Я: Может, тебе стоит перестать пытаться забыть?
Гейдж: Может, тебе не стоило меня бросать.
Улыбка исчезла.
Ну вот, опять.
Его ответ прояснил все. После этого поцелуя между нами больше ничего не будет.
Чем больше я нахожусь рядом с Гейджем, тем больше мне хочется его исправить, а судя по всему, это самое далекое от того, что он ищет. Теперь я понимаю, почему Гейдж так долго держался в стороне. Яма в моем животе чувствует боль, которую он, должно быть, испытывал, желая кого-то, кого он не мог иметь. Мое дыхание учащается, и по его реакции я понимаю, что больше не могу здесь оставаться.
Я: Я уйду завтра. Тебе не нужно будет продолжать бороться, чтобы забыть меня.
Это пустая угроза? Я не совсем уверена.
Я ушла от Гейджа по причине — чертовски достойной причине, которую я считала бескорыстной. Я отдала свое счастье, чтобы кто-то другой мог обрести свет. С тех пор, как он вернулся, желание объяснить ему, почему, никогда не было таким сильным, но я не могу.
Это погубит его.
Разрушит.
Я соскальзываю с дивана, когда раздается стук в дверь, и мои босые ноги топают по полу. Я включаю верхний свет и выглядываю в окно, прежде чем ответить.
Это Гейдж.
Он расхаживает взад-вперед.
Его взгляд останавливается на мне, как только я распахиваю дверь, и мое сердце замирает, когда я внимательно смотрю на стоящего передо мной мужчину.
На его красивом лице застыла тревога, когда он прижимает кулак к губам и выдыхает длинный вдох.
— Ты пытаешься погубить меня? — вырывается у него. Мои легкие сжимаются. Его слова леденят меня до глубины души. Гейдж борется не со мной.
Он борется со своими страхами.
Страх, что я причиню ему боль. Страх, что он причинит мне боль.
Страх, что возобновление наших отношений заставит его снова уехать из Блу Бич.
А это значит, что я должна отказаться от нашего проживания.
— Нет! — пробурчала я. — Вот почему я уйду. Мы только навредим себе, сближаясь, проводя время вместе и вытаскивая на свет старые чувства, которые должны были умереть вместе с подростковым возрастом. — Я отстраняюсь и прижимаюсь к его щеке. — Я уйду, чтобы тебе не пришлось снова, и тогда нам будет легче забыть друг друга.
Его подбородок дрожит под моей рукой.
— Забыть тебя? — насмехается он. — Это то, чего, по-твоему, я хочу, Дайсон? Думаешь, я хочу выкинуть тебя из головы и снова потерять?
Я отстраняюсь и вскидываю руки вверх.
— Да! Мы играем в детскую игру. Ты отталкиваешь меня, но не настолько, чтобы я оказалась за дверью, а потом притягиваешь обратно. Мы танцуем под эту песню с тех пор, как ты вернулся в город. Я выросла. Мое сердце выросло. Я стала более зрелой, и поэтому я знаю, когда нужно перестать следовать за своим сердцем и прислушаться к своему мозгу. — Я понижаю голос. — Я не хочу, чтобы мы снова закончили на плохой ноте. Считай, что это взаимное прощание, и мы оба улыбнемся и помашем друг другу в следующий раз, когда встретимся. — Я делаю шаг назад, когда первая слеза скатывается по моей щеке. — Спокойной ночи.
— Не уходи, — говорит он почти шепотом, и его рука вытягивается, чтобы не дать двери захлопнуться.
Я застываю на месте, а его глаза стекленеют, когда мы устанавливаем зрительный контакт.
— Что?
— Я потерял достаточно людей в своей жизни. Я чертовски боюсь потерять тебя снова.
У меня перехватывает дыхание, когда его губы снова касаются моих, более грубые, умоляющие. Я задыхаюсь, когда сильные руки хватают меня за бедра, и меня толкают обратно на чердак. Дверь захлопывается от удара его ноги, и моя голова кружится, когда меня поднимают и сажают на стол.
О, черт возьми, да.
ДВАДЦАТАЯ ГЛАВА
ГЕЙДЖ
Моя голова направляет мое сердце, борется с моим членом и кричит, какой я идиот.
Здесь.
Она.
Мы.
Способна погубить меня.
