стоял у портрета покойной жены. Злата застыла, завороженная печальной картиной: Листопад прижимался лбом к картине и что-то бормотал. Потом он поднял лицо и провел ладонью по лиц}' нарисованной девушки. Злата чуть не всхлипнула — в этом жесте было столько нежности… и боли.
Она вернулась в свою комнат}' и сидела, глядя в стену. Игорь Владимирович постучался к ней около полуночи, она вздрогнула и вышла из задумчивости.
— Я видел свет. Не разбудил?
Злата замерла на пороге, с испуганно колотящимся сердечком. Ее уволят?
Листопад стоял, серьезно на нее глядя:
— Пришел извиниться. Я не сдержался, а должен был. Просто… я получил не очень хорошие известия… неважно. Вы действительно не врач и не обязаны контролировать такие вещи. Мы слишком многое на вас взвалили. Обещаю, что к концу октября найду няню.
— Хорошо, Игорь Владимирович, — пролепетала Злата.
— Спокойной ночи.
— Спокойной… ночи.
Листопад постоял, как будто хотел что-то сказать, но только раскрыл рот, тряхнул головой, закрыл рот и ушел.
Злата опять села на кровать. Что-то волновалось в ней и вскипало. Облегчение? Неловкость? Она переоделась и заснула, едва голова ее коснулась подушки.
***
— Хорошая девушка, — улыбнулся Стас, когда Злата Алексеевна вышла из комнаты.
— Нужно нормальную няню искать, — проворчал Игорь.
— А эту куда? Неужели уволите? — Стас нахмурился.
— Нет. Репетитор она неплохой, опыта с детьми просто мало. Да не уволю! Просто недоразумение.
— А-а-а…
Листопад покосился на дверь. Кажется, девушка расстроилась, когда она уходила, глаза ее подозрительно блестели. Игорь с трудом переключился и смог вернуться к разговору с помощником.
— В общем, Игорь Владимирович, вы ведь уже поняли, что новости… так себе, — продолжил тот. — Поговорил я с мальцом, застал его дома. Вежливый малец, обходительный. Сказал, что стучался к вам несколько раз, типа хотел объяснить ситуацию. Вот, — телохранитель достал из кармана телефон, протянул Игорю.
— Что это? — спросил Игорь, рассматривая фото сероватого бланка с печатями и почерком закорючками.
— Медицинское заключение. Девушка — родственница Пимановых. Страдает от маниакальнодепрессивного психоза, — Стас раскрыл блокнот. — Вот, я тут записал… Зовут ее Ангелина Рахманова.
Возраст девятнадцать лет. Раз в два года с тринадцати лет проходит лечение в клинике. Справка как раз оттуда… М-м-м… Паранойя у нее — видит, слышит всякое. Напридумывает себе и начинает убегать. Особенно осенью это у нее обостряется и весной. Пиманёнок сказал, в этом году она все время нормальная была, недавно из больнички вышла, они думали, бог милует. Очень пацан извинялся.
— Ангелина, — медленно проговорил Игорь, возвращая помощнику телефон.
Тот крякнул, сказал, пряча взгляд:
— Ну вот… так сходится все. И бордюр, и сорочка. Испугалась, видно, и рванула в чем была, куда глаза глядят.
— Ничего не сходится, — Игорь отвернулся к окну. — Швейцар упоминал, она учится в университете. Как можно ушиться с таким диагнозом?
Стас хмыкнул:
— Да сейчас все можно, только плати. Пацан сказал, родня ее контролирует, а ему первый раз довелось с родственницей так близко общаться, типа наплела она, что хочет начать новую жизнь, попросила дать ей пожить в его квартире, пока он у папаши за городом. Ну и… упустил он ее.
— Странно. Если знал, что она не в себе, зачем пустил? Они ее нашли?
— Говорит, да. Закрыли уже… в психушке…
Можно я немного денег… и одеться? Меня в психушку сдадут, если я босиком… Как она сказала просто «в психушку» или «опять в психушку»?
— … Пацан просил сильно не распространяться, денег предлагал за… моральный ущерб.
— Мы сможем ее пробить?
— Вряд ли, шеф. Врачебная тайна, то, сё… Малец разъяснения дал, и то хорошо.
— Не верю, — процедил Игорь. — Она казалась совершенно вменяемой, ничего… такого…
— Шеф, — вздохнул помощник, — вы это точно помните? В вашем тогдашнем состоянии…
— Я все хорошо помню. Не такой уж я был неадекватный. И помню, что сказал у лестницы малолетка. На слова расстроенного родственника это было мало похоже. И еще: все ее действия были абсолютно логичны. С самого момента появления у меня в комнате и до вызова скорой.
— Эх, — Стас почесал в затылке. — Кто ж их, психов, знает!
— Стасик, она была похожа на того, кто убегает от реальной опасности, а не выдуманной. Продолжай работать в этом направлении.
— Игорь Владимирович…
— Продолжай. Посмотри, есть ли у нас какие-то связи среди врачей этого направления. Все, что можно. Главное, чтобы Юрчик-Баул не узнал. И кстати, что там с ним, со старшим Пимановым?
— Все сложно, — Станислав весь подобрался. — Я бы посоветовал быть поосторожнее.
— Думаешь, решится?
— Думаю, решился и пойдет по проторенному пути. Наш человечек не дремлет, подобраться ему удалось довольно близко, предположительного исполнителя уже знает. Когда стукнет заказ, мы будем предупреждены. Главное, чтобы Пиманов не нашел друтого исполнителя, человека со стороны. Того, кого мы не сразу сможем отследить. Нужно увеличить охрану'.
— Увеличь. Пусть кто-нибудь поживет у нас. Кто-нибудь… спокойный, незаметный.
— Обижаете, Игорь Владимирович. У меня все ходы продуманы.
— Набери в охрану' еще пару ребят.
— Будет сделано… Игорь Владимирович, а не может… та девушка, ее появление у вас быть связано с намерениями Пиманова-старшего?
— Нет, Стас, исключено, Юрчик-Баул так не работает. Вот шлюху мне в постель подослать — это в его стиле. Или киллера, как он любит.
— Вы там поосторожнее… с постелью, — пробормотал смущенно Стас. — От киллера мы прикроем, а от…
— Сам знаю, — Игорь покачал головой. — Мне сейчас не до этого, поверь.
После ухода Стаса он поработал с документами и спустился вниз. Чувство вины не давало покоя. Почему-то в эту' минуту', когда он практически потерял надежду найти своего Ангела, в голове вертелись совсем другие мысли. Игорь подошел к портрету' жены. Аня смотрела на него с усмешкой.
Она всегда смотрела на него по-разному, в зависимости от того, что он ожидал увидеть. Иногда он сам не верил, что написал этот портрет. Ему казалось, это был кто-то другой, талантливый, восторженный — тот, кто давно умер внутри.
— Видишь? — сказал он Анне. — Мир — это ложь, боль, разочарование, психоз. А ты всегда видела в нем красоту. У тебя это получалось, а у меня — нет. Влад похож на тебя. Как мне защитить его от боли? Меня сегодня лишили иллюзий. Я глуп, да?
Аня улыбалась с легким упреком.
— Да, да, ты права, — вздохнул Игорь. — Я свинья. Пойду извинюсь.
Няня открыла дверь, у девушки на лице отразился страх, и его опять укололо виной в сердце — Игорь с досадой подумал о том, что совсем запугал ребенка. Просто время такое… словно в полотне привычной жизни появились прорехи, которые он не успевает штопать.
Он извинился
