Что-то странной формы, с заостренным концом.
— Эм... не могли бы вы развернуть это, пожалуйста?
Судя по всему, Эрнесто начинает жалеть, что не оставил пакет у двери и не убежал, когда у него была такая возможность. Он срывает папиросную бумагу с заостренного конца предмета, обнажая что-то похожее на рог.
Золотой рог, покрытый сверкающими блестками.
Я рывком открываю дверь, выхватываю предмет из рук испуганного консьержа и срываю оставшуюся упаковку.
Уставившись в изумлении на мягкую игрушку, я выдыхаю:
— Сукин сын.
— Джентльмен, оставивший пакет, приложил записку. — Он трясет коричневым пакетом.
Я забираю у него посылку и возвращаюсь в комнату, слишком ошеломленная, чтобы чувствовать себя виноватой, что не дала ему чаевых.
Когда я снова беру трубку, Макс спрашивает:
— Кто это был?
— Не кто. А что из себя представляет.
— Не понимаю.
Шутка для тех, кто в теме.
— Это был консьерж. Принес мне посылку.
— Типа приветственную корзинку?
— Нет. Типа подарка, который кто-то для меня оставил.
— Подарок? Этот отель — твоя безопасная точка! Кому рассказала о ней?
— Никому. И за мной не следили. Я в этом уверена.
— И что это за подарок?
Я в неверии смотрю на мягкую игрушку в своих руках. На ее золотой блестящий рог и переливающиеся всеми цветами радуги гриву и хвост. На четыре копыта, инкрустированных крошечными кристаллами горного хрусталя.
«Я хочу, чтобы ты доверяла мне.
А я хочу пони-единорога. Но что есть, то есть.»
Вспоминая свой разговор с Киллианом, я начинаю тихо смеяться.
— Это пони-единорог.
После паузы Макс уточняет:
— Это код для вибратора или что?
Я зажимаю трубку между ухом и плечом и восхищаюсь единорогом, вертя ее в руках.
— Нет, грязный мозг. Игрушка.
— Кто, черт возьми, посылает тебе плюшевых зверушек? И что еще важнее, почему?
— Подожди, там записка.
Я вытаскиваю из коричневого пакета квадратный белый конверт, открываю его и вынимаю карточку.
— Два дома, одинаково достойных, в Вероне милой, где мы действие ведем, — читаю вслух.
Подписи нет, нет ничего, кроме цитаты, но и этого достаточно. Тихий, впечатленный голос глубоко внутри меня шепчет: «Вау, а этот парень не промах», но я быстро подавляю его.
— Шекспир, — после минутного молчания выдает Макс.
— Да. Это первая строчка из «Ромео и Джульетты».
— Это гребаный пони-единорог от Большого злого волка? — визжит она.
— Угу.
Макс взволнованно дышит в трубку.
— И он посылает тебе цитаты из самой романтичной любовной истории, когда-либо написанной? Боже. Мое сердце.
— Не говори ерунды, идиотка! «Ромео и Джульетта» — это не роман, это трагедия! Шесть человек умирают за четыре дня из-за двух глупых подростков!
Макс не трогает моя логика.
— Но ведь ты понимаете символику этой конкретной цитаты, верно?
Я закатываю глаза к потолку.
— Ты в любом случае собираешься просветить меня.
— Ты —Джульетта, ну, очевидно, он — Ромео. Два несчастных влюбленных из враждующих семей, которых свела вместе судьба…
— Мне суждено умереть из-за серии нелепых недоразумений и неудачного выбора времени?
— ... связанные истинной любовью…
— Ой, да брось! Вожделение — это не истинная любовь. В ночь, когда Ромео впервые увидел Джульетту и решил, что она его родственная душа, он тосковал по какой-то другой цыпочке. Поговорим о непостоянстве?
— …и в конечном итоге положили конец вековой вендетте между их семьями…
— Потому что они умерли. Их не стало! Как ты этого не понимаешь?
— Это знак, Джулс, — решительно возражает она. — Забудь про смерть. Он посылает тебе оливковую ветвь.
— Скорее предупреждение.
— Он дает понять, что знает, кто ты. И он знает, кто он. Он знает, что поставлено на кон. Но все еще хочет тебя!
— Ты действительно сошла с ума, подруга.
— Кстати, с каких это пор ты стала таким противником любви?
— С тех пор, как мою мать взорвали бомбой, предназначенной для мафиози, за которого она вышла замуж. — Макс тяжело вздыхает. — О, черт. Прости. Я и мой длинный язык.
— Ничего страшного. Древняя история.
Я швыряю единорога через всю комнату. Он отскакивает от ковра и кувыркается, пока не останавливается, чтобы посмотреть на меня обиженными голубыми глазами.
— Итак... что мы будем с этим делать? Он знает, что ты в том отеле. Он может знать наши с Фин номера, и, возможно, где мы прячемся, потому как у него, похоже, есть жуткие хорошие навыки поиска людей. Он знает адрес нашей квартиры. Он, наверное, знает, где мы все работаем. И мы не можем прятаться вечно.
Я знаю, что она предлагает. И я понимаю, что она права. Но, боже, я не хочу этого делать.
Я хочу, чтобы все это — что бы это ни было — между мной и большим злым волком закончилось прежде, чем начнется.
Я с неохотой достаю из кармана маленькую белую карточку и смотрю на номер.
Глупый Ромео. Мне бы хотелось врезать тебе по физиономии.
— Ладно. Я ему позвоню. Устраивает?
— Не забудь поблагодарить за подарок.
Я вешаю трубку, прежде чем бросить что-нибудь еще через всю комнату, и набираю номер Киллиана.
ГЛАВА 12
Джули
Он отвечает на первом же гудке.
— Привет, милая. — Его богатый акцент окрашен теплотой.
— Привет. — На мгновение у меня заплетается язык. Он не облегчает мне задачу, продолжая молчать. — Эм. Спасибо за подарок.
