заглядывая в его глаза.
– Где сейчас Варвара?
– У родителей.
– Останешься?
– Конечно, – сжимая меня сильней и снова губы по губам уже с нескрываемой жаждой. Обнажая то, что долгие годы было заперто в душе. Руками по телу и шелест сбрасываемой одежды в тишине квартиры, сбитое дыхание и нежелание даже на мгновение отрываться друг от друга. Подхватил меня на руки и не разрывая поцелуя, понес в комнату. Опустил на кровать, достав из джинс презерватив, бросил фольгированный квадрат рядом со мной, нависая сверху, зарываясь пальцами в мои волосы, и снова набросился на мои губы. Касания, кожа к коже, переплетение тел, прикосновения и пожар в крови все сильней. Поддался бедрами меж моих разведенных ног и низ живота тут же приятно стянуло, требовательно, сильно, горячо. Стон с моих губ и я пальцами впиваюсь в его плечи. Тепло его кожи, прикосновения рук и его близость стирала все, все тревоги, весь мир за окнами этой квартиры. Я все еще не могла оторваться от него даже на секунду, мне казалось, я снова там, в прошлом, пять лет назад, беззаботная и счастливая, воздуха отчаянно не хватало, голова кружилась, но хотелось только еще и еще, еще больше прикосновений, еще больше поцелуев, будто отстранись я хоть на мгновение, он уйдет, раствориться, исчезнет, и я снова останусь одна. Сумасшествие чистой воды, в котором я сгорала. Избавившись от нижнего белья, натянул резинку и накрыл собой, медленно входя в меня, срывая дыхание, он делает это с ненужной сейчас нежностью, и я не могу больше, поддаюсь бедрами, вперед. Понимает. Придерживая мои бедра, делает небольшой толчок. Потом еще один и еще. Ловя мои стоны губами, смешивая наше дыхание. И я отпустила себя. Полностью растворившись в происходящем. Отдавая и принимая, без каких-либо «но», без оглядки на прошлое, без терзаний и никому не нужных обид. Скользила ладонями по его спине, чувствуя теплую кожу, царапая ее, пытаясь притянуть его еще ближе. Ромка меняет позу, закидывая мои ноги себе на плечи. И мой мозг окончательно коротит. Он входит под таким углом, что словно все тело пронзает мелкими разрядами тока, ударяя по нервным окончаниям, пробирающими импульсами, вскрикиваю, впиваюсь пальцами в его бедра. Нарастающий ритм и меня уносит. Жар накрывает волной, до капелек пота на коже, стон один за другим срываются с губ, я в бессилии запрокидываю голову, внутри все словно стянуто в тугую спираль, пламя, оседающее внизу живота, поглощает меня полностью. Пара толчков и я словно лечу вниз с высокой скалы, содрогаясь всем телом, распадаясь на мелкодисперсные частицы, на мгновение, переставая дышать, но, не переставая чувствовать. Сдавленный стон Ромки, мгновение и он опускает мои ноги на постель, выскальзывая из моего тела и я, делаю вдох, наполняя легкие воздухом, голова кружится, будто после карусели. Ромка все еще тяжело дыша, покрывает поцелуями мой живот, грудь, шею, добираясь до губ. Поцелуй тянущий, долгий, наполненный нежностью, так много и без слов, говорящий за нас.
Глубокая ночь, а я сижу на кухне завернутая в полотенце после душа, пью зеленый чай и наблюдаю, как Ромка роется в моем холодильнике, ища, из чего можно сделать бутерброд. И это ощущалось таким привычным и естественным, словно происходило ежедневно.
– Давно набил? – спрашиваю, замечая тату под левой лопаткой, ее не было раньше. Он оборачивается, кладя на хлеб пару кусков колбасы и сыра.
– В период трехмесячного запоя после твоего отъезда. Ты в Дубае с подругой косточки грела, а я тут бухлом заливался, – откусил бутерброд, уминая сразу треть и, забрав мою кружку, запил моим чаем. Вот что за дурацкая привычка? Мог же себе отдельно налить.
– Меня туда Гришина с собой потянула, мое грустное тулово осевшее после больницы у нее на диване, видимо, ей очень надоело, и она решила меня реанимировать, – забрала обратно чашку, допивая остатки чая.
– Помогло?
– В какой-то степени. С ее дивана я съехала, сняла квартиру, правда, потом Ковалев присоседился, но это уже другая история, – он, дожевав бутерброд, отвернулся к раковине, чтобы вымыть руки, а я, воспользовавшись моментом, подошла ближе, проводя пальцами по контуру татухи. Мотоциклетное колесо и лиса, выполнено филигранно, прорисовка шикарная, на переднем плане перед колесом хвост лисы, а сама она позади и лишь мордочка выглядывает с другого края. – Красиво.
Обернулся, ловя меня в свои руки, притягивая ближе, оставляя поцелуй на моих губах.
– Я бы утащил тебя снова в постель, но скоро рассвет, и мне вставать через три часа, – еще один поцелуй, уже более откровенный и снова отстранился.– Я снова уйду рано, у меня завал на работе.
– Пошли спать, – нежно проводя пальцами по его щеке. Я не против второго раунда секса, но спать хотелось больше.
Меня вырубило почти моментально, едва голова коснулась подушки, я даже будильник Франца не слышала утром, ни как он собирался, ни как уходил. Давно я так крепко не спала. Потянулась в постели, замечая на подушке стикер с размашистым почерком Ромки: «Доброе утро, Соня-засоня», улыбнулась, он раньше всегда с утра присылал мне именно такое сообщение. Набросив халат, пошла варить кофе, и умываться. Наконец, устроившись на диване с чашкой кофе, выключила режим полета у телефона и офигела от количества сообщений, посыпавшихся ото всех подряд, Гришина, Васина, Егор, Ромка, а еще уведомление от банка, что на карту поступили деньги. Не успела прочитать от кого перевод, как на экране телефона высветился номер Егора.
– Доброе утро! – расслабленно зевнула в трубку.
– Доброе оно было часа три назад. Ты дрыхнешь еще, что ли?
– Встала недавно. Что-то случилось?
– В семь часов сегодня взяли твоего Ковалева прямо в аэропорту. Поэтому собирайся и езжай ко мне, подъедет один мой хороший знакомый, поможет тебе заявление на этого ушлепка правильно составить. Там у него целый набор, твое будет вишенкой на торте.
– Хорошо. Минут через двадцать буду.
Как оказалось, Гришина и Васина звонили мне, чтоб донести ту же новость. Порадоваться, поздравить и искреннее пожелать, чтоб Ковалев за содеянное надолго отъехал в места не столь отдаленные. А вот перевод оказался от Франца, и сумма там была приличная. Только какого лешего непонятно. Спонсировать меня решил, что ли? Ладно, с этим я позже разберусь, сначала к Егору съезжу. Допив остатки кофе, пошла собираться.
***
Вставать с постели сегодня совершенно не хотелось, а вид спящей Сони и вовсе рождал грешные мысли, если была бы возможность отменить все сегодняшние дела и остаться тут рядом с ней я бы
