из прострации, и я посмотрела на мобильный, который лежал на краю кровати. Тимур перевёл взгляд туда же, а потом на меня. Мы замерли, потому что по цифрам на экране поняли, что звонил Матвей.
Я дёрнулась первой. Пролетела опасный участок со шкафом и, поскользнувшись у кровати, все же схватила мобильный. Тимур подлетел сзади, дёрнул меня за волосы и с силой швырнул на угол прикроватного столика, выбив телефон из рук.
Боль прорезала висок, а по щеке потекло что-то тёплое…
Пахло приторно шоколадом.
Настолько, что меня начало мутить. Я попыталась сглотнуть, но поняла, что язык онемел.
Меня раскачивало так сильно, что тошнота стояла уже где-то в горле. И мне бы открыть глаза, понять, что происходило, но веки словно свинцом налились.
Тимур меня толкнул на угол стола…
А дальше что было?
Шорохи какие-то помню. Что-то холодное текло по шее и на груди все намокло. Я даже сейчас чувствовала, как влажная ткань прикасалась к телу. И от этого внизу живота все сворачивалось в комок страха.
Надо просто набраться сил и открыть глаза.
Я дернула руку к лицу, чтобы помочь самой себе, но поняла, что руки заняты. Я тянула их и тянула, и не могла понять, почему ничего не выходило.
Снова качнуло, как будто я была в машине. А вот когда меня подкинуло, я в этом убедилась.
В голове плыло, а в горле было сухо и неприятно.
Просто открыть глаза.
Это не сложно, когда знаешь, что ничего с тобой не случится, но я этого не знала.
Я вообще не представляла, что происходило, поэтому отчаянно пыталась провалиться снова в обморок.
Нельзя. Там Матвей. Он обещал же, что все будет хорошо. И дома оставлять меня не хотел. И вообще…
Я смежила веки до разноцветных огоньков. А потом резко распахнула глаза.
Солнечный свет ввинтился в мозг как острая длинная иголка старой швеи. Я постаралась отвернуться. Спрятаться, но ничего не выходило. Свет становился все ярче, и я поняла, что просто не выдержу, если не прикрою глаза.
Снова тишина. Но теперь не такая однородная.
Шорох. Это были колеса машины по асфальту. Теперь я точно была уверена, что лежала на заднем сидении машины. И шорох такой, как будто дорога очень мокрая. Словно после дождя или снега, который таял, едва касаясь земли.
Думай, Ульян.
Снова потянулась рукой к лицу. Черт. Не получалось. Может, у меня инсульт и это паралич?
Да нет. Бред какой-то.
Я снова приоткрыла глаза. На этот раз медленно. Светло. Значит, не так много времени прошло. Смеркаться начинало часов в пять вечера.
Я скосила глаза вниз.
На руках были строительные стяжки.
Да ну нет. Нет.
Это же не может быть похищение. Тимур же вменяемый человек. Юрист. Он должен понимать, чем закончится этот его поступок. Ладно Матвей, который с дерьмом его смешает, но ведь помимо него есть есть закон, который против такого.
Я попыталась прокашляться.
— Очнулась? — спросил с переднего сиденья Тимур, и я снова закрыла глаза. Попыталась откинуться назад. — Это хорошо, что очнулась. В больницу не надо будет заезжать.
Хотелось пить. Смочить губы. И болела голова.
Я прикрывала глаза медленно и старалась не смотреть на Тимура, который нервно вёл авто и бросал на меня злые взгляды.
— Что происходит? — хрипло спросила я, и мой голос прозвучал вороньим карканьем.
— Ничего особенного… — отмахнулся Тимур, и мне не понравилось, как он ушёл от ответа.
Я постаралась сесть, но голова стала болеть ещё сильнее. Я притянула руки к груди, поднялась выше и ощупала лицо на предмет повреждений. На виске была небольшая рана. Это из-за неё у меня мокрая одежда. Тимур то ли оттирал кровь, то ли плюнул и оставил, чтобы сама затянулась, я пока что не поняла.
Все же села, подавив в себе рвотный позыв. На кофте было мокрое розоватое пятно, которое выделялось некрасивым побуревшим облаком на светлой ткани.
— Мне холодно, — зачем-то призналась я, и Тимур бросил на меня недовольный взгляд. Качнул головой.
— На полке твои вещи. Можешь одеться… — скупо выдавил Тимур и вернулся к дороге.
— Как? У меня руки сцеплены… — я приподняла кисти и помахала ими, чтобы это было заметно в зеркале заднего вида.
— Тогда сиди дальше мёрзни… — безразлично отозвался друг мужа, и я поджала губы. Повернулась всем корпусом к полочке заднего сиденья и увидела свои вещи: спортивные штаны, куртка, тёплая толстовка. За водительским сиденьем валялись мои кроссовки.
Я стащила пальцами куртку и постаралась накинуть ее на себя хотя бы спереди. Вышло криво и косо, зато не видно теперь рук. Я вообще не понимала, как можно снять стяжки, поэтому просто водила руками в разных направлениях, стараясь ослабить пластик.
— Куда ты меня везёшь? — спросила я через полчаса.
— В безопасное место, — усмехнулся Тимур и включил поворотники. Мы съезжали на одну из развязок федеральной трассы. Не очень понятно, где находилось это безопасное место.
— Меня Матвей будет искать, ты это понимаешь? — я поджала под себя ноги, потому что казалось — пальцы ног скоро перестану чувствовать. Сильно замёрзла, а Тимур не додумался, хотя, как по мне, просто не захотел захватить хотя бы тонкий плед.
Тимур ничего не сказал на мое замечание. Он понимал, что Матвей точно будет меня искать. Я очень на это надеялась. Хотя, если подумать, как красиво нас прошлый раз развели, то стоит заволноваться.
— Зачем ты это сделал? — не отставала, я пытаясь освободить руки. — Тимур, ты меня слышишь?
Тимур кивнул, подтверждая что точно слушал, просто отвечать не особо хотел. А у меня внизу живота собрался комок страха. Я почти физически ощущала, как он давил на органы, и поэтому уточнила: — Тимур, я в туалет хочу…
— Потерпишь…
Его голос был холодным.
— Я не могу. Я очень хочу. Сколько мы уже в дороге? Ты сам-то, наверно, останавливался. Делал свои дела, пока я без сознания была.
У меня не было цели довести Тимура или разозлить. Я просто хотела понять, на какое расстояние от города мы уехали, но, видимо, переговорщик во мне и не рождался.
Тимур резко съехал на обочину и вышел из машины. Он обошёл ее и, открыв дверь с моей стороны, присел на корточки.
— Не надо пытаться меня обдурить, — сказал Тимур и дёрнул мою куртку. Я прикрыла глаза. Он понял и давно, что я делала. — Не надо удлинять наш путь.
Его пальцы смахнули с моей щеки волосы и убрали их за ухо. Тимур
