– Мам, когда вы поедете на обследование?
– А вот прямо после завтрака и поедем. В клинике сказали, за два дня обследуют. Сегодня осмотры у врачей, а завтра натощак кровь сдам. Результаты тоже быстро будут готовы, это тебе не наша поликлиника в Новороссийске.
– Может, помощь какая нужна? Вам такси вызвать?
– Доча, не надо ничего. Мы же не совсем дикие, всё ж не из тундры вылезли, а из Новороссийска, – говорит папа и, наевшись блинами, довольно откидывается на спинку стула. – Такси умеем вызывать. А ты занимайся своими делами.
– Ой, тоже мне, не дикий. Новороссийск – та же тундра! – возражает мама.
В спальне звонит мой телефон. Я встаю из-за стола и иду за трубкой.
– Катя, доброе утро! – слышу голос Марьяны. – Надеюсь, не разбудила?
– Привет, Марьян. Нет, все в порядке.
– Катя, надо подъехать сегодня на киностудию. Документы готовы, надо переподписать контракт. Подъедешь?
– Да, конечно, я приеду.
– Так, еще у меня на руках новый утвержденный сценарий. Тебе необходимо получить свой экземпляр и ознакомиться. Также составлено новое расписание съемочных дней.
– Отлично! Марьян, а когда у меня следующая съемка?
– Сейчас гляну. А вот завтра вечером, кстати, у тебя съемка эпизода. Натура, улица Москвы, ты и Игорь. Ну все, я тебя сегодня жду. Пока.
– До встречи, Марьян.
Радуюсь, что все складывается просто замечательно. За исключением моей личной жизни и отношений с противоположным полом. Стараюсь не думать на эту тему и возвращаюсь завтракать.
– Доча, готовь попу, сейчас я тебе своей набитой рукой такой укол заделаю – ты и не почувствуешь ничего, – говорит после завтрака мама и достает пакет с ампулами и шприцами.
– С удовольствием, мамуль. Как здорово, что вы вовремя приехали, самой так неудобно уколы делать.
Мы идем в спальню, и мама делает мне профессиональный укол, и я действительно ничего не чувствую. Затем я собираюсь ехать к Марьяне, а мама с папой собираются в клинику.
Чуть позже мы все вместе выходим из дома. Родители садятся в такси и едут в сторону медицинского центра. Я тоже сажусь в такси и еду в другую сторону, на киностудию.
В кабинете Марьяны я подписываю новый контракт – без пункта о запрете на беременность и, соответственно, штрафа за нарушение этого пункта. Получаю новое расписание съемок и утвержденный распечатанный сценарий.
– Отличненько, – убирает подписанные бумаги в стол Марьяна. – Если какие-то вопросы по сценарию, звони Виталику или Тимофею. Вроде все тебе отдала. Не забудь про завтрашнюю съемку.
– А что с Ольховским? Что слышно? – дрогнувшим голосом спрашиваю я.
– Ой, Лебедева, ты же ничего не знаешь?! – восклицает Марьяна. – Тут такое было после вашего с Кузнецовым ухода! Словами не передать, это надо было видеть! В общем, если коротко, то разведка донесла, что Ольха с перепугу в тот же вечер в Израиль свалил, на свою историческую родину.
– Серьезно??? – поражаюсь я.
– Серьезнее некуда.
– Вот просто взял и свалил? А подписка о невыезде?
– Не успела вступить в силу. Свалил. Оттуда нам теперь его не достать. Так что, судя по всему, дело закроют. Да пусть катится – досталось ему поделом. Схлопотал по морде от твоего Кузнецова на прощание – век теперь помнить будет. И ухо пусть заживляет на Мертвом море.
Мы с Марьяной хохочем и еще какое-то время болтаем и обсуждаем новости и сплетни.
Затем я выхожу из кабинета и медленно иду по коридору, на ходу читая сценарий с внесенными правками. Действительно, лихо закрутил наш сценарист Виктор Палыч сюжет с беременной героиней!
При выходе из киностудии сталкиваюсь лоб в лоб с входящим Никитой. Одет «с иголочки» в строгий темно-синий деловой костюм-тройку, на руке «Ролекс», под мышкой кожаный портфель. Скорее всего торопится на важное совещание.
Увидев меня, Никита пугается, как будто увидел привидение. Явно не ожидал меня здесь встретить в этот день и в этот час.
– Привет, – неуверенно и тихо бормочет он.
– Здравствуй, – неохотно отвечаю я, быстро его обхожу и выхожу из здания.
– Катя! Подожди! – окликает меня Никита и выбегает на улицу за мной.
– Что? – коротко бросаю я и поднимаю на него глаза.
– Как ты?
– Лучше всех.
– Вижу, новый сценарий получила, – показывает глазами на сценарий в моих руках.
– Правильно видишь.
– Я уже читал, новый гораздо интереснее старого. А Ольха в Израиль сбежал. Знаешь?
– Знаю.
– Меня назначили на его место.
– Поздравляю.
Никита мнется, не зная, что еще сказать, тоскливо осматривается по сторонам и теребит в руках кожаный портфель. Мне не хочется продолжать этот искусственный разговор ни о чем.
– Ну пока? – поворачиваюсь и хочу уйти.
– Ты прости меня… – решается Никита.
– Уже простила, – останавливаюсь и бросаю на него равнодушный взгляд. – Но это ничего не меняет.
– Я ни на что и не рассчитываю.
– Тогда нет проблем.
– Послушай, я, наверное, погорячился, когда сказал, что хочу стать отцом для твоего ребенка. Слишком много решил на себя взять.
– Я так и поняла.
– А я понял, что вообще не готов пока стать отцом. От слова совсем. Даже для своего родного ребенка.
– Твое право.
– Ты не держишь на меня зла?
– Не держу.
Лицо Никиты светлеет.
– Я бы не хотел, чтобы между нами были обиды или сцены ревности – нам еще работать вместе.
– Без обид. Какие еще сцены ревности? – смеюсь я. – Ты знаешь, а я даже рада, что все так случилось. Хочу тебе пожелать сначала думать, а потом говорить и тем более делать. Пока, Никита.
Не дожидаясь его дежурного «пока», разворачиваюсь и ухожу.
– Пока. Увидимся… – слышу вслед голос Никиты, но не оборачиваюсь.
Чувствую неимоверное облегчение после объяснения и, так сказать, официального расставания с Воронцовым. Прямо гора с плеч. И так будет лучше для всех.
Мимо, постукивая колесами, едет трамвай и останавливается на остановке недалеко от меня.
Мне вдруг очень хочется прокатиться через всю Москву на этом трамвайчике. Я бегу вперед, успеваю заскочить в закрывающиеся двери вагона, покупаю у кондуктора билет и узнаю маршрут – оказывается, трамвай едет прямо до моего дома. Я радуюсь, как ребенок, впервые попавший на карусель, поудобнее утраиваюсь на сиденье у окошка и открываю сценарий. Углубляюсь в чтение, периодически посматривая на проплывающие городские пейзажи за окном.
По сюжету нашего сериала главных героев, которых играем я и Игорь, ожидает хэппи энд. Они преодолевают множество препятствий на пути к своему счастью, и в итоге по нашей старой доброй русской традиции, как в сказке, добро побеждает зло. В финале герои остаются вместе, а у героини рождается их совместный чудесный малыш, также как и у меня незапланированный, но очень желанный.
Смотрю в окно и невольно думаю о том, что являюсь прототипом своей героини. Потому что я идеально вжилась в эту роль, и иногда мне кажется, что Виктор Палыч писал героиню именно с меня и подсматривал в замочную скважину за мной и за моей жизнью. Жаль только, что Макса и хэппи энда в моей жизни не будет. Конечно, я тоже рожу чудесного малыша, но с отцом ребенка мы уже не будем вместе.
Как бы мне хотелось, чтобы и в жизни все произошло по такому же лихо закрученному сюжету, придуманному Виктором Палычем.
«Вы думаете, что в жизни всё как в кино? Нет, нет и нет!» – вспоминаются слова старшего оперуполномоченного Авдеева. Согласна с вами, товарищ Авдеев, жизнь – это нам не кино.
Отрываюсь от окна, заглядываю в расписание съемок и ищу в сценарии эпизод, который будем снимать завтра. Бегло просматриваю и, пока еду через всю Москву до самого дома, учу текст роли.
А на следующий день в восемь вечера я сижу в «гримерном» вагончике на гриме у Юли. Съемки проходят в самом центре Москвы – на Тверском бульваре.
– Игоряшу не видела? – обеспокоенно спрашивает Юля, заостряя мне скулы кисточкой и консилером. – Он должен был быть перед тобой. А его почему-то до сих пор нет.
