«Неужели уже так поздно?! — удивилась Анжела и достала из сумочки телефон, действительно показывавший пять минут девятого. — Сколько же я здесь сижу? Часа два? — она пыталась припомнить, во сколько вышла из дома, но, поняв, что это невозможно, махнула рукой. — Володя должен вечером позвонить, — с тревогой вспомнила она и чуть не заплакала, но сдержалась. — Теперь это, конечно, уже неважно, но что он подумает, не застав меня дома? Что я только и ждала, когда мы наконец расстанемся, и в первый же день воспользовалась полученной свободой? — Анжела даже покраснела от одной мысли о том, как она, никого в этом городе не зная, могла бы этой свободой воспользоваться. — Да нет же, не может он такого подумать! Он просто станет волноваться, потому что найти разумное объяснение моему отсутствию, кажется, невозможно. Впрочем, здесь совсем недалеко до дома, и часам к девяти я уже вернусь», — в конце концов попыталась успокоить себя Анжела.
Вскоре принесли коктейль, и девушка с удовольствием, но все-таки немного нервно принялась поскорее доедать пирожное и пить ледяной коктейль.
Когда Анжела расплатилась (и ей хватило денег!) и вышла на улицу, было всего без пятнадцати девять, и она уверенно зашагала по узкому, белевшему только что выпавшим снегом тротуару. За то время, что она просидела в кафе, заметно похолодало, и у девушки начали мерзнуть руки в тонких кожаных перчатках. В сумочке запищал телефон: пришло новое сообщение. Непослушными пальцами Анжела открыла молнию и нажала нужную кнопку. Ничего интересного. Вдруг она увидела, что часы показывают семнадцать минут десятого.
Девушке стало страшно. Она никак не могла идти до дома так долго. Остановившись, Анжела растерянно оглянулась: вокруг были незнакомые дома, а впереди чернела, отражая желтые пятна редких фонарей, река. Постояв несколько минут и чуть не плача, Анжела пошла вдоль дома, высматривая табличку с названием улицы, но ее, как назло, нигде не было. Наконец, пройдя еще два дома и какой-то темный сквер, она с трудом нашла табличку, на которой разобрала в темноте: «пер. Петровский».
«Господи! Где это?! Куда я зашла?! — Она оперлась о стену, потому что после напряженного рассматривания высоко приделанной таблички у нее вдруг закружилась голова. — Неужели я все-таки пьяная? Что же мне теперь делать?»
На улице, кроме нее, никого не было, а звонить Володе и спрашивать, как идти до дома, ей было стыдно. Анжела еще раз огляделась и решила, что лучше всего пойти на набережную, так как там скорее можно встретить какого-нибудь прохожего, чем в этом глухом переулке. Неуверенными шагами она медленно пошла к набережной, которая к ее ужасу оказалась совершенно пустой и к тому же почти не освещаемой.
Холодный ветер обдавал и без того замерзшее лицо. Анжела поежилась и, поглубже засунув руки в карманы, пошла почему-то к видневшемуся впереди мосту. Это был горбатый узенький мостик, за которым, на другом берегу, чернели деревья, мирно и привольно росшие то тут, то там. Анжела, словно притягиваемая какой-то неведомой силой, упрямо шла к мостику, отворачиваясь от ветра и стараясь не поскользнуться на обледеневшем асфальте. Наконец она ступила на деревянную ступеньку, сухим, морозно-гулким стуком ответившую на вторжение поздней гостьи. Анжеле очень хотелось попасть в сад, раскинувшийся на том берегу, но, дойдя до середины моста, она поняла, что должна остановиться. Тонкий деревянный настил уходил из-под ног, а сам мостик, казалось, плавно раскачивался, как колыбелька. Анжела подошла к перилам и чуть наклонилась. Перед глазами зарябила черная вода, поблескивающая светлыми пятнами. Голова ее закружилась, и девушке показалось, что мостик стремительно опускается, падает к самой воде, еще чуть-чуть — и она сможет ополоснуть ее мягкими темными волнами горящее от мороза лицо. От предчувствия этого по всему телу разлилось тепло, почудилось, что вокруг звучит смех и играет музыка. Эти пахнущие кофе и пирожными уют и тепло могли остаться навсегда, надо было сделать еще только одно, последнее усилие — наклониться и отпустить перила.
— Вам нехорошо?
Голоса и серебристая рябь стали стремительно удаляться, вместо них перед Анжелой возникло бледное небритое лицо. Мгновение спустя девушка почувствовала, что сильная рука трясет ее за плечо, которое от этого даже болит.
— Зачем вы не дали мне войти? — В голосе девушки прозвучало возмущение.
— Вы хотите сказать — утопиться? — поправил ее неожиданный собеседник.
— Утопиться? О чем вы? Ах, да… — Анжела огляделась и виновато посмотрела на мужчину. — Наверное, вы правы. Но у меня так щипало лицо от мороза, а вода была такой ласковой и мягкой…
— Что смягчила бы даже истерзанное сердце…
— Да, — послушно согласилась Анжела.
— Тогда позвольте попросить вас поверить, что это далеко не единственный эликсир для исстрадавшейся души. Например, время — бальзам не менее древний и тоже вечный, как и вода.
Плечо перестало болеть, зато теперь стальные пальцы сжимали локоть.
— Осторожно, ступенька. Еще. Вот так, отлично. А теперь скажите мне, где вы живете?
— Рядом с домом с мозаикой, я вдруг забыла адрес. Там, где полукруглый балкон и маленькие круглые окошечки. А вся стена — цветная мозаика, — лепетала Анжела. — Он очень красивый, необычный…
— Дом герцога Лейхтенбергского?
— Я не знаю, — девушка опечаленно опустила голову.
— Дом этот действительно удивительный, начала двадцатого века, — и незнакомец пустился в длинный цветистый рассказ. Анжела почти не слушала его.
Они шли по скользкой улице, и девушке казалось, что фонари, витрины и разноцветные огни на темном небе плывут мимо, не имея ни к ней, ни к ее спутнику никакого отношения. Локоть ныл от сжимавших его пальцев, но Анжела даже не пыталась высвободиться — чувствовала, что это сейчас ее единственная опора.
— Дайте ключ.
Анжела беспрекословно повиновалась и протянула мужчине сумочку, чувствуя, что не в силах даже открыть ее замерзшими пальцами.
— Проходите.
Вокруг вспыхнул свет, от которого девушка болезненно поморщилась и закрыла глаза. Было тихо и тепло. Не хотелось ни шевелиться, ни говорить — просто стоять так вечно. Это блаженное состояние неожиданно нарушил резкий дребезжащий звук.
«Володя звонит», — отстраненно подумала девушка и не двинулась с места. Звонок повторился еще два раза, а потом Анжела услышала низкий голос незнакомца:
— Добрый вечер! Вам Анжелу? Это русая красивая девушка в коричневом пальто, которую я только что привел сюда в почти бессознательном состоянии? Если вы ее друг или хотя бы просто знакомый, я очень прошу вас приехать, потому что оставлять ее одну в таком состоянии просто немыслимо. А я ей чужой, незнакомый человек, к тому же не смогу остаться с ней долго.
