пока мое сердце отплясывало в груди ураганную ламбаду. Я и не думала, что обыкновенный поцелуй может быть настолько восхитительным, и пропустила момент, когда он вдруг резко от меня отстранился.
– Зачем? Почему? – едва не взвыла я от горького разочарования.
– Поехали, – коротко приказал Зотов, не глядя на меня. – Да, и, Алла Борисовна, мне нужно уехать. Это важно. Прошу вас за эти три дня, пожалуйста, не спалите дом, девочек не отравите. Нюша вам поможет. После этого я больше не хочу видеть вас. Вы поняли? Рассчет получите у Адольфовны.
– Ясно, – потрясенно кивнула, пытаясь понять, что это сейчас было и почему он вдруг решил от меня избавиться.
Что произошло то? Может, не понравилось, как я целуюсь? Эх, и денег от конкурентов я, видимо, не получу. Хотя мне уже и самой не хочется шпионить. И с девочками разлучаться не хочется. Прямо сердце не на месте. А еще больше просто на отворот души мне не хочется расставаться с этим мерзким букой, сидящим сейчас рядом и напряженно уставившимся в окно, словно там показывают что-то страшно интересное, а не унылый городской пейзаж. Даже не смотрит в мою сторону, мерзавец.
– Алексей Михайлович, что-то произошло? – спросила, не особо надеясь на ответ.
– Да, – тихо ответил он, – но вас это не касается. Следите за дорогой. Мне не нужны душеведы. Я много лет сам справлялся со своими проблемами. И в этот раз уж как нибудь вывезу.
– Прибыли, – хмыкнула я, показывая глазами на очередь, волнующуюся возле открытой сцены.
Да уж, и как я могла так опрофаниться? Зотов смотрел на меня, нехорошо сощурив глаза. Когда мы подошли к толпе, я и вовсе подумала, что сейчас он меня убьет, расчленит на глазах у кучи народа, и это станет самым запоминающимся номером на этом вонючем концерте. Куда катится этот мир? В тартарары, наверное. В общем, в коже и заклепках были только мы с Лексеем Михалычем и смотрелись, надо сказать, очень экзотично среди господ, затянутых в шелка и костюмы. Да что там говорить, мы были похожи на двух сумасшедших, случайно забредших на бал к Воланду.
– Может, мы не туда приехали? – пискнула я, пытаясь как-то смягчить ситуацию.
– Знаете, вот я почему-то совсем не удивлен, – хмыкнул начальник, и кому-то помахал рукой. – Завтра в таблоидах напишут, что у Зотова съехала крыша. А это очень даже неплохо. И, надо сказать, кстати. Улыбайтесь, черт вас возьми. И будьте любезны молчать и только кивать, во всем со мной соглашаясь. Вам ясно?
– Да, но только. . .
– Только кивать, – спокойно повторил он, и я почувствовала, как по мне поскакали толпы горячих мурашек, не удивлюсь, если на конях.
Я кивнула и совсем приуныла. В таблоидах мне рисоваться совсем не с руки. Ну, Надюшка, подложила ты мне свинью. Кто же знал, что рок-композиции на этом концерте будут звучать в аранжировке всемирно исзвестного камерного оркестра. «Блин, да она же просто меня обманула! Нет тут девчонки. Вот мерзавка, – наконец, дошло до меня. Главное, чтобы Зотов этого не понял. – Ну ладно, вот только вернется. Всыплю по перве число», – решила я, но в сердце вдруг поселилась неясная тревога, и душа была не на месте, захотелось сорваться и поехать на поиски девочки. Странно, я никогда не думала, что буду переживать за ребенка, тем более чужого.
– Чего встали? Улыбайтесь, черт вас дери, – приказал мерзавец, ткнув меня в бок локтем. – Улыбайтесь, а не скальтесь, как людоедка племени Акатам, нас снимают. И бога ради, перестаньте пялиться на мою задницу.
– Я не. . .
– Уже минут десять таращитесь с выражением лица, будто у вас несварение.
Алексей
– Знаете, Алексей, наш банк лояльно относится к чудачествам клиентов, – впился мне в мозг голос банкира Романа Абрамовича. Я его знаю уже очень давно, но еще никогда он не позволял себе разговаривать со мной в подобном тоне.
– Мне кажется, вы забываетесь, – хмыкнул я.
Хотя вот конкретно сейчас мне было фиолетово на ворчание старого еврея. Эта девка все же смогла вывести меня из равновесия, и тесные кожаные штаны пришлись очень кстати. В противном случае Алла Борисовна легко могла бы меня засудить за домогательства. Организм мой отреагировал как надо, по-мужски.
– Леша, я столько лет тебя знаю, – сбавив тон, вздохнул Роман, переходя на ты, чего с ним еще никогда не случалось, – поверь, я даже смягчил, хотел назвать твои действия глупостью, но постеснялся. Ты на хера такие суммы в офшоры пуляешь? Совсем охренел? Я глаза закрывал, но тут просто слов нет. Ты за себя не думаешь, а мне проблемы не нужны. Я из-за тебя лиценезии лишусь. Ты, что ли, мою семью кормить станешь?
– Подождите, я никаких операций не совершал, – пораженно возразил, слушая несмолкающие стенания, несущиеся из мобильника.
– Приезжайте, я пока заблокирую ваши счета, вы же не против? – хрюкнул банкир и отключился, не дожидаясь ответа. Он явно мне не поверил, старый пройдоха. Только тут до меня дошло, что у меня проблемы. Большие проблемы. Потому что почти все мои активы как раз депозированны в банке Романа Борисовича.
– Прибыли, – жизнерадостно гаркнула Алла, и очень вовремя, иначе бы я сошел с ума от мыслей.
Кто? У меня было толко одно предположение, кто способен на такую наглость. И на что он рассчитывает, интересно, действуя с такой неприкрытой дерзостью?
– Лексей Михалыч, алло, пойдемте уже. Только там это. . .
Тон няньки мне не понравился. Я едва не взвыл увидев сборище разряженного в пух и перья городского бомонда, выхватив из толпы пару знакомых лиц, с которыми мне приходилось сталкиваться по бизнесу, несколько селебрити второго эшелона. Но вполне узнаваемых, и, конечно, свою любовницу Снежану – заядлую тусовщицу, которая сразу привлекала внимание к своей персоне, притягивала взгляд. Я уставился на нее и вдруг почувствовал, как легкое тело повисло на моем локте, крепко, как клещами, вцепившись в него ногтями.
– Слушайте, я никого тут не знаю, – прошипела Алла Борисовна, – так что не бросайте меня. Я едва вас догнать успела. Так ломанулись вперед, словно на хвост вам перца насыпали. Это невежливо так-то. Заставили меня переться черт-те куда, еще и бросили на произвол
