Воздуха в лёгких не было совсем, я боялась дышать.
— Я изменился, Василиса… — уронил голову в ладони Никита.
Шанхай закатил глаза.
— А он сам её еле в приватную комнат унёс — пьяный был в ноль, — продолжила она, — вышла она оттуда уже через час. Попросила отвезти еёв туалет, а потом вызвать на её телефоне такси. Я помогла, — она усмехнулась, — подружка ушла вообще под утро — со спокойным лицом, а эта вышла уже с потекшей тушью, будто всё время ревела.
Вдох. Боль где-то в груди, боку и голове. А ещё холод по всему телу.
Слёзы я не сдержала. Просто отпустила крепкую Артёмову руку и закусила губу, ожидая продолжения.
— Через месяц или больше позвонила мне. Спросила номер Никиты, — она поджалась под его взглядом ненависти, — я дала. Спросила зачем ей, она не ответила. А через неделю они расписались, — усмешка, — на свадьбе она тоже ревела — я видела. Потом стало известно о её беременности.
И я не выдержала:
— Почему ты не сказала раньше? — голос был сиплым от рыданий, которые я сдерживала.
Мир казался расколотым — словно всё, на чём я строила свою жизнь, стало прозрачным и хрупким. Словно мою душу вывернули и вытряхнули.
Я целый год жила с тем, кто мною воспользовался.
— Потому что думала, что так ты отстанешь от Артёма, — она хмыкнула, — не судьба, видимо.
Я не смогла даже поджать губы. Не в силах была и сказать ей что-то в ответ. Как и почувствовать хоть что-нибудь.
— Сожалею, — сочувствующе произнесла судья после некоторой паузы.
Артём попыток потрогать меня не предпринимал, будто чувствуя, что я этого не перенесу. Только смотрел.
— Хочешь сесть? Или воды? — участливые вопросы.
Я качнула головой.
— Мы можем отложить вопрос о месте жительства ребенка до следующего заседания, — предложила женщина, — свидетель может идти. Однако, я бы на вашем месте подала заявление об изнасиловании.
Я качнула головой снова. Карина вышла из зала в сопровождении взглядов Шалаховых.
— Это ненадолго, — продолжил за меня Артём.
Передо мной была поставлена и открыта бутылка с водой, а после и сунута к самому рту. Глоток я сделала, уже понимая, что попросту не чувствовала жажды — всё закрыл страх. Грязь, страх и омерзение.
— Ребёнок… — начала было судья.
Но была перебита резким от Тёмы:
— Должен остаться с законными родителями. У меня с собой свидетельство о рождении, справка об отцовстве и признанный сотрудниками ЗАГС тест об отцовстве.
Ей передали три документа, копии которых легли и напротив меня. Я провела указательным пальцем по печатным буковкам свидетельства о рождении моей дочери.
Софья Лидер.
Тест ДНК. Девяносто три процента.
Я выдохнула с шумом. Такого расслабления в моем теле и сознании точно ещё не было. Потому что… Артём всё это время был отцом моей дочери!
Мне казалось, что над головой прогремел гром, прежде чем до моих ушей донеслись слова судьи, что заседание окончено.
Теперь меня не связывало с ним ничего. Я была свободна от его проклятого гнёта.
Его крики в этот момент казались мне далёким шумом, словно в ушах поселился свободный и чистый океан, заполонивший всё пространство — и я была его частью. Целой. Осознанной. И чистой. Теперь чистой и непорочной.
— Скорую! — закричал кто-то вдалеке.
Ещё один гром. А я всё плыву по тому океану, который удерживает меня в своих тёплых объятьях. Я хотела бы закрыть глаза, но у меня будто бы не было век, чтобы сделать это — всё было мутным, туманным и облачным.
Гром. Совсем рядом. Крики. Визг. И моя улыбка.
***
— Не разбуди её, — шёпот.
Галина Ивановна сегодня была чем-то недовольна.
— Артём, я сейчас тебя выгоню! — она уже зарычала.
Рядом запищала Соня. Я сразу же открыла глаза. Пусть и пожалела об этом — свет ослепил.
— Она просто упала в обморок, Галя, — суровый тон моей мамы, — в её положении это нормально. Да и суд не пошёл на пользу состоянию.
Я встретилась глазами со светящимися дочери. Она сразу же потянула ко мне ручки.
