команде, надевает средства защиты глаз и ушей, которые я ей приготовил, и занимает позицию на огневой точке.
Маневрируя позади нее, ее твердая задница прижимается к моей передней части, и все, что я могу сделать, это сдержать мучительный стон. После прошлой ночи моя решимость опасно снизилась, мне хочется повалить ее на пол головой вперед и войти в мою маленькую пленницу.
— Что теперь? — Ее голос — хриплый шепот.
— Я дам тебе в руку пистолет, и ты возьмешь его. Понятно?
— Да, сэр.
Черт, она пытается меня убить?
Я обнимаю ее обеими руками, держа в руках пистолет и проверяю обойму, прежде чем навести ее на цель. Ее тело содрогается от моей близости, и глубокое чувство мужского удовлетворения поселяется в моей груди.
— Расслабься, — говорю я ей на ухо. — Это не причинит тебе вреда, если ты знаешь, как правильно с этим обращаться.
Продолжая держать руки перед ней, я показываю ей, как держать пистолет правой рукой, одновременно направляя ее левую руку вверх, чтобы обхватить ее пальцы вокруг рукоятки.
— У этого пистолета нет отдачи. Идеально подходит для укрепления твоей уверенности.
— Это не вопрос уверенности, — отвечает она, слегка покачивая бедрами относительно моего быстро твердеющего члена. — Это проблема борьбы с оружием. — Я сдерживаю стон от соприкосновения наших двух тел. Мы определенно ведем опасную игру.
— У тебя нет роскоши быть противником оружия. Олег использует оружие. Его люди используют оружие. Знание того, как им пользоваться, может спасти тебе жизнь.
Я скорее чувствую, чем слышу ее дрожащий выдох.
— Хорошо, покажи мне.
— Давай поговорим о сцеплении. Когда ты впервые берешь в руки пистолет, тебе нужно захватить его за задний ремень как можно выше. Это позволяет тебе лучше контролировать ситуацию. — Когда ее хватка станет удовлетворительной, я перейду к разговору о стойке.
— Ты должна убедиться, что ты немного наклонена вперед, ноги на ширине плеч, а твой вес приходится на пальцы ног и слегка наклонены вперед в талии, чтобы тебя не оттолкнуло назад при сильной отдаче оружия. — Я поправляю ее бедра и помогаю ей отвести ногу назад, пока она не займет правильное положение.
Отступив немного назад, чтобы она не почувствовала, как мой полутвердый член прижимается к ее заднице (я почти уверен, что это противоречит всем рекомендациям по безопасности), я даю ей время привыкнуть к ощущению пистолета в ее руке.
— Ты готова застрелить эту штуку?
— Готова как никогда. — Она тяжело сглатывает, заправляя выбившуюся прядь в пучок высоко на макушке волос.
Я приказываю ей:
— Совмести ствол с мишенью. — Она фокусируется на силуэте с мишенью на груди в восьми футах от нее. — Теперь прицелься, выдохни и нажми на спусковой крючок.
Ее первый выстрел прошел далеко от цели, где-то над плечом бумажного силуэта. Он приземляется глубоко в пустыне, окружающей мою собственность. Она хмурится, и я говорю ей вернуться в исходное положение и попробовать еще раз.
Глубоко вздохнув, она успокаивает трясущиеся руки, сжимает пистолет, как я ее учил, и нажимает на спусковой крючок. Эта пуля приземляется намного ближе к центральной мишени, и она издает радостный возглас. А потом она отправляется на скачки. Она наносит три удара подряд. Последний выстрел попадает в яблочко, и это чертовски красиво. Ее лицо озаряется улыбкой, когда она понимает, что сделала идеальный выстрел.
— Ты — мастерица. — Мое внимание направляется прямо на точку пульса у основания ее шеи. Первая стрельба может быть пугающей, вызывая реакцию бегства или борьбы, но после того, как чувство опасности проходит, часто происходит прилив серотонина — химического вещества, обеспечивающего хорошее самочувствие. И если я догадался, Джорджия находится во власти химических веществ счастья.
Она оборачивается и бросает на меня не что иное, как голодный взгляд. Уже не так неохотно, как десять минут назад, ее расширенные зрачки показывают, что она все еще на пике.
— Это было весело, — выдыхает она. — Покажи мне, как перезаряжать. Я хочу сделать это снова.
Я скрещиваю руки на груди, веселье перерастает в гордость, когда я восхищаюсь Джорджией, держащей в руках пистолет так, будто она родилась с ним в руках.
— Означает ли это, что ты пересматриваешь свою позицию против оружия?
— Нет. Очевидно. Я все еще ненавижу оружие, из которого убивают реальных людей, но могу сделать исключение для стрельбы по маленьким бумажным человечкам. — Она бросает мне ухмылку.
— Я могу с этим работать. — Я показываю ей, как перезаряжать пистолет, и отступаю, пока она выпускает еще один патрон. Для женщины, которая, по общему признанию, выступает против оружия, она, отличный стрелок, закачивая свинец в сердца как минимум десяти бумажных силуэтов.
Я присвистываю в знак признательности, когда она выпускает последнюю пулю и поворачивается, чтобы показать мне большой палец вверх. Она чертовски сексуальна, держа в руках пистолет, и еще сексуальнее, когда радуется своему успеху.
— Завтра мы перейдем к чему-то большему. Как ты к этому относишься? — Ее глаза широко открываются от удивления. Я играю с ней. Мне не следовало бы, но играть с ней чертовски приятно. Наслаждаться ее телом, пока я трахал ее до беспамятства, было бы чертовски приятнее, но просто находясь рядом с ней, я чувствую себя хорошо. Она прогоняет темные тени — моего самого постоянного спутника — своим светом.
Черт. Подобные мысли только доставят мне неприятности.
— Я могу справиться с чем-то большим. — Ее дерзкий тон дает понять, что мы ведем одну и ту же коварную игру.
Откинувшись назад, я наблюдаю, как Джорджия снимает защиту для ушей и глаз и безопасно убирает пистолет, как, должно быть, показал ей Борис.
— Я провожу тебя на обед, — предлагаю я.
Она пожимает плечами.
— Я не голодна. Я хочу продолжать заниматься.
— Очень жаль. Еда необходима для тренировок.
Она издает разочарованный звук в горле, но затем поворачивается ко мне, моргая своими красивыми глазками.
— Еще немного времени?
У меня сейчас миллион дел, но когда она смотрит на меня своими проникновенными серыми глазами, мой рот не может произнести слова «нет».
Дермо, я становлюсь мягким.
— Ты готова к следующему раунду? — спрашиваю я, ухмыляясь, когда ее глаза загораются.
Джорджия
Для человека, который ненавидит оружие, я сейчас надираю задницы.
Предмет в моей руке тяжелый, солидный, словно продолжение моей руки. Андрей стоит позади меня и смотрит, как я выстреливаю в силуэт бедного человека, но мои мысли где-то в другом месте. В каждую мысль вторгается тот факт, что мы одни на краю границы собственности Козловых. Нас окружает лес, и у меня есть единственный пистолет, стоящий
