настройка под вашу учетную запись займет весь день.
И на самом деле — я по глазам вижу, что нет, можно сделать быстрее, просто… Просто не нужно. Верещагину не нужно. По крайней мере, блеет наш системный администратор виновато, и для уверенности — косится в сторону стоящего за моей спиной гендира.
Держу пари — явись по нашу душу налоговая с проверкой, компьютер у меня загадочным образом бы “ожил”. И настройка бы получила “+1000” к ускорению.
Но… Налоговой нет…
— Отчет о движениях средств, за апрель и май, сегодня, — с садистским удовольствием напоминает мне Верещагин, — вышел из строя компьютер — составляй вручную. Отчет внутренний, мне и так сойдет. Раз уж нормальный вы мне предоставить не можете.
Вручную! Это же чертов ад — обработать все бумажные проводки за полтора месяца и составить по ним отчет.
— Какие-то проблемы, Ирочка? — приторно улыбается Антон. — Не справитесь? Вы точно соответствуете занимаемой должности?
Мне отчаянно хочется послать субординацию куда-нибудь в пешее эротическое и обложить эту сволочь каким-нибудь очень изощренным и исключительно-матерным эпитетом.
— Нет. Никаких проблем, — холодно выдыхаю я и растираю виски пальцами. Уже сейчас они гудят, будто в моей голове три тысячи ос сражаются за место под солнцем.
Это будет очень (очень!) долгий рабочий день…
_________________________________________
*Флагелляция — искусство Тематической порки, если что!) То самое, когда боль — ради возбуждения. В обе стороны.
Глава 18. Антон
— И сколько же времени вы дадите мне на выполнение вашего поручения, Антон Викторович?
Еще никогда в жизни я никого так не ненавидел, как Ирину сейчас. Она бесит меня всем. И своими зелеными льдинками глаз, и скрещенными на груди руками, и сухо поджатыми губами.
Ей будто бы все равно. Будто бы я не загнал её в угол, будто для неё абсолютно не унизительно потратить несколько часов на ту её работу, на которую в нормальных условиях она потратила бы минуты три.
Сколько времени я ей дам? Обработка проводок за полтора месяца? Вручную? В разной степени это могло занять разное количество времени. Все зависело от квалификации главного бухгалтера. Ирина же позиционирует себя как высококлассного специалиста. Ну вот пусть и отвечает за все свои понты.
— В три отчет должен быть у меня.
— Отлично. — Ирина улыбается мне улыбкой голодного до крови маньяка-убийцы. — Увидимся в три часа, Антон Викторович.
Увидимся?
Я не успеваю спросить её, какого хрена это все значит. После этого заявления она, не дожидаясь моего ответа, разворачивается и выходит из своего кабинета.
Ну, охренеть какая красота.
Может, она рассчитывает, что зайдет в систему через комп другого бухгалтера?
Ну что ж, будет сюрприз, потому что каждой из четырех куриц, что находятся в прямом подчинении у Ирины, объяснено популярно, что та, которая пойдет против меня и поможет Хмельницкой — вылетит из фирмы, уволенная по статье. А если я не узнаю, кто помог — вылетят все четверо.
Так что… У Хмельницкой нет выбора.
Впрочем, мне нет дела, сколько Ирина потратит времени на беготню до того, как поймет, что никаких обходных маневров в её положении нет. Все равно она вернется и займется этой нудной работой. И должна будет сдать её к трем. А я потом разнесу её отчет, потому что в то, что не обработано программой, все равно просачиваются мелкие огрехи. Даже супер-специалист не может работать как компьютер.
Все это знают, но самолюбие Хмельницкой это вряд ли захочет признать.
Почти предвкушаю эту мелкую победу над ней. Жаль, что этого будет мало, и ненависть моя останется голодной, но у меня и две недели впереди. Я еще успею растереть эту стерву в порошок. По всем фронтам.
И что самое бесценное — ничего сверхъественного в моих распоряжениях нет. Внутренний аудит — обычное явление для фирм, из которых увольняется главный бухгалтер, а составленный вручную отчет для рабочих нужд — тоже не такая уж проблема. В конце концов, у нас тут не офис компании «Гугл», мы можем и «по-простому».
Нет, конечно, генеральный директор редко занимается аудитом самостоятельно, но, в конце концов, я прекрасно знаю, что наш штатный аудитор лажает. А я — я нет. Если бы я лажал — то своей фирмы, пусть и открытой в партнерстве на троих, у меня бы не было. В партнерстве не было ничего плохого, в конце концов. Так было проще давить мелких частных конкурентов, а на аудиторском рынке сейчас было не продохнуть. Поэтому — да, давить приходилось. И пространство за спиной было необходимо.
Чем я злее — тем больше недочетов в составленной документации я нахожу. Вот и сейчас, розовый маркер пляшет по столбикам таблиц, выделяя косяки, утекающие копейки, странные списания по амортизационному износу и так далее.
