себе.
Судя по ее реакции, она до конца не пришла в себя. Иначе как объяснить, что она позволяет себя обнимать?
Прижимаю ее к себе в надежде успокоить, но вместо этого начинаю дрожать синхронно с ней. Потому что продолжая всхлипывать, она шепчет:
— Что, если бы в машине был Тимур? Что, если бы я была не одна?
И пусть я совсем не знаю этого мальчишку, внутри все сжимается. Страх за Алису перемежается со страхом за ее сына. Мне хочется пнуть эту колымагу, кувалдой разбить окна и запретить Алисе навеки к ней приближаться. Но я понимаю, что если она не хочет пользоваться деньгами отца, то от меня новое авто в подарок не примет и подавно.
Поэтому я продолжаю гладить ее волосы, сжимаю в руках так сильно, насколько позволяет ее тонкий силуэт и пытаюсь внушить себе, что мы что-нибудь придумаем. Что мы сможем преодолеть эту пропасть длиною в шесть лет. Что несмотря на все наши старания, нам все же не удалось убить то, что между нами когда-то было.
Но к сожалению, у принцесски другое мнение на этот счет. Я буквально физически ощущаю тот момент, когда атмосфера между нами меняется. Ее обмякшее тело вдруг каменеет в моих руках, она делает последний глубокий вдох и медленно отстраняется. В глаза мне при этом не смотрит, отводит их и деловито достает телефон.
Не могу поверить, что второй раз за день оказалась в объятиях Скалаева. Никак Меркурий ретроградный… как еще объяснить такое помутнение? Это бы и проблему с тормозами объяснило. Точно пора начинать верить в астрологию и гороскопы. Всяко лучше, чем копаться в себе и пытаться хотя бы самой себе объяснить что же сегодня произошло…
Ладно, допустим сейчас я все еще отхожу от шока. Адреналин, паника, страх… этим вполне можно объяснить тот факт, что я бросилась на шею Марата. Но в офисе МиКрейта!! Меня снова начинает трясти от негодования и злости. Как я могла? Куда делась вся моя ненависть? Внутри снова все начинает кипеть и бурлить и я понимаю, что ненависть на месте. После того что он сказал о нашем сыне, по-другому и быть не может. И в этот момент я ненавижу его еще больше! Я едва не попала в серьезную аварию, но думаю почему-то не об этом, а он нашем поцелуе. Запретном поцелуе! Поцелуе, которого не должно было быть в принципе. Мы деловые партнеры, а они не целуются. У них не сносит крышу друг от друга, они не теряют контроль, они не позволяют мозгу отключаться…
Даю себе ровно пять секунд на то, чтобы закончить это безумие.
Пять. Последний раз вдыхаю его запах.
Четыре. Пропускаю его учащенное сердцебиение через себя.
Три. Представляю, что это могло бы быть нашей реальностью.
Два. Закрываю свое сердце.
Один. Прощаюсь навсегда.
Решительно отстраняюсь от него и сдерживая стон отчаяния беру в руки телефон. Мне срочно нужно занять себя, потому что рядом с ним мне даже дышать трудно. Его присутствие ломает меня. Выбивает из колеи. Когда я заключала сделку с этим дьяволом, я была уверена, что смогу продержаться, что мне удастся сохранить холодную голову… Вот только рядом с ним пылает не только она, но и все тело.
— У тебя здесь ловит интернет? — вздыхаю в фрустрации и для наглядности трясу перед ним телефоном. — Я пытаюсь найти эвакуатор, а соединения нет.
На самом деле, мобильный интернет у меня закончился еще вчера, о чем мне вечером любезно сообщил оператор. По дороге на дачу мы застряли в пробке и Саяра включила мальчишкам мультик, когда они начали по-настоящему беситься и капризничать от долгой поездки. Счет я вчера так и не пополнила, а признаться Марату, что у меня просто недостаточно денег на телефоне язык не поворачивается.
Хватит уже того, что я стою на обочине рядом с поломанной подержанной машиной, без интернета, без возможности вызвать подмогу и мысленно прикидываю во сколько мне выльется работа эвакуатора. Думаю, Алиса Крейтор восьмилетней давности сгорела бы от стыда от такого.
— Ребята скоро подъедут, — заявляет Скалаев. — Я вызвал службу по дороге.
Выглядит он при этом до невозможности спокойно и уравновешенно, так и не скажешь, что какую-то минуту назад его сердце билось в груди с космической скоростью.
Я раздраженно раздуваю ноздри, но решаю не спорить. Впрочем, говорить спасибо я тоже не спешу. Понимаю, что надо бы… И речь не только о его предусмотрительности. Если бы не Марат, если бы не его советы, я бы не смогла так плавно затормозить двигателем. Я уже молчу о том, что скорее всего поддалась панике и затянула бы чертов ручник.
Но не могу. Не могу я выдавить из себя слова благодарности. Я вообще разговаривать с ним не хочу, смотреть в его глаза, находиться близко. Последние события показали, что это чересчур опасно.
Интересно, меня пустят в кабину эвакуатора? То что в салоне перевозимого авто сидеть нельзя я помню еще из правил, но в кабине-то должно быть пассажирское место, верно?
Правда. когда погрузчик, наконец, подъезжает, я понимаю, что место там хоть и есть, даже два, но оба заняты. Они всем автосервисом сюда приехали, что ли? Набивают цену? Я, конечно, не автомеханик, но уверена, что для того чтобы погрузить автомобиль на эвакуатор, достаточно и одного человека.
Двое мужчин ловко спрыгивают с высокой подножки и деловито направляются к нам. Один из них забирает у меня ключи, второй же пожимает руку Марату. Господи, он сюда всех друзей своих позвал, что ли?
— Колодки давно меняли? — интересуется мужчина, присев перед передним колесом.
— Не знаю, — вздыхаю смущенно, — Это не моя машина. Господи, Айсена даже в стране сейчас нет, так что я и спросить не могу.
Краем глаза вижу как глаза Марата слегка округляются, но стараюсь не обращать внимания. Деловые отношения. Не больше.
— Да вроде норм они, даже не ржавые, — второй мужчина для верности пинает колесо пару раз и даже светит в него фонариком на телефоне. Затем он обходит машину и проделывает то же самое с другой стороны.
— Разберемся, — отмахивается первый. — Давайте грузить.
Я провожаю взглядом удаляющийся эвакуатор и, наконец, смотрю на Марата. Все это время я чувствовала на себе его изучающий взгляд, но стойко его игнорировала. Не могу сказать,
