разменной монетой, Рус, — в который раз поясняю я. — Служба у тебя… жизни людей. А моя жизнь? Что она для тебя значила? О ней ты подумал? Её тебе не хотелось спасти? — меня отчаянно несёт, а на глазах выступают слёзы обиды. Той старой, засевшей глубоко в сердце. — А я ждала! Каждый день умоляла, чтобы ты появился и спас меня! Но тебя не было рядом, когда я умирала! Ты был на службе! Такой, сука, важной и необходимой! Так чего ты хочешь от меня сейчас? — уже кричу, захлёбываясь слезами. — Нет у тебя сестры! Не спас ты её! Всё. Умерла.
— Что ты такое говоришь, глупая, — Рустам дёргает меня к себе и прячет на своей груди. Не сопротивляюсь, выдержка сегодня ни к чёрту, и даю волю слезам.
— Ну что я мог сделать? — шепчет брат и гладит по спине. — Я был за много километров и без связи. А когда вернулся, ты уже замужем и беременна. Это же твой выбор, Ириш, — отстраняется и испуганно смотрит в глаза. — Ты же мне сама сказала…
— А что я могла ещё сказать? — с вызовом бросаю я и вытираю слёзы.
Вот такая неприглядная правда, Рустам. Мне хочется рассмеяться ему в лицо. Как можно быть слепым, когда очень хочется.
— Господи, Ира! — брат вновь встряхивает меня. — Почему ты столько лет молчала?
— Было слишком поздно для меня. А ты и не захотел разбираться, Рус…
— Да я сейчас…
— Не надо, — останавливаю его прыть. — Я тебя ни в чём не виню. Это и правда моё решение и мой выбор.
— Меня ты за что наказываешь? — Рустам умоляюще смотрит в глаза.
— А я не тебя наказываю, а себя, — выдыхаю и сжимаю его плечо. — Прости. Не приходи больше…
Скрываюсь в подъезде и прислоняюсь спиной к двери. Чёрт. Хочется побиться головой об стену. Слишком много лишнего наговорила сегодня. Дура. Ну зачем? Только бы Рустам не начал устраивать разборки. Я не хочу его подставлять. Столько лет удавалось сдерживать его, а сегодня всё пошло не так. Этот мучительный день когда-нибудь закончится? Сил никаких не осталось.
Жду лифт и лихорадочно соображаю, что можно предпринять, чтобы обезопасить брата. Не дай бог Асад узнает, что я встречалась с Вороном или Рустамом… Чёрт бы его побрал. Их всех.
Глава 21
Ирина
Поднимаюсь в квартиру. Дверь не заперта, на кухне горит свет. Прохожу. Кругом кровь и разводы. Отмывать придётся долго и упорно, но сил уже нет. Значит не сегодня. Асад спит, уткнувшись в стол лбом. Рядом стоит недопитая бутылка водки. Смотрю на него и едва сдерживаю желание прикончить по тихой. Давно надо было это сделать. Уже бы отсидела и вышла. Зато мир был бы чище.
Сжимаю кулаки и разжимаю. Дышу часто и глубоко. Но так и не решаюсь. Не могу я. Пусть сдохнет своей смертью. Выключаю свет и иду к сыну. Негромко стучу и приоткрываю дверь. Егор сидит на кровати в наушниках. Видит меня и снимает.
— Мам, ну наконец-то. Где ты так долго была?
— Ездила осматривать одного пациента, — мягко улыбаюсь и сажусь на край кровати.
— Всё нормально? — Егор хмурится. — Выглядишь не очень…
— Да, я просто очень устала.
Ложусь сыну на колени и прикрываю глаза. Так хорошо и спокойно. Мальчик мой любимый. Моя жизнь. Моя вселенная. Я так счастлива, что он у меня есть. Сколько сил и нервов ушло на то, чтобы он сначала родился, а потом вырос. Каждая болезнь, каждая царапина или синяк, всё отпечаталось в моём сердце. Я отдала ему всю себя. Но сможет ли он меня когда-нибудь понять?
— Мам, ты чего? — ладонь сына ложится на голову, а я улыбаюсь.
— Я чуть-чуть полежу. Соскучилась по тебе очень…
Егор нежно гладит меня по волосам, а я проваливаюсь в какое-то пограничное состояние. Вроде всё слышу и понимаю, но в то же время меня уносит в прошлое. В тот роковой для всех нас день, когда я позвала к себе в больницу Асада.
— Ты всё ещё хочешь меня в жёны? — спрашиваю, глядя в глаза. Без страха и сомнения. Мне некуда отступать.
— Что за вопрос? — хмурится он.
— Ответь.
— Хочу, — небрежно пожимает плечами.
— Ты говорил про сделку, — сухо напоминаю. — Я готова предложить тебе свою.
— Как интересно? — хмыкает Асад и расплывается в хищной ухмылке. — А я тебя, оказывается, недооценил.
— Это точно, — слабо усмехаюсь. — Так как?
— Говори.
— Я беременна и хочу сохранить ребёнка, — вздёргиваю подбородок, чтобы не подумал, что мой малыш какая-то ошибка. — Ещё я хочу сама дать ему имя и воспитывать его.
Асад несколько мучительно долгих секунд молчит, а я внутренне дрожу от ужаса. Если он сейчас откажет, даже не представляю, что делать. Отец не разрешит позорить его внебрачной беременностью, а одной мне не выносить её. Врач прав, организм не справится.
— В тихом омуте, да Ира? — хмыкает, наконец, Асад.
— Если тебе это не подходит…
— Я этого не говорил, — он приближается и склоняется к моему лицу. — Это ребёнок Ворона?
Распахиваю глаза, не понимая откуда он может знать. А Асад лишь хохочет.
— Можешь не отрицать, — кривится он. — Я и так всё знаю.
— Что «всё»? — выдыхаю и сжимаю кулаки, чтобы скрыть нервную дрожь.
— Он приходил ко мне недавно, — проходится по палате и останавливается у окна. — Угрожал, что если я не откажусь от одной сделки, изнасилует мою невесту, — сглатываю, не веря своим ушам.
Это же не может быть правдой?
