был волнительным и очень интимным…
Я перевернулась на спину, потягиваясь и зевая, и совсем рядом услышала тихий стон. Распахнув глаза, я натянула на себя одеяло и испуганно уставилась на бесстыдно разглядывающего меня Даню. Судя по его закушенной губе, я все же успела показать ему «запрещеночку».
Мы оба в одной постели и на нас совершенно нет одежды… А значит, это вовсе не сон. То, что я тут творила вчера в полумраке с этим парнем — самая что ни на есть реальность!
— Доброе утро! — нежно сказал Даня и поцеловал меня в плечо. Тело тут же отозвалось мурашками и томительным желанием. Ну все, я совершенно потеряла возможность сопротивляться этому парню.
— Эля, все в порядке? — во взгляде и голосе плохо скрываемое беспокойство.
Я прикрыла глаза и, глубоко вдохнув, неспеша выдохнула. Я чувствовала себя прекрасно: во всем теле легкость и невесомость. А еще — от осознания близости Дани внизу живота уверенно формировалось сильное желание. Щеки тут же стали пунцовыми, я зарылась в одеяло, пряча свое смущение и пытаясь прогнать такие несвойственные мне мысли.
— Эй, малая, — от его космического с хрипотцой голоса, от прикосновения его губ и рук голова шла кругом, — прекрати кутаться в это чертово одеяло! Я и так уже все видел, — Даня довольно ловко смял и выкинул мое единственное средство защиты и бегства. — И не откажусь посмотреть еще раз! — его глаза смеялись. — О, нет, ты опять смущаешься… Я с ума схожу, когда ты это делаешь…
За окном уже давно был день, и вся комната была залита ярким солнцем. От этого света Данины волосы казались еще светлее, а огромные серые глаза почти голубыми. Мы не могли перестать смотреть друг на друга. Не могли не целоваться и без конца улыбались. Если бы время можно было остановить…
Позвонили с ресепшен, чтобы напомнить о заказанном накануне такси до вокзала. Мы быстро собрались и, едва не превысив время ожидания, сели в машину. Даня крепко держал меня за руку и не сводил с меня глаз. Я положила голову ему на плечо и вдыхала единственный на свете — его запах. Мы молчали, но думали лишь друг о друге.
Есть одна странность: когда предстоит расставание с любимым человеком, то время и события проходят как одно мгновение, как взмах ресниц. Что бы вы ни делали, как бы ни пытались наполнить это время событиями, оно ни на секунду не приостановится!
Несколько раз Даня предлагал отправить меня на такси до Лениной квартиры, но я хотела остаться с ним хотя бы на несколько минут подольше.
Уже объявили отправление его поезда. Мы стояли на перроне, обнимая друг друга так, что руки сводило. А я ведь раньше думала, что сильнее скучать уже некуда.
— Мне пора, любимая, — сказал Даня, но даже не попытался разжать рук.
— Угу, — подтвердила я, только сильнее прижавшись к нему.
— Я буду ждать тебя дома…
— Ни минуты лишней не пробуду тут, — с готовностью заявила я, а он тихо засмеялся.
Гудок… Я опустила руки. Он трепетно поцеловал меня и прыгнул на подножку тронувшегося поезда. Слезы потекли по моим щекам, я стояла на том же месте, где минуту назад мы были вдвоем и смотрела, как набирая скорость, еще один поезд разлучает нас.
Последний вагон скрылся из виду, сотни людей прошли мимо меня встречая и провожая своих друзей и близких, когда я наконец развернулась и пошла в сторону метро.
Я не помнила, как добралась до дома. Постояв перед входной дверью, я выдохнула и вошла внутрь. С кухни доносился звук льющейся воды, значит, Лена дома. Я тихо разулась и прошла к ней. Думаю, меня ждет серьезный разговор…
Лена стояла спиной ко мне и мыла посуду. Я облокотилась на дверной косяк и смотрела на ее хрупкую спину. О чем она думает сейчас? Она всегда такая веселая и энергичная… Но ведь есть в ее жизни и такие дни, как у меня сегодня. Возможно, у нее даже есть любимый человек… А я даже не знаю. Я настолько сосредоточена на себе и своих переживаниях, что ничего не замечаю…
Лена отключила воду, повернулась ко мне и вздрогнула. Потом она внимательно осмотрела меня, помолчала, и почему-то грустно улыбнувшись, сказала:
— Ну, что ж, малышка, теперь ты совсем взрослая…
Припарковав свой «хёндэй» рядом с магазином дизайнерской одежды моей сестры, я привычным маршрутом прошла через общий зал и по коридору с притушенным светом попала в небольшой холл с мягким ковром на полу, одна из дверей которого вела в кабинет Лены.
Взявшись за золоченую ручку, я немного помедлила, а потом уверенно вошла. Стоя у окна, Лена с кем-то разговаривала по телефону. Кивнув мне, она знаками показала, что через пару минут освободится.
Я закрыла дверь и прислонилась к дверному косяку.
Сейчас, когда основные рабочие моменты остались позади, мои мысли постоянно возвращались к предстоящей сегодня встрече с Даней. Одна лишь мысль о том, что какое-то время мне придется сидеть в нескольких десятках сантиметров от него, заставляла все мое тело цепенеть. Ленин голос вернул меня в реальность:
— Эля, ты пугаешь меня! — она пристально разглядывала меня, словно пыталась без моих объяснений понять, что случилось. — Твоя поза, выражение лица, лобик твой прекрасный наморщенный… Что-то мне все это напоминает…
— И ты не ошиблась, — грустно ответила я.
— Что?! — Лена даже рот ладонью прикрыла. — Неужели Шустов?
Я кивнула и посмотрела на сестру:
— Представитель компании-партнера из Сиэтла, представляешь?
Лена замерла секунд на десять, а потом начала быстро забрасывать меня вопросами:
— Виделись?
— Мельком. Нас только успели представить друг другу…
— Как он вел себя?
— Не знаю… Кажется, тоже был удивлен, но…
— Женат? — продолжила Лена допрос.
— Не уверена, кольца не видела. Да и кто сейчас вообще эти кольца носит?
— Что собираешься делать? — она присела на край стола.
— Я не знаю… Поэтому и пришла к тебе. У меня через полтора часа партнерский ужин с ним и Петром Михайловичем, а я не понимаю, как мне сохранить лицо.
Повисла тишина. Лена думала.
— Ты же не забыла его, да?
Я согласно кивнула.
— Эля, дорогая, двенадцать лет прошло… — она не договорила то, что и так было очевидно:
