Я взяла новое имя. Но отказаться от того, что дали мне родители, не смогла. Почему-то мне казалось, что это сродни предательству тех, кто дал жизнь и кого уже нет со мной…
Патрик балует меня во всём. Я сбилась со счёта, сколько у меня дорогих побрякушек. Свою одежду я постоянно раздаю, потому что она не помещается в гардеробной.
Мой муж, Патрик Дюмонтье, оказался бывшим прокурором с кучей нужных связей в дополнение к своим деньгам. Уже через неделю после заключения брака он сказал, что хочет, чтобы я училась. Я, в общем-то, была не против. Просто не понимала, на кого. Мои прежние мечты остались там же, где и прошлая жизнь. Но в муже я нашла прекрасного советчика, человека с незаурядным интеллектом. Вместе мы решили, что я буду учиться на психолога. Он тут же полностью проплатил моё обучение и, несмотря на то, что я немного опоздала, меня приняли в один из лучших университетов Франции. Мне действительно нравится разбираться в тонкостях человеческой натуры.
По меркам Европы я вышла замуж очень рано. Конечно, ко мне постоянно подваливали и подваливают до сих пор с разного рода предложениями. И, хотя мой муж говорил: «Найди себе мальчика для развлечений. Я только за. Я не могу дать тебе то, что даёт молодое и сильное тело…», я никогда не смотрела на сторону. Наверное, мне хватило членов и самых разных тел на много лет вперёд. В моей спальне в прикроватной тумбочке поселился самый крутой вибратор — мой верный друг и любовник.
Мы никуда не ходим с Патриком. После смерти детей и жены он перестал посещать увеселительные мероприятия. Как-то муж спросил, не хочу ли я сходить на тусовку со сливками элиты Парижа. А я представила весь этот бомонд, половина из которого перебывала в моей постели… Нет, не хочу. На том и порешили.
Мою жизнь можно было бы назвать скучной, если бы мне не хватило «веселья» за предыдущие годы. Но каждый мой день расписан под завязку — занятия, салонные процедуры, фитнес или йога. То малое, чем я могу порадовать своего мужа — выглядеть, как королева. Нет — лучше!
Я толкаю входную дверь, кладу ключи на комод из красного дерева, кричу с порога:
— Милый, я дома!
Патрику нравится отпускать прислугу. Так что, вечера только наши, семейные.
Муж выходит из кабинета.
— Кэт, не раздевайся, пожалуйста. Мэри купила один круассан, глупая девчонка. — недовольно ворчит мой муж, — Съезди, пожалуйста, к Пьеру, купи, если у него ещё остались. Ты же знаешь, я не засну, если не съем свой вечерний круассан… — капризничает Патрик.
Мэри — наша новая молоденькая служанка. Она всё время теряется и забывает простые вещи. Я подхожу к мужу, чмокаю его в щёку.
— Без проблем, дорогой.
Снова забираю ключи и снова ныряю в прохладу осени…
****
Пекарня Пьера — маленькая и уютная. Здесь по-домашнему светло и радостно. Запахи корицы, ванили и карамели, свежеиспеченного хлеба, душистых кренделей и булочек сводят с ума. У Пьера свой круг постоянных клиентов. Если у него что-то и остаётся к вечеру, то пара буханок хлеба или батонов.
Звякнув колокольчиком, вхожу в мир вкусового соблазна.
— О, мадам Дюмонтье! Добрый вечер! — девушка за прилавком ослепительно улыбается, а я растерянно обвожу взглядом почти пустые полки. — Да, извините, у нас почти всё разобрали. — девушка разводит руками.
Но тут в зал выходит Пьер — колоритный француз с усами а ля Пуаро, живыми весёлыми глазами и солидным животиком.
— Мадам Дюмонтье, услада моих старых глаз! — он чмокает собранные щепотью пальцы и раскрывает их, выказывая восхищение. — Как только этому старому засранцу повезло… Как он там, кстати? — это он о моём муже.
Я улыбаюсь. Мы болтаем какое-то время. Наконец, Пьер заговорщицки улыбается.
— Что, одного круассана старому башмаку мало? — он подмигивает мне. — А я знал. Так что, приберёг для него и для вас, милая, кое-что. Лара, подай-ка вон тот пакет.
Девушка живо достаёт из-под прилавка большой бумажный пакет. Патрик кладёт его на стеклянный, сияющий чистотой прилавок.
