Зоя со вздохом присела. Отхлебнула глоток.
— Когда успел?
— Ромка. — Исчерпывающее объяснение на его взгляд.
— Теперь понятно, почему он так удивился.
— Угу…
Что тут скажешь?
— Я, правда, не могу расстаться с ней надолго. Пока не могу.
— Знаю. Не бери в голову. Как-нибудь в другой раз.
— Не нужно ждать. Зачем? — поднявшись, Зоя обошла стол и обвила руками мужскую шею. — Я тоже хочу этого. Ты же знаешь, — зашептала в ухо, обдавая кожу горячим дыханием.
— Мы это уже обсуждали, — не отводя глаз от хаотичного танца пузырьков в бокале.
— Обсуждали. И ты меня не убедил, — она изогнулась в надежде встретиться с ним взглядом.
— Зато убедил себя. Твой первый раз достоин большего, чем кухня или запертая ванная. Ничего страшного, Зой. Я готов ждать. — Он все же позволил их взглядам встретиться, и даже поцеловал в нос. — Иди спать. Ты устала.
— Кость…
— Я не хочу больше говорить об этом. Хорошо?
Сдавшись, он притянул ее к себе на колени. Вдохнул тонкий аромат духов, подаренных им же днем ранее. Потерся подбородком о ежик светлых волос. Вздохнул.
— Серьезно, ложись. Я еще посижу.
— Но я хочу с тобой. — Просительно, уткнувшись носом в мужскую шею.
Как тут откажешь?
— Тогда разбирай диван. Я сейчас. Но ближе к утру все равно выгоню. И, чур, не приставать! — то ли заигрывая, то ли на полном серьезе. Сам не понял.
Его разбудил дурной сон. Содержания Константин не помнил, но осадок остался мутный, тревожащий.
Еще не рассвело, но утро было не за горами. День уже занимался, постепенно вытесняя озаренную люминесцентным светом ночь.
Костик потянулся. О том, что засыпал не в одиночестве, говорило лишь наличие второй подушка. Зоя ушла.
Интересно сама и Тася вставала? Стоит спросить, когда проснется.
Вновь уснуть не удалось. Проворочавшись некоторое время, мужчина поднялся. На кухне свидетельства неудавшегося сюрприза. Не опорожненные фужеры, полупустая бутылка шампанского, вода от растаявшего льда в ведерке, а среди них забытый с вечера телефон подмигивает красной лампочкой. Мужчина взял сотовый. Непрочитанное сообщение от Ярового.
Костик невольно поморщился. Он столько раз пытался дозвониться отцу — безрезультатно! А тут — вот вам!
"Нашел работу. В 4.30 вылетаю в Москву. Хотелось бы встретиться. Позвони, как сможешь" — с изумлением прочитал Константин.
Он ожидал чего угодно, но не этого. Почему-то казалось, что отец справится со всеми проблемами там. Наладит привычную для себя жизнь.
Посмотрел на часы. Звонить однозначно бесполезно. Самолет уже как минимум двадцать минут в воздухе, а значит связи нет.
В груди разлилась горечь. Вот, ведь, упертый баран! Ни словом ни обмолвился! А если судить по сообщению, подразумевал, что Дмитрий расскажет.
Стук и тихое бормотание вернули его в реальность. В дверном проеме появилась потирающая бедро Зоя.
— Вот ты где. А я ищу… У тебя градусник есть?
— Градусник? — Костик растерялся.
— Градусник. Тася, кажется, простудилась. Горит вся, — пояснила она.
— Простудилась? Летом? — Спрашивая, он уже вспоминал, куда засунул купленную матерью аптечку.
Зоя зримо удивилась.
— Кость, дети болеют вне зависимости от времен года, — просветила его, глядя выжидающе и тревожно.
— Понял я. Подожди, сейчас… — заспешил в прихожую.
Вроде бы в шкаф-купе, на верхнюю полку положил. Только содержимое не проверял. Есть там термометр или нет?
— Кость, — Зоя прошлепала следом. — Ты градусник среди одежды хранишь?
— Какая разница? — Выудив искомое, Константин протянул женщине пакет. — Если здесь нет, то нет нигде, — предупредил, заразившись ее нервозностью. Как и большинство людей, не любил чувствовать себя беспомощным.
На благо всем измерительный прибор все же нашелся, а вслед за этим выяснилось, что у Таси не просто температура, а самый настоящий жар — тридцать девять и четыре.
— Мне нужны детские жаропонижающие, — озадачила его Зоя, не выпуская дочь из рук: девочка даже не проснулась за время экзекуции.
Или это уже беспамятство? Он не знал, как бывает.
— Лучше всего свечи с парацетамолом. Если температура упадет, значит ничего страшного. Обычная простуда, — договорила Зоя и легонько прикоснулась губами к детскому лбу. Успокаивалась?
— Может лучше скорую вызвать? Пусть врачи посмотрят. — Он с сомнением смотрел на девочку.
— Давай я сама буду решать, как лечить дочь.
— Но…
— Кость, жаропонижающие. И чем быстрее, тем лучше. — Зоя говорила мягко, но твердо, явно убежденная в собственной правоте. И он сдался.
— Как скажешь. Ты мать…
Здраво рассудив, что сейчас не время для споров, мужчина заторопился в аптеку. Никогда не посещал, но знал, что круглосуточная находится через дорогу. Купил все сразу — свечи, сиропы, таблетки, от температуры, простуды, кашля, несколько удивившись озвученному фармацевтом ценнику, а потом, наряду с взволнованной матерью, сидел и ждал результата, через каждые пятнадцать минут обещая себе, что еще через десять позвонит в неотложку. Но обошлось.
Температура пошла на убыль примерно через сорок минут. А еще через двадцать, пропотевшая Тася спокойно спала, свернувшись калачиком возле Зоиного бока, и Константин, успокоившись, вспомнил об отце.
Яровой ответил после третьего гудка.
— Привет, рад, что ты позвонил, — как ни в чем не бывало.
— Рад, что ты взял, — из Костика рвется обида. — Неужели трудно было перезвонить? Хотя бы раз.
— Нет, не трудно. — Владислав и не думает оправдываться. — Просто не о чем было говорить, вот и не перезванивал.
— Я так не считаю. Ты лишился работы из-за меня! Мог бы сообщить.
— И что изменилось бы?
— Не знаю, но…
— Вот именно, что ничего, — перебил сына Яровой. — Твое самобичевание мне ни к чему. Ровно как и покаяние. Да и лучше так. Сам ни за что бы не решился, а теперь… Хочешь, не хочешь — делай.
— И ты сделал, судя по смс.
— Сделал. Не первый год живем, — с легко читаемым удовлетворением в голосе.
Константин не нашелся, что на это сказать, и попусту сменил тему.
— И куда устроился, если не секрет? По профессии или…
— По профессии, конечно.
— Куда?
— Если ты не против, при личной встрече расскажу. Найдешь для меня время?
— Глупый вопрос?! Естественно! — возмутился Костик, в душе признавая, что честен не до конца, и все еще не стремится броситься в распростертые отцовские объятья, хотя и значительно потеплел к нему. Весьма значительно. Настолько, что за глаза и в мыслях именовал отцом. Как сказал бы Роман, осталось в болото шагнуть.