— А вот твоего сына подстрелили, — заставила опешить меня мама, — дважды. Но ты его что-то не сильно оберегаешь! — тон у неё был недовольный до ужаса.
Я села, ощущая головокружение. Но больше страх за Артёма. Стоило подняться, как к горлу подступила тошнота.
— Ох! Милая! Не вставай, я принесу ведро! — Галина Ивановна вылетела из гостиной в кухню, введя меня в совсем странное состояние.
Я оглядела всех присутствующих и в особенности довольного и улыбающегося Тему с забинтованной ногой, вытянутой перед ним.
— Как себя чувствуешь? — спросил именно он.
— Что произошло? — ответила вопросом на вопрос я.
Он поджал губы.
— Шанхаю не понравился мой план — он решил в меня пострелять, — усмешка, — да ещё так удачно, что аж бесит. Два выстрела и оба без промаха.
Лицо свело от ужаса.
— Не переживай, — смешок, — я уже второй час под лекарствами. Мне просто замечательно. А вот с тобой что? Ты не ударилась? Я едва тебя не уронил.
У меня не было даже слов — они и не требовались, в комнату вернулась свекровь, всунула мне пластиковое непременно розовое ведёрко и села рядом, будто ожидая моих действий. Я не поняла, чего от меня хотели, потому и продолжила говорить с Артёмом.
— Ты в порядке? — спросила, отчего он закатил глаза.
— Я поймал тебя, падающую в обморок, с простреленной дважды ногой. Мои дела лучше не бывает! — он качнул Соню, лежащую на его руках, и зевнул.
Словно ничего и не произошло.
— Я слышала три выстрела, — почему-то вспомнила я.
Вот на этом моменте он нахмурился. А ещё отвел взгляд к телевизору, не желая мне отвечать. Это сделала его мама:
— Вадим мертв. Никита этот… задержан. Никто больше не напугает тебя, милая.
Я закусила губу. Это отношение ко мне… из-за того, что она узнала о… моей невиновности к измене её сыну или…?
— Меня не тошнит, спасибо, — подала ей ведро я.
— Вот и замечательно! — забрала его она и собралась умчать в кухню, но я её опередила словами:
— А должно?
Женщина замерла и медленно повернулась в мою сторону.
— Я просто волнуюсь о твоём здоровье, солнышко, — неуверенно выдала она и сбежала подальше отсюда.
Я нахмурилась.
— Мам? — повернула голову к ней.
А она сдала всех с потрохами:
— Артём рассказал, что вы ждёте второго малыша.
Я застыла. Дёрнула головой, посчитав, что ослышалась, и вновь на неё посмотрела. Она взгляда не отводила. В отличие от Тёмы, который спокойно мне улыбался, кося под ничего не понимающего дурачка.
— А мы ждём? — решила переспросить я.
— Не обращай внимания, Вась, — махнул он рукой на мою маму, — девять месяцев, и считай ничего и не было.
Первая половина фразы меня почти расслабила, но пришла вторая.
— Почему ты так уверен? — спросила на выдохе.
Он пожал плечами.
— Так я старался.
Попытка удержать меня? Раз у такого, как Никита получилось, значит и с ним точно сработает. Он же лучше.
Я вновь выдохнула.
Что, грабли номер два, Василиса? Теперь только черенок другой. Кстати о нём.
— Ты подделал ДНК тест? — прямо спросила я.
Он закатил глаза и отвернулся к телевизору с видом, будто не слышал моих слов.
— Что же ты такое говоришь?! — всплеснула руками мама, — честное слово, как я умудрилась тебя воспитать такой грубиянкой?
Я усмехнулась. Кому-кому, а ей просто не выгодно было считать Соню не его ребенком. Она сейчас, если бы я начала спорить, начала бы заламывать руки в знак протеста против моих слов — деньги для неё все ещё были решающим фактором.
— Чай, милая, — подала мне кружку Галина Ивановна, — я тебе имбирь положила — против тошноты.
Я благодарно кивнула и сделала глоток, морщась от гадкого вкуса. Никогда не любила имбирь.
— Можешь отдать мне, — милостиво и, даже не повернувшись, сказал Тема.
Снова всё помнит? От этого было тепло. Даже после того, как узнала, что он сделал. Я чувствовала себя странно и в то же время комфортно и безопасно.
