на том, что хочу почувствовать его губы на своих. До дрожи, до покалывания в кончиках пальцев. То ли это весна виновата, то ли что ещё…
Мне нужно было держаться от этого мужчины подальше. Как можно дальше, насколько это возможно хотя бы до тех пор, пока, как он выразился, не «придёт время» и его проблемы не останутся позади. Потому что всё это становилось опасным. Мои чувства к нему с самого первого дня были непонятными, и я боялась не уловить грань.
– Что, если я и есть добрый волшебник?
Пальцы его переместились к моему запястью. Неспешно и чувственно он принялся ласкать его – по венкам, чуть надавливая и поглаживая почти невесомо.
Дыхание сбилось так быстро, что я опомниться не успела. По телу пробежала дрожь, волна жара сменилась волной холода и опять жаром.
– Даже не смешно, – фыркнула, поспешив высвободить ладонь.
Глаза его дьявольски блеснули, линия рта изломилась. Волшебник, как же! Разве что чёрный маг из какой-нибудь страшной байки.
– Если ты не выберешь место, я сделаю это сам, – как будто только что он ничего не делал. Не делал… Только волнение внутри так и не унялось, и он, чтоб его, наверняка понимал это.
– Я же сказала, что не люблю праздновать день рождения.
– Я тоже, – приобнял. – Свои, – издевательская улыбка в уголках рта.
– Так и празднуй мой без меня, – беззлобно огрызнулась. Уже поняла, что выбора он мне не оставит.
– Я бы так и сделал, – развернул меня к себе. – Но ты ещё не отработала свой подарок, – и опять этот дьявольский блеск глаз. Блеск глаз, кривая улыбка на губах и его пальцы на моём запястье.
– Чтобы это было в первый и последний раз, – услышала я и, отвернувшись от окна, посмотрела на Якова.
Только что мы проехали возле ночного клуба, возле которого собралась небольшая толпа. Заядлой тусовщицей я не была никогда, а поход в «Красный квадрат» стал первым для меня за месяцы, прошедшие со дня переезда в Москву.
Его настроение изменилось.
– Моя жена должна…
– Соответствовать твоему статусу, – перебила. Мелькнувшая между нами лёгкость исчезла. Опять этот подавляющий взгляд, этот тон… – Послушай, Яков…
– Это ты меня послушай, девочка, – он взял меня за пояс пальто и притянул к себе. Второй рукой крепко сжал подбородок. – Ты должна вести себя идеально: ничего, что бы могло скомпрометировать меня. Ничего, Мира.
– Иначе снова будешь угрожать тюрьмой? – со злостью, сквозь зубы. Пальцы его на моём подбородке сжались крепче.
– Нет, – голос тоже стал жёстче. – Угрожать тебе я не буду. Я приму меры.
– Какие же?
– Мира, – тихо, очень опасно. – Не вынуждай меня идти на крайности. На людях ты должна быть идеальной. Моя жена должна быть идеальной, ясно?
– На людях? – убрала его руку. Вернее, её убрал он сам, я же только коснулась его рукава. – А наедине с тобой? – с сарказмом, на который только и была способна от беспомощности.
Только вот он на этот сарказм, как и прежде, не отреагировал и ответил всё так же тихо, тоном, от которого мне всегда становилось не по себе:
– Со мной – тем более.
Глава 24
Мирослава
– Тебе нравится фигурное катание? – спросила я Майю, застав её утром в гостиной. Забравшись с ногами на огромный кожаный диван, она с интересом наблюдала за происходящим на экране.
– Да, – она посмотрела на меня только мельком. Я тоже стала наблюдать за скользящей по льду девушкой в ярком платье.
– Смотри! – малышка восторженно ахнула. В бессознательном порыве схватила меня за руку. – Смотри! Ты видела?! Видела?!
Спортсменка только что сделала прыжок. Я, конечно, видела, но почему это привело Майю в такой восторг, понять не могла. Прыжок, как прыжок…
– Это тройной аксель! – видя моё замешательство, сказала она почти что с негодованием. Как будто это была прописная истина, знать о которой нужно было априори. На миг я даже почувствовала себя так, словно это мне было шесть лет, а не ей.
– Я не особо в этом разбираюсь, – призналась честно, садясь рядом с Майей. – Но кататься мне нравится, – улыбнулась, но ответной улыбки не получила.
Только густые ресницы Майи дрогнули, а в глазах мелькнула тень грусти.
Девушка на льду закончила прокат. Майя сидела молча, и у меня возникло чувство, что я сказала что-то не то. Но дело было в другом, и я поняла это, как только услышала её вздох:
– А я никогда не была на катке. Только по телевизору видела.
– А хотела бы? – пришедшая в голову мысль была стремительной.
Эта крохотная девочка с синими глазами с каждым проведённым с ней мгновением всё сильнее вызывала у меня желание узнать её несмотря на то, что я сама понятия не имела, что ждет меня дальше.
– Очень, – Майя слезла с дивана. Прошла до телевизора и, встав перед ним, изобразила нечто вроде того, что только что показывала фигуристка на экране. Сделала неловкий оборот и раскинула руки в стороны.
– М-м-м… – протянула я, поймав её взгляд. – Знаешь, что? Сегодня мы пойдём на каток.
Пчёлка недоверчиво приоткрыла рот. Волнение в её глазах только утвердило меня в том, что так оно и будет. И пусть только Серебряков попробует дать задний ход.
– На каток? – подлетела ко мне малышка. Посмотрела в глаза. – На настоящий каток? С коньками и костюмом?
– Ну нет, – я тоже встала с дивана. Присела перед ней, как и в первую нашу встречу. – Без костюма, конечно, но на самый настоящий каток.
– А коньки?
– Коньки будут, – подтвердила. – Какой же каток без коньков?
Она так и засветилась восторгом. Но продлилось это недолго. Почти тут же восторг сменился унынием.
– Папа не разрешит, – понурилась она, уверенная в собственных словах. – Он никогда не разрешает.
Меня вдруг охватил такой гнев, какого я не испытывала даже в моменты наших с Серебряковым стычек. Что значит, не разрешит?! Так и хотелось
