Свин в руки его вцепился, ногами по полу барабанил, пытался скинуть с себя Лёшку. Приподнялся на ноги, красный как рак и назад кинулся, чтобы опрокинуть, приставшего Васина, на стену.
А Лёшка отпустил его и увернулся от очередного падения, лихо зарядил кулаком снизу вверх по челюсти.
Изо рта Антона Ивановича вылетела часть зубов и кровавая слюна. Он пошатнулся к двери и не устоял на ногах. Лёшка накинулся на него и стал наносить удары по лицу с такой силой, что Варвара рядом со мной щурилась от шлепков. Марта, заткнула рот ладонью, выпучила глаза на пол-лица.
Леший рычал, нанося удар за ударом, завалил противника на пол и сел сверху. От лица Свина не осталось ничего, оно стало походить на кровавое месиво.
– Васин, бл*дь!!! – заорала я, потому что поняла, он убьёт.
У него справка, девки-дуры пойдут в свидетели, что Свин первый начал. А мне потом живи с этим!
Я попыталась Лёшку угомонить, но только отлетела в сторону от взмаха его стальной руки. И тогда я просто разбежалась и упала на умирающего Антона, прямо под удар подставилась. Зажмурилась, ожидая, что сейчас прилетит. Не прилетело.
Майка моя пропиталась кровью с лица бывшего учителя биологии. Я приподнялась, чтобы посмотреть, как жалко шевелится разбитая челюсть. Слабые пальцы бывшего мужа чуть тронули мою ногу.
И мне показалось, что это было просьба простить. Он отпускал меня. Теперь точно не сунется. А так бы было, как Алексей сказал: «садист от жертвы не отстанет».
****
В обед, я в белом прекрасном платье сидела, закинув ногу на ногу в отделе полиции, и думала о смысле бытия. Меня не волновали орущие девчонки, доказывающие какой мразью был Антон. При этом старались, не навалять моим бывшим свёкру и свекрови. Родители Антона приехали по первому звонку из больницы, куда их драгоценнейший отпрыск попал. Конечно, будут добиваться наказания. Но, увы. Лёшу я насильно отправила в его лечебницу, поправлять здоровье у психиатра.
В кабинете стоял такой ор, что следователю пришлось позвать подмогу. Всех выставили в коридор, осталась сидеть я одна.
Немолодой мужчина внимательно меня рассмотрел и уставился в документы.
– У него друзья в полиции работают, – сказала я. – Сколько бы я не жаловалась на побои, всё оставалось без внимания. За последние пять лет, у меня скопилась кипа заявлений. Но вам нет дела до того, что садисты делают со своими жёнами. А вот когда садистов обижают, вы начинаете паниковать.
За дверью раздавались маты бывшего свёкра и визг Марты.
В кабинет без стука вошли.
– А вы кто? – устало спросил полицейский.
– Я адвокат Софьи Борисовны и Алексея Яковлевича, извините за опоздание.
Рядом со мной сел Касьян. Из кармана белой рубахи достал очки и натянул их на нос.
Есть в этом что-то магическое. Живёшь беззащитной и слабой женщиной, а потом даже у следователя говорить ничего не надо - у тебя адвокат.
Так в чём смысл бытия? В восемнадцать лет как-то здорово получалось ответить на этот вопрос. Я точно знала, что смысл жизни – помогать людям. Я должна была выучиться на медика и лечить больных. Колоссальный вклад в развитие человечества. Но десятки тысяч заложенных носиков никак не клеились с теми масштабами благих намерений, которые планировалось осуществить в будущем. Я амбициозная зайка, придумавшая себе мечту и поверившая в неё. Мой труд, как труд уборщицы. За всё время работы от силы десяток мамочек сказали мне спасибо. Простое, человеческое спасибо.
А теперь и этого не было.
Я впадала в какое-то уныние. Вспоминала о потерянных годах, где была настоящей терпилой и ничего в жизни не добилась. Уже тридцать лет, а я застряла на каком-то школьном уровне.
Такси увозило меня за город к платной клинике, где лечился Алексей. Без него я провела целые сутки, думая о том, как я дальше буду существовать. Скучала.
Мы въехали на территорию пансионата, иначе я бы не назвала этот комплекс. Было несколько старинных зданий, красивейшие парки, с организованными прогулочными зонами. И тихо.