— Держите, милая. Парочка «Сара Бернар» — презент от меня. Я знал, что Патрик пришлёт именно вас. И научите, наконец, Мэри сколько и чего надо покупать у старого Пьера. Глупая гусыня.
Какой же он всё-таки милый! Я расплачиваюсь. За спиной весело звякает колокольчик, пропуская кого-то внутрь. Забираю пакет, разворачиваюсь и замираю. В пекарню входит Моро с девушкой. Она активно что-то ему рассказывает, он ей улыбается, чуть склонив голову. Я опускаю глаза вниз и иду на выход.
Мне почти удаётся проскользнуть мимо них, когда мужская рука хватает меня за плечо.
— Агата?
Вскидываю взгляд и смотрю прямо в тёмные опасные глаза. Говорю спокойно.
— Вы ошиблись, месье. — сбрасываю с плеча руку, запустившую волну жара, и иду к выходу.
Но Моро не так просто сбить с толку. Он снова догоняет меня у самой двери.
— Нет. Подожди! Я не ошибся! — его пальцы снова впиваются в моё плечо, он с силой разворачивает меня к себе. — Я могу ошибиться с кем угодно, но не с тобой, Агата.
Вдруг отмирает Пьер, поражённый таким вольным обращением с его клиенткой, уважаемой женой старинного друга.
— Мадам Дюмонтье, вам нужна помощь?
По лицу Моро пробегает тень непонимания.
— Мадам? — он всё ещё не отпускает мою руку.
— Кэтрин, не беспокойтесь, я уже вызываю полицию! — голос пекаря срывается на фальцет, он уже держит в руке телефон. Никогда такого безобразия не было в его пекарне!
Я смотрю за плечо Моро.
— Не надо, Пьер! Мужчина всего лишь обознался. — и снова повторяю уже с нажимом. — Вы ошиблись.
Моро, наконец, убирает руку, растерянно трёт лоб.
— Простите, мадам…
Я киваю сначала Пьеру, потом Моро:
— О ревуар, месье.
На этот раз мне не мешают, я спокойно покидаю пекарню…
Глава 34
Сажусь в машину и пытаюсь унять весь тот ураган чувств, который пробудил во мне чёртов Моро. Я думала, что забыла… что всё улеглось. Но всего одно прикосновение этого человека заставило низ живота скрутиться в узел. Чёрт бы его побрал!
Не уезжаю. Жду, когда парочка выйдет из пекарни. Дверь открывается. Моро скользит взглядом по улице, оглядывается. Я наблюдаю за ним и улыбаюсь. Интересная штука — судьба. Глупая Мэри могла купить два круассана, я могла приехать позже или раньше, но мы столкнулись в одной маленькой, едва заметной точке на карте Парижа. Карма, сука…
Моро ведёт девушку к машине. Перед тем, как сесть за руль, ещё раз оглядывается, скользит внимательным взглядом по улице, не находит меня. На его лице всё ещё читается недоумение с растерянностью. Похоже, я испортила ему сегодняшний вечер. Довольно улыбаюсь.
Дома сразу прохожу на кухню, готовлю мужу какао. Он не пьёт растворимое. Только натуральное, приготовленное мной. Патрик подходит сзади, обнимает, утыкается носом в затылок.
— Прости, детка. Ты чудо. Завтра уволю эту дуру.
— Не надо. — улыбаюсь. — Всё хорошо. Давай дадим девочке ещё один шанс.
— Как скажешь. Я так счастлив с тобой…
— А я с тобой…
Ночью во сне я снова срываю одежду с давно забытого мужчины…
*****
Моро никак не проявлялся, и я расслабилась.
— Милый, я дома! — ключи привычно легли на комод.
— Отлично, милая! Проходи в кабинет, мы тебя ждём!
Мы? Рука замерла над комодом. Кто это «мы»? Сердце стукнулось о рёбра. Медленно иду в кабинет. Он сидит ко мне спиной. Патрик довольно улыбается.
— Как прошёл день, милая?
Прохожу за спину мужа, обнимаю его и касаюсь губами щеки.
— Отлично, как всегда.
Перевожу взгляд на мужчину.
— Познакомься, детка, — Виктор Луи Моро, сын одного моего хорошего знакомого.
Наши взгляды встречаются. О, уверена, муж оценил огонёк, вспыхнувший в глазах Моро. Патрик продолжает.
— А это моя супруга — Кэтрин Дюмонтье. — он с гордостью произносит свою фамилию рядом с моим именем.
Моро встаёт и протягивает мне руку.
