– Доча, привет! – мама бросает сумки с пакетами на пол, расцеловывает меня и обнимает. – Заждалась нас, наверное? А мы пока погуляли по центру – Красная площадь наше всё, потом перекусить зашли, потом по дороге к тебе в пробках стояли часа два. Ой, ну и пробки в Москве! Как вы тут живете?
– Привет, мама! – целую и обнимаю маму.
– Ой, дай я на тебя хоть посмотрю-то, сто лет не виделись… – мама вертит меня в разные стороны и осматривает цепким взглядом с головы до пят.
– Ты волосы что ль покрасила? Вроде светлее была.
– Не, мам, такой же цвет, как и всегда, – протестую я.
– А бледная-то какая, хоспади, как смерть моя, – ужасается мама. – Поедешь с нами обратно отдыхать, загорать и купаться!
– Не, мам, я не могу…
– Никаких не могу. А ты вроде поправилась? Пашка, посмотри-ка? Щечки появились! Слава богу, хоть потолстела немного! – радуется мама.
– Да ты что, мама! Какие щечки! – оскорбляюсь я. – Не толстела я!
Папа опускает чемоданы и выдирает меня из маминых объятий.
– Дай ты мне с дочерью обняться! Вот вцепилась! Катька, привет! – крепко обнимает меня, тискает и смачно расцеловывает в обе щеки.
– Привет, папуля! Скажи, что я не поправилась? И щек у меня нет!
– Нормально все! Не слушай мать! – смеется папа и выпускает меня из рук.
– Это как это – не слушай мать?! Ты мне тут поговори! – понарошку возмущается мама. – Ой, а это что за перец?
Указывает на пришедшего в прихожую встречать гостей Феликса и хватает его на руки.
– Это мой кот Феликс, – представляю я кота. – Крайне своеобразный кот, очень породистый и голубых кровей.
– А усищи-то, а усищи! Как у таракана! – хохочет папа и треплет Феликса за мохнатые щеки. – Знатный кот, сразу видно – с характером и голубыми кровями!
– Точно! – гладит кота мама. – Пашка, смотри, на нашу Зинку как похож, только в два раза больше. Правда? Ну ты, Катька, откормила кота. Кот-бегемот целый!
Феликс, обалдевший от такого обращения, с громким мяуканьем вырывается из маминых рук и убегает в комнату.
– Папа, снимай ботинки и прячь в шкаф, а то Феликс может в них написать, если ты ему не понравишься, – предупреждаю я.
– Ух ты, ничего себе! А я сразу приметил – с характером котяра!
Папа снимает ботинки и прячет в шкаф.
– Мама, папа, раздевайтесь. Вот, тапочки, – достаю гостевые тапочки. – И проходите…
Родители раздеваются, берут сумки и пакеты и идут в кухню-гостиную.
– Доча, мы чемоданы попозже разберем. Мы тут тебе корзину клубники привезли, с утра с грядки сняли. Перекладывай в блюдо и мой.
Папа достает из сумки корзину с клубникой и ставит на стол.
– Вот спасибо! А я думаю, чем так вкусно пахнет? – радуюсь я любимым ягодам как маленькая, нахожу блюдо, выкладываю на него клубнику и мою под струей воды.
– Мы тебе еще соленья и варенья всякие привезли, – говорит мама.
– Ну зачем тащили? Я же их не ем! – протестую я.
– И зря! Надо есть! Еще курочек молодых – отец зарубил накануне. Грибочков маринованных, картошечки этого урожая, зелени, корнеплодов… Паш, выкладывай! – командует мама и заглядывает в холодильник.
Папа выгружает из сумок и пакетов банки и свертки.
– Ой, доча, а чем ты питаешься-то? – рассматривает мама полупустые полки холодильника.
– А вот, сырниками. Лариска сегодня была в гостях – напекла, – показываю я на остатки сырников на тарелке.
– Хорошо, что хоть Лариска к тебе иногда заезжает, не дает умереть с голоду. Ну ничего, сейчас я нам такого супца с курочкой наварю! Картошечки нажарим и с солеными грибочками поедим!
Мама уверенно открывает кухонный шкафчик и достает самую большую кастрюлю. Я усаживаюсь за стол и ем клубнику. Папа заставляет все свободные полки в кухонном гарнитуре банками с соленьями и вареньями.
Мама незаметно, как ей кажется, проходится указательным пальцем по всем близ находящимся от нее поверхностям на предмет пыли. Ну что ж, я так и знала. Еле сдерживаю улыбку и готовлюсь услышать уже знакомую песню.
