шлюхой. В прошлом я действительно дала повод считать себя двуличной. После коротких отношений с ним, дала согласие на брак с его отцом. Но именно он сам стал причиной всего случившегося…
Стас не пытался выяснить, что сподвигло меня принять такое решение. Ему оказалось проще навесить на меня клеймо расчётливой суки.
– Я не шлюха и оказалась в борделе случайно… – раздражённо кричала в свою защиту.
Уже собиралась с духом, чтобы рассказать ему о Садальском, о его шантаже, но не успела произнести и слова, оказавшись прижатой к стене.
– Ты шлюха! Самая грязная шалава из всех, что я видел. Легла под моего отца из-за денег и ещё пытаешься это отрицать? – цедил сквозь зубы у моего лица, держа за горло.
Его бесчувствие сводило с ума, я едва сдерживала слезы.
– Это не так… – осипшим от волнения голосом отрицала каждое слово.
Ведь за все три года брака с Тимофеем, мы ни разу даже не спали в одной кровати. Наш брак был скорее формальностью. Соглашением на бумаге. В тот день, когда я увидела Стаса в объятиях другой, была в крайнем отчаянии, так как уже на тот момент любила его до безумия. В этом состоянии меня и застал Тимофей. Спокойно выслушав мою историю, ни секунды не думая, предложил мне стать его супругой, обеспечить меня поддержкой и заботой, помощью в осуществлении мечты, дать мне надёжность, спокойную и безбедную жизнь. Заверив, что такие, как его сын никогда не меняются, предложил фиктивный брак. Будучи наивной девчонкой, не смыслившей ничего в этой жизни, посчитала, что согласие на его предложение станет лучшим решением. Даже по прошествии лет, глядя в глаза этому зверю, считала, что сделала правильный выбор.
– Закрой свой грязный рот, – сказал ледяным тоном, словно сжимая моё сердце в кулак. – Не смей врать, мразь! – прорычал очень громко, находясь вне себя от ярости. – Тебе меня не обмануть… Ты циничная потаскуха, и я заставлю тебя заплатить за всё, что ты сделала, – стал срывать с меня одежду, отбрасывая её в сторону.
Можно было попытаться дать отпор, но всё бессмысленно. Связанные руки, его тяжёлое тело не позволяли даже дёрнуться. Оставалось только, тяжело дыша, сильно зажмуриться от боли, которая пронзала моё влюбленное сердце.
Стас.
Растрепанные русые волосы лежали на её обнаженных плечах. Дрожащие пальцы прижаты к влажным от слёз щекам. Даже сейчас эта сука до того прекрасна, что член сразу же откликнулся на эту картинку.
– Пожалуйста… – обречённо всхлипнула она, неожиданно заставляя мое каменное сердце дрогнуть.
Хочу её просто до безумия. Даже зная, что это всё лишь притворство.
– Страшно? – зловеще спросил, осматривая её обнажённое тело. Кончиком большого пальца провел по лицу, губам, очерчивая замысловатые узоры.
– Я люблю тебя… – прошептала, глядя мне в глаза.
Её слова отозвались вибрацией в нервных окончаниях, выбивая из колеи.
Восторг, непонимание, и какое-то странное чувство…
Словно прыжок с разбега в ледяную воду.
– Очередная ложь ради спасения? – спросил сухо, отступая от неё на шаг.
Это дрянь решила изменить правила игры? Но, видимо, забыла, что я не настолько наивен.
Отрицательно покачал головой, закрывая руками свою грудь.
– Это правда. Хотела, чтобы ты знал прежде, чем причинишь мне вред.
Ощущение, словно лечу в пропасть, где нет ни дна, ни опоры.
Как ей удалось выбить меня из равновесия одно лишь фразой? Прикрыл глаза, твердя как мантру два слова: “всё ложь”. Эта изворотливая тварь пойдёт на всё, лишь бы спасти свою шкуру.
– Неужели ты думаешь, я поверю в этот бред? – насмешливо скривил губы. – Ты любишь только деньги! – продолжал безжалостно жалить. – Любишь их настолько, что даже не побрезговала лечь под старика.
– Да! – закричала она. – Люблю деньги! Люблю старика! Это ты хочешь услышать? – в истерике забилась она.
Наконец-то она показывала своё истинное лицо. Говорила без притворства. Правду.
– Браво! – похлопал в ладоши, довольно улыбаясь. – Наконец-то я вижу тебя настоящую, – радовался, не реагируя на слёзы, заливающие её лицо.
– Я дам тебе эти жалкие бумажки, сколько пожелаешь… И буду трахать до беспамятства.
– Делай что хочешь, – успокоившись, произнесла безжизненным голосом.
Посмотрел на её едва прикрытые веки.
– Сегодня ночью ты узнаешь, как и насколько много я хочу… – воображение нарисовало картину, которая скоро станет реальностью.
Кровь ощутимо пульсировала в висках, и я переставал себя контролировать.
– Зачем же тянуть до ночи? – спросила дрожащим от волнения голосом. – Давай прямо сейчас…
Подошла к кровати, легла на спину и раздвинула ноги. – Я же шлюха и за деньги готова на всё. Приступай…
Вот же мразь! Сменила тактику? Решила пойти другим путем? Желание как рукой сняло. Да лучше бы рыдала, молила о пощаде, чем эта наигранная покорность.
С силой сжал руку в кулак и ударил в стену, окрашивая её в алый цвет.
Не обращая внимания на залитую кровью руку, в ярости развернулся и быстрым шагом покинул комнату.
Вихрем понесся в сторону своего кабинета, чтобы на время остаться в одиночестве. Нужно успокоиться. Унять назойливую боль в области сердца, которая не оставляет меня весь день. Сам не понимал, что со мной происходит. Целый день меня терзали мысли о её теле. Едва ночью покинул бордель, как осознал, что мне мало… Напротив, аппетит разыгрался с новой силой, сводя меня с ума. Закрывал глаза, представляя её обнаженное тело, и меня бросало в жар.
Никогда не брал никого силой, женщины всегда отдавались мне добровольно. Многие из них извивались от похоти, мечтая оказаться на моем члене, но только не она. Эта шлюха готова лизать подошву туфель любому, только не мне. Гордость этой суки вымораживала. Даже за деньги не желала становиться моей. Но у всех есть своя цена, даже у неё. Спустя несколько часов вернулся в “Дно” и предложил баснословную сумму за “новенькую”, чем весьма порадовал хозяина борделя. Конечно же эта тварь, получив крупную сумму денег, всё равно умудрилась устроить в машине цирк с криками и слезами. Зная её гнилую натуру, даже не удивился. Все мысли были о скором воплощении моих грязных фантазий. Я купил её. Чтобы играть!
Заведя её в комнату, предвкушал скорый грязный секс, но эта девка порушила все планы. Меня застопорило от одной лишь лживой фразы “Я тебя люблю”. Её взгляд был настолько чистый, наполненный такой глубиной… Как тогда, когда в первый раз её увидел.
Алину в наш дом привёз отец, объяснив, что бедняжке негде жить. Называл её крестницей, хотя по факту она ею не являлась. Девчонка
