Точная копия - Катрин Корр

Второй пожар за одну неделю? Мне одной кажется, что два этих происшествия – отнюдь не дурацкое совпадение?

Я просыпаюсь от шороха. Из огромного окна лениво пробивается бело-серый свет нового дня. Судя по мрачному цвету неба, он обещает быть дождливым.

– Ян? – потираю я глаза, сев на диване. Он опускается на колени перед Джерси и гладит его голову. – Я не слышала, как ты приехал.

– Почему вы здесь? – спрашивает он таким голосом, словно всю ночь разгружал вагоны.

– Тебя ждали. – Прочистив горло, я осторожно спрашиваю: – Что там случилось?

Он молча садится на пол и опирается спиной о нижнюю часть кресла. Согнув колени, Ян опускает на них руки и кисти свободно и будто безжизненно свисают вниз.

– Моя квартира сгорела. Какая-то неисправность в проводке. Пожар начался в ванной комнате, где якобы я оставил заряжаться зубную щетку. Только я не оставлял её там.

– Многое пострадало?

– В живых остался только первый этаж, – хмыкает Ян, опустив голову на руки.

– Первый этаж?! – ахаю я в полнейшем негодовании. – Ян, ты хочешь сказать, что сгорел почти весь многоквартирный дом?! Как же так?

– Нет, – усмехается он так, будто я говорю глупость. – Остальные квартиры не пострадали. Я живу в пентхаусе, Тая. Это в «Горьком».

«Особенные – настоящая редкость. И живут они в «Горьком», – раздается мурлыкающий голос мамы в моих ушах.

Да, Ян бы ей точно понравился. Одно только слово «пентхаус» сорвало бы ей крышу.

– Ого, – только и могу я вымолвить.

Я, конечно, знала, что Ян отлично зарабатывает, раз может позволить себе обслуживать такой большой дом, не говоря уже о том, чтобы его построить. У него дорогая машина, гардероб и даже один его взгляд стоит целое состояние. Но собственный пентхаус в самой роскошной высотке в центре города, внутри которой есть ресторан, фитнес клуб, бутики всемирно известных марок одежды и всякая другая всячина – высший класс. Сколько себя помню, всегда смотрела на этот замок из стекла и благородной стали с открытым ртом.

Мне становится неловко, когда я осознаю, насколько социальное положение Яна отличается от моего. Нет, они и в первый день нашего знакомства разительно отличались друг от друга, но вчера мы зашли за границы наших деловых отношений и теперь я чувствую себя…уж точно не так легко, как минуту назад.

Ян вымотан. Его веки тяжело и медленно опускаются, а взгляд лишен каких-либо эмоций. Мне знакомо это чувство.

– Мне очень жаль, что это случилось, Ян. Хорошо, что тебя там не было. Ты ведь мог крепко спать и… – Что я несу? Тряхнув головой, я поднимаюсь на ноги и обнимаю себя за плечи. – Тебе нужно поспать. Если не хочешь подниматься к себе, я могу постелить здесь или в кабинете… Может, ты голоден? Извини, я не знаю, что нужно говорить. Просто хочу быть полезной.

– Который час? – спрашивает Ян, не сводя с меня сонный и теплый, как одеяло, взгляд.

Поднимаю телефон с журнального столика и экран тут же загорается.

– 04:20. До работы ты успеешь отдохнуть, если ляжешь прямо сейчас. Мне порой хватало двух-трех часов.

– Ты спала по два-три часа?

– Когда возвращалась домой после ночной смены в баре, а утром нужно было ехать в книжный магазин… Так мне постелить тебе здесь?

Прежде, чем ответить, Ян долго и молчаливо смотрит на меня. Хотелось бы мне знать, какие мысли сейчас беспокоят его голову. Хотя бы просто удостовериться, что жалкой он меня не считает.

– Скоро будет дождь, – говорит он, бросив плавный взгляд в окно. – Ты когда-нибудь засыпала, вдыхая его аромат?

– Разумеется, – улыбаюсь я. – Открывала форточку в своей комнате, закутывалась в теплое одеяло и представляла, что оказалась на маленьком островке, где полно всяких сладостей.

– А по-настоящему? В походе, например? Или на пляже у моря?

– Не приходилось, – качаю я головой. В походы я никогда не выбиралась, не говоря уже о поездках к морю. – Сейчас половина пятого утра, а ты решил обсудить прелести дождя?

– Хочешь уснуть под дождем на маленьком островке? – спрашивает меня Ян с загадочной полуулыбкой.

– Кажется, кому-то уж очень необходимо отдохнуть, – усмехаюсь я, оглядев Яна. – Я расстелю тебе здесь…

– Я буду спать под дождем! – перебивает Ян, не сводя с меня глаз. – Хочешь со мной?

Я в замешательстве. Не понимаю, он шутит или говорит на полном серьезе?

– Если захочешь – бери с собой конфеты. А я возьму всё остальное.

– …Мм, – тяну я, ожидая, что сейчас Ян посмеется и пойдет спать. Но он, продолжая улыбаться, встает на ноги и протягивает мне руку. – Ты что, серьезно? – Он молча кивает. – А ты забавный в пять утра.

– Бываю иногда, – смеется Ян. – Особенно после пожара.

* * *

– И как тебе?

– Честно сказать, – говорю я, закутавшись в теплое одеяло и таращась на небо цвета мокрого асфальта, – теперь я в полной мере чувствую себя человеком без определенного места жительства, которому повезло найти ночлег на люксовых простынях.

Ян смеется, подложив руку под голову. Мы лежим внутри прозрачного самодельного шатра, под которым ещё двадцать минут назад стояли кресло-качалка и маленький круглый столик из стекла и ротанга. Теперь здесь лежит надувной двуспальный матрас, который застелен одной простыней. Каждый из нас лежит на своей подушке и под своим одеялом, а расстояние между нами три-четыре сантиметра.

– А вообще, – улыбаюсь я, чувствуя приятное покалывание в веках, – здорово дышится здесь. Обо всем забываешь. Часто ты тащишь сюда матрас и спишь в ожидании дождя?

– Здесь – впервые. Как-то раз мы поехали с родителями в Таиланд и попали в сезон тропических дождей. Солнце почти не появлялось, постоянно дули ветра. Но это была одна из самых лучших и запоминающихся поездок. Наша вилла была на частном острове и с нами жили ещё несколько семей – друзья родителей. И мы с другими детьми просто жили на пляже, воображая себя путешественниками, чей самолет потерпел крушение. Мы построили из веток пальм небольшие хижины, притащили туда матрасы для плавания в бассейне, пытались ловить рыбу самодельными копьями из ветки и привязанного к ней куска какой-то пластмассы. Я закутывался в одеяло, как ты сейчас, и смотрел на океан, вдыхая самый чудесный и беззаботный запах в мире. – Ян глубоко вздыхает. – Хорошее было время. Беззаботное и спокойное.

– Сколько лет тебе было?

– Десять. Или одиннадцать.

– В любом случае, я ещё не родилась.

Мои веки становятся тяжелыми. Не происходи всё это в пять утра, меня бы здесь