Мой член пульсирует, когда она обхватывает ногами мою талию, чтобы притянуть меня ближе. Я делаю паузу и заставляю нас установить зрительный контакт, прежде чем это пойдет дальше.
— Ты чертовски красива, — шепчу я, проводя пальцами по ее линии челюсти.
Она закусывает нижнюю губу, когда я провожу по ней одним пальцем, а затем улыбается.
— Не хочу показаться сыроедом, но, черт возьми, ты тоже прекрасен.
В ответ я наклоняю голову и снова целую ее.
Страстно. Жестоко. Чувственно.
Поцелуй, который компенсирует миллионы, которые мы потеряли.
Ее сладкий вкус, смешанный с корицей, поражает меня, когда она проводит языком по моему рту, поглаживая его, и я шиплю, когда она покачивает бедрами, проводя своим жаром по моей эрекции, покрытой джинсами.
— Прошло слишком много времени, — говорит она, отстраняясь. — Пожалуйста, Гейдж, ты нужен мне сейчас.
Желание бурлит в моих венах, но я заставляю себя покачать головой.
— Мы еще не достаточно повеселились. — Годами я представлял, как буду пробовать и трогать каждый сантиметр ее тела, прежде чем погрузиться в ее сладкое тепло. Быстрый трах — это не то, чего я хочу.
— Ты во мне получишь массу удовольствия, — огрызается она. Ее требовательный тон только сильнее заводит меня. — Давай оставим внеклассные занятия на другой раз. Мне это нужно, Гейдж. Нам нужно это. Прямо сейчас. Прошло слишком много времени.
Как, блять, я могу сказать «нет»?
Она обхватывает рукой низ моей рубашки и стягивает ее через голову. Она бросает ее на пол в тот же момент, когда я берусь за ее. У меня пересохло во рту, когда я заметил слабые кончики ее сосков сквозь майку. Я сглотнул слюну, чтобы попробовать их на вкус.
Ее спина выгибается, когда ее грудь и темно-розовые соски открываются моему взору. Я наклоняю голову вперед и провожу языком вокруг тугого бутона. Она глубоко вдыхает, когда я захватываю один из них губами и сильно посасываю.
Мои колени слабеют, когда она начинает спускать мои брюки. Мой член вырывается на свободу, полностью эрегированный и жаждущий ее. Невозможно не заметить ее раздражение, когда я отступаю назад в то же самое время, когда она тянется к моему члену. Я хватаю ее за лодыжки и провожу руками по нежной коже ее загорелых ног.
— Я ждал возможности увидеть всех вас снова, — шепчу я.
— Гейдж, — задыхается она, когда я притягиваю ее задницу к краю стола и снимаю с нее шорты. — Не делай из этого драматичное, мыльно-оперное дерьмо. Трахни меня, а потом мы проделаем всю эту прелюдию в другой раз.
В другой раз.
Это гарантия еще одной ночи вместе?
Меня охватывает возбуждение от того, что это произойдет снова.
Ее миниатюрное тело выставлено на всеобщее обозрение. Прекрасный экспонат, за который я готов отдать все, чтобы увидеть. Я готов отдать свои деньги, свое сердце и свой рассудок за то, чтобы только взглянуть на это каждый раз, черт возьми.
Она облизывает губы и трет бедра друг о друга, прежде чем я раздвигаю ее ноги.
— Один раз лизну, и тогда я обещаю, что ты получишь всего меня, — говорю я, маневрируя между ее бедер и погружая ногти в ее кожу. Я игнорирую ее протесты неодобрения, опускаюсь ниже и кладу ее бедра себе на плечи.
Ее пятки впиваются в мою спину, когда я впервые чувствую ее вкус.
Ну… мой первый вкус за много лет.
— Святое дерьмо, — выдыхает она.
Ее вкус божественный, сладкий, как совершенство, все завернуто в одно целое. Я погружаю свой язык внутрь нее, пока мой палец работает над ее клитором.
Мой план одного раза разрушился.
Ладно, может быть, три раза.
Ее разочарование переходит в мольбы, она просит больше моего рта, пока извивается подо мной. Я даю ей это и даже больше, вводя в нее палец, продолжая сосать ее киску. Она стонет, когда я ввожу еще один палец и тянусь вверх, чтобы снова поиграть с ее соском.
Я не останавливаюсь, пока не чувствую, что она распадается на части, ее тело содрогается, а киска сжимается от моих пальцев.