Когда я вышла из машины, поразилась именно отсутствию звуков. Даже природа в этом месте, словно замерла. Это напомнило мне деревню, где провели мы с Лёшкой медовый месяц.
Заведение элитное, богатое. Регистратура напоминала ресепшен в дорогом отеле. Палаты – номера гостиницы. А кабинет главврача – президентский кабинет.
Он смотрел на меня внимательно, пытаясь что-то выискать во внешности. Мужчина около шестидесяти лет. Он мне нравился. Я всегда любила состоявшихся врачей, мужчин, которые не метаются, знают своё место в жизни. Когда-то я именно таким представляла своего авторитетного мужа.
И я ему тоже понравилась. Как мужчине. Этот чуть ли не умилённый взгляд, который насильно заставляет себя не падать с моего лица на грудь, едва заметная улыбка.
Профессионал. Тот, кто смог спасти Лёшку Васина от диагноза шизофрения. Определил Диссоциативное расстройство идентичности. В умеренной форме. И если ЭТО умеренная, то страшно представить, что бывает в крайней форме заболевания. И это заболевание не шизофрения однозначно.
Самое важное, что больному нельзя оставаться одному. Любая потеря памяти, любой побег неведомо за чем, и даже за сорок километров в деревню за сигаретам – прогрессирующий признак. Личности, появившиеся в человеке после стресса, могут затоптать и даже усыпить изначальную личность, завладевая телом, с каждым разом всё чаще и больше времени проводя самостоятельно. Это жутко, даже слушать, а столкнувшись с этим и вовсе можно потеряться.
Всё начинается с того, что базовая личность теряет контроль, появляются бессонницы, теряются жизненные навыки. Человек входит в конфликт сам с собой. Так маленький ребёнок Лёшенька вдруг захотел убить собаку и кошку. Лёшенька рос, и Садист рос вместе с ним. Лёшу вытаскивали наружу, как базовую первичную личность.
С садизмом ребёнку было сложно справиться, и появился Леший, который и вошёл в конфликт с Садистом. Две личности противостоящие друг другу не сильно мешали развитии самого Алексея. Главное, что врач следил за физической формой, питанием и главное - сном.
Пока Алексей спал, всё было хорошо. Потерял сон – начинал проявляться Садист, и тут же появлялся Леший, они почти одновременно брали над телом верх, потом что были схожи. И если Садист готов был убить, то Леший его сдерживал. Но во время боёв, драк и вспышек агрессии они всегда вместе.
Врач был в восторге, когда говорил об этом случае, с блеском в глазах. Не каждому специалисту выпадает шанс столкнуться с редчайшим случаем. Ведь раздвоение личности - очень редкое заболевание. Узнав, что я медик, он с радостью рассказал, какие препараты принимает Лёша, и что если ему становится легче, он спокойно может от них отказаться. Меня кидало в дрожь от названий нейролептиков, антидепрессантов и транквилизаторов.
Главное скинуть внутреннее психическое напряжение, и всё будет хорошо.
Врач смеялся. Специалисты часто относятся к своей профессии с юморком, и, пожалуй, самые «весёлые» из них именно психиатры, даже патологоанатомы с чёрным юмором из моргов, отдыхают. Мало того, что он пошутил о том, что жизнь женщины с тремя мужчинами разнообразная и весёлая, ещё заметил, что при любом семейном конфликте я имею полное право отправить мужа на принудительный отдых, а так же в любой момент прибрать к рукам его имущество. Потому что я – основополагающая личность, которая будет способствовать либо выздоровлению, либо полному расщеплению Лёшкиного сознания. И тут уже от меня зависит, куда это всё заведёт.
Вот и мой смысл жизни нашёлся. Не вселенского масштаба, но тоже сойдёт.
Рекомендации: здоровый образ жизни с физическими нагрузками, систематическое наблюдение у специалиста, приём препаратов исключительно по назначению лечащего врача. Ни капли спиртного. Сигареты можно оставить, в малом количестве.
О том, что вызвало эту болезнь, врач упомянул вскользь. И намекнул, что если бы родители ребёнка были не такими строгими, то возможно болезни и самого случая можно было избежать.