– Э-э-эх! – смотрит на меня с упреком мама и показывает мне указательный палец с признаками обнаруженной пыли. – Что же ты, Катя, за женщина такая, вся в пылищи заросла? Недаром с тобой муж развелся!
– Мам, да ладно тебе! Это разве пыль? – хохочу я, оправдываться и краснеть мне что-то не хочется, наверное, совсем взрослая стала. – И ты прекрасно знаешь, что это я с мужем развелась, а не он со мной! – продолжаю есть клубнику.
– Мать, да оставь ты ребенка в покое, хватит строить ее! – добродушно похихикивает папа, закончивший разбор сумок, открывает воду и шумно моет руки с мылом. – Да хоть в паутине пускай зарастет, ее жизнь!
– Пап, спасибо за поддержку! Садись клубнику есть.
– Да тебе, Пашка, хоть потоп! Тебе всегда всё всё равно! – возмущается мама и возвращается к кастрюле. – Куда ты курей задевал?
– В холодильнике на верхней полке, – отвечает папа и усаживается за стол. – Дочур, ты ешь сама клубнику, я не любитель. Я лучше супца подожду. Мать, супец скоро? – оборачивается он к маме.
– Дай хоть в уборную сходить! – гневно сверкает на него глазами мама и уходит в туалет.
Мы с папой заговорщически перемигиваемся.
– Папуль, у меня бутылка итальянского сухого вина есть. Будешь? Пока супец варится.
– А буду! Давай ее сюда!
Я достаю бутылку вина и два бокала. Папа одним движением открывашки вырывает из горлышка пробку и наполняет бокал.
– Я не буду, – заранее предупреждаю я.
– А чего так? – удивляется папа. – За встречу?
– Вы с мамой пейте. Я это… таблетки принимаю, с ними нельзя алкоголь.
– Таблетки? – пугается папа и подносит бокал ко рту. – Заболела что ли?
– Все в порядке, папа! Не волнуйся ты. Просто витамины такие…
Я не успеваю договорить, а папа сделать глоток вина – на кухне появляется мама, держа в руке пакет с моими лекарствами и шприцами, которые я оставила в ванной комнате и забыла спрятать.
– Катя, а это что такое? – мама подозрительно на меня смотрит и трясет пакетом.
Вопрос ради вопроса. Мама – медик, и прекрасно знает, что это за лекарства и для чего. Врать бесполезно. Я перестаю есть клубнику и тяжело вздыхаю.
– Мама, папа, вы скоро будете бабушкой и дедушкой, – осторожно произношу я. – Ну как скоро, месяцев через семь.
– Тишкина жизнь! Ну наконец-то, дождались! – первым приходит в себя папа и хлопает ладонью по коленке. – Так выпьем же за внука или внучку!
Папа торжественно поднимает бокал вина и пьет до дна, затем срывается со стула, кидается ко мне и душит в объятиях.
– Катька, молодец! А я уж было думал, так и не понянчусь с внучонком на этом свете! А подишь ты, ошибся! Поздравляю тебя, дочура, с беременностью! Ну как носится, все хорошо?
– Судя по лекарствам, не все хорошо, Катерина? – вопрошает мама с волнением. – Угроза?
– Да типун тебе на язык! – сердится папа. – Поздравь лучше дочь с долгожданной беременностью! А она все каркает…
– Я-то поздравлю! – на мамином лице смятение. – Только мне вот что интересно – от кого ребенок? Явно же не от мужа? Отец-то имеется?
– А как же?! – папа сердито машет на маму рукой. – От святого духа что ли?
– А вот и от мужа! Бывшего! – не выдерживаю я.
– От Максима? – потрясенно восклицает мама, опускается на стул, кладет пакет с лекарствами на стол и хватается за сердце. – Вы снова вместе? – с надеждой в голосе.
– Нет! – резко отвечаю я. – И не будем! У него новая семья. И поставим на этом точку, тема закрыта.
Несколько минут на кухне царит гробовая тишина. Мама и папа переваривают информацию. Далее все происходит как по писаному – мама медленно поднимает голову, многозначительно и с укором смотрит на меня, а потом выдает свою коронную речь:
– А ведь я же тебе говорила, Катя! Почему ты никогда меня не слушаешь? Ведь у меня же больше опыта. И я желаю тебе только добра!
– Что именно ты говорила? – уточняю я.
– Ты столько всего драндычишь, что нормальный человек в здравом уме не в состоянии запомнить! – кипятится папа, снова автоматом вставая на мою сторону. – Ты поздравишь дочь или нет?
