Ах, Натали, Натали! Лили казалось, что все это дурной сон, она проснется и избавится от всех беспокойств. Натали будет здоровой и веселой.
Увидев Себастьяна в аэропорту, она расплакалась. Он взял ее за руку, и они молча дошли до машины.
— Как она? — спросила Лили. — Есть какие-то изменения?
― Нет. Врачи делают все, что могут.
Лили зарыдала.
― Как это произошло?
— Она подхватила инфекцию в Бомбее. Принимала антибиотики и, казалось, выздоровела, но через некоторое время начались осложнения.
Он закрыл глаза. Лили никогда не видела его таким печальным. Она прикоснулась к его руке.
— Я рад, что ты здесь, — прошептал он. — Ты нужна Хьюго. И мне.
Почему должна была произойти трагедия, чтобы мы начали доверять друг другу? Почему мы не могли этого сделать раньше?
— Тяжелое заболевание, выживает один из тысячи. У Натали повышено давление, проблемы с почками, сердечная недостаточность. Ей нужен будет трансплантат. Если не найдется подходящий донор…
Он замолчал.
― Себастьян?..
― Я не хочу потерять свою сестру, я не могу, Лили.
Я хочу утешить тебя, помочь тебе, и Хьюго, и Синти, и Натали. О боже, что мне делать?
Они приехали в Стентонбридж около восьми часов. Над рекой был туман, из труб шел дым — милые старые домики, в воздухе ощущалось дыхание осени.
― В доме только Кэти и экономка, мама с Хьюго в госпитале, я поеду туда.
― Я с тобой, хочу видеть Натали.
― Я не был там весь день, Лили, и не могу ждать, когда ты распакуешься.
― Едем прямо в госпиталь.
― Хорошо, но ты должна быть готова к тому, что увидишь: Натали очень изменилась, она сейчас другая.
Они вошли в госпиталь, их остановила медсестра.
― Состояние вашей сестры ухудшилось, мистер Кэйн, — тихо сказала она. — Врачи беседуют с родителями, они там, — она указала на комнату.
― Кто-нибудь есть у моей сестры?
― Нет.
― Я посижу с Натали, — предложила Лили. — Иди к родителям.
― Спасибо, я должен быть там.
Я тоже должна быть там. Но даже в этот момент ты не считаешь меня членом своей семьи, Себастьян.
Она подошла к кровати. Лицо у Натали осунулось, она выглядела такой истощенной, что Лили испугалась.
— Не бойтесь, — сказала медсестра, — она жива.
Лили была потрясена — она помнила веселую, беззаботную девочку, которая мечтала о путешествиях и приключениях.
― Она поправится?
― Мы надеемся, — ответила медсестра. — Поговорите с ней, пусть она поймет, что вы здесь и любите ее.
― Трансплантат — наша единственная надежда, — говорил главный врач.
Себастьян взглянул на мать, на Хьюго. На их лицах отражалось отчаяние.
― Вы уверены, что я не могу быть донором?
― Вы знаете ответ, мистер Кэйн. Мы делали тесты, вы видели результаты.
― А мы? — спросил Хьюго. — Ее мать и я?..
― Боюсь, что нет.
― Вы должны достать трансплантат, — потребовал Себастьян. — Где угодно — Европа, Азия, Австралия, Южная Америка, я заплачу любые деньги.
― Может, моя почка подойдет? — спросила Лили. — Проверьте.
― О, милая! — зарыдала Синти. — О, Лили, спасибо. Моя доченька, ты уже дала нам так много…
― Нет! — рявкнул Себастьян. — Ты не сделаешь этого, Лили!
― Почему? Натали — моя сестра тоже.
― Потому что…
Она с укоризной посмотрела на него.
― Есть много причин, — ответил он. Он не мог позволить Натали умереть, но мысль о том, что Лили… его Лили… — Нет! — повторил он.
― Знаете, — проговорил один из врачей, — вам нужно поспать, такое решение нелегко принимается, ничего нельзя решить сегодня. Я предлагаю вам поехать домой и отдохнуть. Если вы не перемените решения до завтра, дайте нам знать, и мы вас протестируем.
― А если я подойду?
― Вы станете донором.
― Отвези Лили домой, — сказал Хьюго, когда врачи удалились, — я с твоей матерью останусь здесь.
― Ты слышал, что сказал доктор, — запротестовал Себастьян, — нам всем нужно отдохнуть.
― Наше место здесь, с нашим ребенком. Мне будет легче, если я буду знать, что ты заботишься о другой моей дочери.
― Ладно, — выговорил он, — пойдем, Лили, я отвезу тебя домой, тебе надо отдохнуть. Мы еще раз все как следует обсудим, может, ты еще передумаешь.
― Я не передумаю, Себастьян. Ты же знаешь, я никогда не меняю своих решений, я очень упрямая.
― Поговорим об этом дома.
— Ты едешь не по той дороге, — заметила Лили.
Это были первые слова, которые она произнесла с тех пор, как они уехали из больницы. Погруженные в свои мысли, они и не пытались завязать разговор.
― Я знаю, — ответил он.
― Куда мы едем?
― Ко мне.
Ей не хотелось ехать к нему, она знала: воспоминания не дадут ей покоя.
― Это не очень хорошая идея, Себастьян.
― Если позвонят из больницы среди ночи, от меня добраться будет быстрее, чем из дома.
Машина проехала сквозь небольшие ворота и покатила по узкой дороге. Себастьян остановил автомобиль у конюшни.
— Кроме того, — сказал он, заглушая мотор и поворачиваясь к ней, — нам надо поговорить.
― Разговоры ничего не изменят, лишь принесут еще больше проблем.
― Прекрасно, тогда я буду говорить, а ты будешь слушать. — Он вышел из автомобиля и помог ей. — Пойдем, Лили, сейчас мы не должны враждовать, нам надо держаться вместе.
У нее не было сил спорить. По правде говоря, она боялась остаться одна — слишком много было пережито за последние дни. Она смотрела, как Себастьян вытаскивает ее вещи из багажника, потом пошла за ним в дом.
Его квартира преобразилась. Пламя камина отбрасывало в комнату оранжевые блики, одно окно было открыто. Лили услышала журчание реки и вспомнила, как часто гуляла по берегу с Натали и Кэти. Воспоминания отозвались болью в душе.
Себастьян поставил сумки и подошел к шкафу. Она услышала звон бокалов, вспомнила, как он наливал ей коньяк.
― Вот, — произнес он, подходя, — выпей. Она подозрительно взглянула на бокал.
― Что это?
— Не бойся, это не яд, только виски. У меня не оказалось твоего любимого шерри. Выпей, Лили, тебе нужно выпить, чтобы прийти в себя.
— Сомневаюсь, что алкоголь поможет, — проговорила она.
Он ничего не ответил, вместо этого исчез за дверью, и через несколько минут Лили услышала, как он возится в кухне, откуда в комнату проник запах жареного бекона.
Ей казалось, что она хорошо знает Себастьяна Кэйна, но что этот циничный адвокат, а заодно и ее любовник умеет готовить… Это было совершенно неожиданно.
