– Надо только сделать прививку, вам еще не сказали? – спохватился секретарь.
– Ммм… нет, – удивилась Марина. – Какую прививку?
– Всем членам группы необходима прививка против желтой лихорадки и свидетельство о вакцинации. Это обязательно, иначе в страну не пустят и посадят в карантин.
– Ого как серьезно… И где же мне ее ставить?
– Сейчас продиктую адрес нашей клиники… Записываете?
Благое намерение стать донором зависло в воздухе. Но переворот внутри нее уже произошел. Весь день, ожидая приезда курьера, Марина провела за уборкой и перетряхиванием антресолей. У нее уже ломило спину с непривычки, но вместо того, чтобы угомониться, Марина переместилась еще и на балкон, привела в порядок тамошний стеллаж, вытащила коробки с хламьем, пустующие цветочные горшки выставила на площадке у лифта. Туда же отправились дамские романы, которые так любила читать мама – пока еще могла читать.
В последнюю очередь Марина перебрала мамины вещи, аккуратно сложила их по сезонам и запихнула в широченные магазинные сумки с тканевыми ручками. Тут же отыскала в Интернете адреса пунктов приема старых вещей. Когда она с тремя баулами спускалась по лестнице, соседи уже успели разобрать цветочные горшки и книги. И это еще больше вдохновило Марину. Она ощущала ветер перемен, он почти осязаемо шевелил ее волосы и овевал лицо. Во дворе пахло прелой листвой, мокрым асфальтом и яблоками. Холодная и прозрачная осень…
– Кто последний? – Дело было на следующий день после генеральной уборки в квартире. Марина дожидалась у процедурного кабинета, чтобы сделать прививку, когда подошла эта субтильная девушка с бойким личиком и подвижными бровями. – Я за вами.
Не успев присесть на диванчик, она уже повернулась к Марине и шепотом спросила:
– Вы на анализ? Мне только результаты забрать.
– Хотите, я вас пропущу?
Девушка активно замахала рукой:
– Что вы, да не надо! Посижу минутку, не переломлюсь! Тем более, знаете, хоть и говорят – перед смертью не надышишься, но так хочется. Боюсь страшно…
– Вы же сказали, вам только результаты получить, – не сообразила Марина.
– Ха. Ну так результаты и есть самое страшное. Пробирки, кровь – это все детский лепет! А вот если, например, ВИЧ? Вы проверялись на ВИЧ? Я вот никогда. Решили с мужем заводить ребенка, – она расторпырила правую руку, чтобы продемонстрировать колечко, – а для этого же надо все в порядок привести. И тут я ка-ак струхнула! Потому что я, знаете, была… как бы помягче… не очень примерной девочкой. Ну, тогда, в молодости! Сейчас-то остепенилась.
На вид ей было никак не больше двадцати пяти. Марина искренне заулыбалась. Было в этой незнакомой девушке что-то заразительно-живое, открытое и безыскусное. Нервничая, она пожевывала губы и теребила бахрому на дизайнерски рваных джинсах. Саму Марину это шевеление немного нервировало, и она поймала девушку за руку:
– Все будет хорошо.
– Вы так думаете? – Девушка расплылась в улыбке. – Ну ладно.
Она и правда немного расслабилась, поверив. Можно подумать, на месте Марины сидела пифия Дельфийского оракула.
Наконец выглянула процедурная медсестра:
– Вы на прививку?
– Да, – подтвердила Марина. – А девушке вот только результаты забрать.
Уточнив фамилию, медсестра нырнула обратно в кабинет и вынесла оттуда сложенный пополам лист. Протянула девушке. Та подняла испуганные глаза на Марину.
– Давайте одним махом, как пластырь срываете, – велела та, ободряюще кивнув.
Девушка покорно склонила голову, задержала дыхание и развернула лист. На ее лице тут же отразилось вселенское облегчение:
– Отрицательно!
– Юность прошла бурно, но без последствий, – подытожила Марина, и обе они рассмеялись.
– Вы идете – или так и будем стоять? – устало вздохнула медсестра.
В кабинете Марина устроилась в кресле, все еще мысленно улыбаясь своей коридорной незнакомке и счастливому исходу ее страданий. Медсестра готовила вакцину и инструменты.
– Вы делаете генетические анализы? – вспышкой, моментально родился на языке неожиданный вопрос.
– Мы все делаем.
– Тогда возьмите еще кровь на болезнь Хантингтона, пожалуйста.
И пока медсестра затягивала жгут вокруг предплечья, просила поработать кулаком и набирала в пробирку темную кровь, Марина плыла в безмятежности. Она знала, что этот поступок – правильный.
Жизнь захватила ее. Несколько новых костюмов, достаточно представительных и при этом максимально легких, – в Африку, чай, едет не в Мурманск. Новый купальник, нет, чего мелочиться – два новых купальника. И тройка комплектов умопомрачительного кружевного белья: ничуточки не удобно и не практично, зато какая красота. В свете примерочной кожа, больше пяти лет не знавшая солнца, выглядела почти бирюзовой. Марина поморщилась: будь они неладны, эти примерочные. Всегда выгляжу, как живой труп или как тушка бройлера, залежавшегося на витрине супермаркета… А значит, еще флакон новых, каких-нибудь остромодных духов из парфюмерного магазина напротив. И не забыть солнцезащитный крем – чтоб непременно с самой высокой степенью защиты. А еще пудру – хотя нет, пудра на жаре скатывается и липнет пятнами, так что обойдемся без нее…
Телефон зазвонил в сумочке как раз в тот момент, когда Марина перенюхала уже с десяток туалетных вод, в носу свербило, а консультант протягивал баночку с кофейными зернами.
– Один момент! – попросила она и ответила на звонок.
– Здравствуйте. Готовы результаты ваших анализов. Вы можете забрать их с девяти до пяти ежедневно…
– Подождите-подождите, – прервала говорившую Марина. – Дело в том, что у меня в ближайшие дни совершенно нет времени, ни минутки. А потом я улетаю. Вы не могли бы мне их прочитать, прямо сейчас?
В трубке замялись.
– Ну, если вы уверены… Сейчас.
Марина отошла почти к выходу из магазина и в задумчивости водила пальцем по сверкающим бутылочкам с люксовым гелем для душа и молочком для тела. Кокос, жасмин, корица, нероли, франжипани, – читала она перечисление различных добавок. От кондиционера веяло, как от колотого льда.
– Алло, Марина, вы слушаете? У вас положительный результат. На Хантингтона.
– Прочтите точно, пожалуйста.
– Вот, я цитирую заключение: «В результате анализа ДНК короткого плеча 4 хромосомы выявлено увеличенное число копий ЦАГ-повтора (48)»…
– Спасибо. Всего доброго.
Очень многому люди просто не придают значения. Говорят «спасибо», не осознавая, что этим просят «спаси, Бог» или «спаси, Господи». Желают «всего доброго», не желая в особенности ничего хорошего. Мы постоянно пользуемся формулами, значения которых забыты, утрачены, затерты… Так думала Марина, оставив неоплаченной целую корзинку косметики у кассы в парфюмерном. Она вообще много думала, и все без толку, цепляясь за какие-то невнятные, оскоминные парадоксы – как, быть может, ускользающее сознание князя Андрея Болконского цеплялось за небо Аустерлица. Но если бы кто-то сейчас сказал ей хоть что-нибудь про это небо, она, наверное, закричала бы или ударила.
