корчит жалобную и милую физиономию, — я даже разрешу называть меня по фамилии, если она тебе так нравится.
— Не нравится мне твоя фамилия, — отрезаю. — Хуже только Гадюкин.
— Я те дам Гадюкин, — грозит пальцем.
— И прекрати меня целовать, понятно?
— А если не прекращу, то что?
— Я тебе тоже устрою опасный аттракцион, — сардонически улыбаюсь.
Артем
— Затащишь меня на колесо обозрения? — усмехаюсь.
Моё сердце всё ещё бешено бьётся об рёбра. Охренеть, как я за неё пересрался! Чего мне стоило не наорать на лошадь, а обращаться к ней спокойным тоном — одному небу известно.
— Нет. Поедем кататься на электросамокатах.
— Не умею, — пожимаю плечами, — предпочитаю гонять по улицам на Порше.
Стараюсь шутить и вести себя непринужденно, но пальцы выбивают нервную дробь по рулю.
— Вот и научишься как раз и рискнешь своим здоровьем.
— Ради тебя готов рискнуть, — протягиваю руку и кладу Эльке на колено.
— Змеевский, это расценивать как домогательство? — спрашивает вкрадчивым голосом.
— Это расценивать как поддержку и участие в твоей судьбе.
— Так и скажи, что просто хочешь меня трахнуть.
Мля, удивила так удивила! Раскусила на раз-два.
Я вдруг понимаю, что страх и опасность развязали ей сейчас язык. Если бы не случившаяся с ней экстремальная ситуация, никогда бы она не посмела сказать это в лоб.
— Если я скажу, что не хочу тебя трахнуть, это будет звучать как оскорбление, — замечаю резонно. — Ты девушка симпатичная, поэтому да — я бы с тобой переспал. Без шуток.
— Но почему я? У тебя столько поклонниц.
— Лазила по моей странице в сети? — уличаю её, — это ничего не значит. Это просто комменты от левых баб.
— Не оправдывайся. Мне по фиг, если честно, кто они тебе — левые или правые… Но насчет нас скажу: нет, между нами не может быть ничего такого. Поэтому прошу: побереги поцелуи для других девушек. Я не хочу быть твоей очередной победой, к которой в итоге будет потерян интерес.
Все-таки она пережила на том поле маленькую смерть. Бедная моя девчуля. Какой же я кретин, что потащил её на конеферму!
— А если не потеряю к тебе интерес?
Элька — девчуля с огоньком, я бы даже сказал — с ебанцой. Как к ней можно потерять интерес?? Ну, только в том случае, если она спрячет зубки и станет милой кошечкой.
— Потеряешь, потеряешь, — вздыхает.
Ну что за нахер?
— Эль, ну попробовать-то можно? — сжимаю её коленку.
— В том то и дело, что нельзя, Артем.
— Я же знаю, что ты тоже чувствуешь.
— Что чувствую?
— Химию между нами.
Ну не может она не замечать, что мы плавимся в присутствии друг друга.
— Не придумывай.
— Но она есть. Эль, я серьезно.
— Заметила только похоть и всё
— Похоть?? Я разве сделал что-то пошлое в отношении тебя?
Вот так новости! Да я с ней сущий ангел. Оберегаю и забочусь. Думает, что я возился вот так вот хоть с одной бабой?? Нет!
— Да постоянно.
— Ты сейчас шутишь, верно? — притормаживаю и съезжаю с дороги на обочину.
— Я не шучу. Ты распускал руки, засовывал мне язык в рот — неоднократно прошу заметить.
— Это пошлость? Показать тебе настоящую пошлость?
— О нет, спасибо, — хватается за дверную ручку, будто бы собираясь удрать.
— А я покажу. Чтоб было с чем сравнить.
Резко опускаю вниз сидение, на котором она сидит. Задираю её футболку и оттопыриваю чашечку лифчика.
— Ты что творишь? — пытается от меня закрыться руками.
Впиваюсь ртом в её сосок и покусываю его. Рукой накрываю её пах и чувствительно сжимаю. Элька громко и томно вздыхает. Нахожу её губы и сминаю их страстным поцелуем. Расстегиваю молнию на её джинсах и залезаю пальцами в трусы.
И только тогда она меня стопарит:
— Так-так, Артем… Я поняла, всё прекрати.
Я на грани непонятно чего. У нее там так горячо и влажно, черт… Так бы и снял штаны вместе с трусами и пристроился к ней между ног. Хотел доказать ей, а распалил самого себя. Стояк продырявит мои джинсы щас нахер.
— Эленька, ты целенька? — вырывается из меня очередная пошло-рифма.
Игнорирует вопрос.
— Зачем ты это сделал?
— Завёл тебя? Хотел убедиться, что ты хочешь того же, что и я. Элька-форелька.
— Новое прозвище? На этот раз рыбное? — недовольно фыркает.
— Да, потому что ты скользкая как рыбка. Я узнал об этом только что.
Скользкая, податливая, мягкая и шаловливая. Форелька моя.
— Мне не нравятся такие пошлые разговоры, — хмурит бровки.
— Чего ты боишься? Мы — взрослые люди. В ответе сами за себя.
— Артем, я не хочу просто секс.
— Аа, тебе нужны публичные отношения? Чтоб за ручку и всё такое? — криво усмехаюсь.
Черт, какие же они всё-таки одинаковые — девушки!
— Романтики хочу.
— Хорошо, будет тебе романтика.
Выхожу из машины и иду в лесополосу.
— Артем, ты куда? — кричит Элька.
— За романтикой, — развожу руками.
Где эти ебучие подснежники? Вон там похожее что-то есть. Рву пучками цветы и тащу ей. Открываю дверцу и засыпаю её цветами. Смотрит на меня широко раскрытыми глазами, как на умалишенного.
— Спасибо, конечно, но не стоило.
— Ещё как стоило.
Я хотя бы выплеснул лишние эмоции, пока их собирал. Электрическая берет один цветочек и подносит к лицу, вдыхая запах:
— Мне всегда казалось, что они пахнут снегом.
— Лишь бы не Олегом.
— Каким ещё Олегом? А, снова рифма? — слабо улыбается.
Рассматриваю приборную панель, как будто никогда её не видел. Лишь бы не встречаться с ней глазами. Не могу видеть в них напускное равнодушие. Пусть признается уже, чтоб её тоже от меня колбасит! Но нет — будет отрицать до последнего, боясь стать плохой девочкой в глазах других.
— Нет, не рифма. Мне бабка сказала, что ты встречаешься с Олегом — с будущим профессором.
— Ты ходил к гадалке? — подкалывает.
— Нет, она сама ко мне пришла. Точнее на свадьбу наших родителей.
— Бабушка Нюра, — кивает.
— Да похер как её зовут, ты мне про
