Ее улыбка стала еще шире.
— Думаешь, кто-то будет плавать в купальнике, если скажут, что это необязательно? Или закрывать бассейн в такую ночь? — Она подняла взгляд, и ее лицо смягчилось. — Посмотри на эти звезды. Я и подумать не могла, что их так много. — Дыхание Дикси вырывалось клубами морозного декабрьского воздуха.
Ее волосы начали леденеть. На ресницах засверкал иней. Снежный ангел. От ее красоты у него перехватило дыхание.
Дикси, должно быть, заметила выражение его лица, поскольку ее собственный взгляд потеплел. Она широко улыбнулась. О, этот рот! Идеальный изгиб восхитительно полных губ, которые не захочет поцеловать только дурак.
Русалка рассмеялась и нырнула, исчезнув в дымке, но он все равно успел разглядеть стройное обнаженное тело, двигающееся в воде.
Ченс выругался и окинул взглядом здание и комнаты, выходящие на их сторону. В нескольких номерах шторы были открыты, а свет выключен. Ченс был готов поспорить, что у Дикси имелись зрители, и, если он угадал, бесстыдница знала и наслаждалась этим.
— Проклятье, Дикси.
Она вынырнула, и ее смех наполнил воздух.
— Видел бы ты свое лицо.
— Тебе нравится шокировать людей.
Дикси стала серьезной.
— Ошибаешься. Мне просто нравится плавать обнаженной в такую ночь, как эта.
По небу пронеслись облака, спрятав звезды, и, с характерной для погоды Монтаны внезапностью, пошел снег. Огромные хлопья, словно пушистые белые перья, начали медленно падать на землю. Дикси рассмеялась, и, по-детски радуясь, откинула голову, чтобы поймать снежинку языком.
— Ты не знаешь, что теряешь, — Дикси вновь посмотрела на него сквозь клубы пара, поднимавшиеся с поверхности бассейна.
Что-то ему подсказывало, что говорила она не о плавании.
— Точно не хочешь присоединиться? — склонив голову, спросила Дикси.
— Точно, — голос показался странным даже ему самому.
— Я не буду смотреть, если стесняешься. — Она хихикнула и повернулась к нему спиной, призывая раздеться и присоединиться к ней.
Его неоднократно искушали, но этот соблазн был самым сильным в его жизни.
— Испугался? — по-техасски растягивая слога, спросила Дикси.
— Не боишься, что убийцы найдут тебя? Ты слегка… оголена.
Дикси повернулась и разочарованно на него посмотрела.
— Ты не испортишь мне этот вечер, Ченс Уокер.
Ченс дернулся, как от удара. Ему была ненавистна даже мысль о том, что он мог испортить ей вечер. Но, черт побери, защищать Дикси — его работа. Пускай даже нежеланная. По-хорошему, сидеть бы ему сейчас вместе с собакой перед пылающим камином, а не стоять на морозе и смотреть, как эта чертовка купается голышом в запертом на ночь бассейне.
Да если бы здесь была табличка «Не нырять», она бы наверняка прямо в эту минуту сигала с бортика рыбкой.
Ченс напомнил себе, кто она такая. Не просто Боннер, что само по себе уже плохо, а младшая сестренка Ребекки. К сожалению, эти мысли не помогли. Ребекка — слишком давняя история.
Ченс повернулся спиной и прислушался к ее движениям, борясь с внутренней болью. Уже в двенадцать лет было что-то в Дикси Боннер привлекательное, несмотря на то, что большую часть времени она представляла собой невыносимо громогласную маленькую баловницу.
Взрослая версия Дикси имела все качества, которые делали ее уникальной в двенадцать, и многие-многие другие.
Немного погодя Ченс услышал, что она выбралась из воды и надела джинсы и футболку.
— Можешь повернуться.
Что он и сделал.
Дикси стояла, склонив голову набок, и смотрела на него сквозь мокрые темные волосы. Она откинула пряди с лица и ухмыльнулась, увидев выражение его лица. Хоть Дикси и вытерлась полотенцем, которое принесла под мышкой, тело было еще влажным. Футболка прилипла к груди, не оставив простора для фантазии. И об этом соблазнительница тоже знала, никаких сомнений.
— У тебя волосы начинают леденеть, — сказал Ченс, злясь на себя, злясь на нее. Только так он мог остановить себя и не сбросить ее в бассейн прямо в одежде, прыгнув следом.
Вот именно это и огорчило его, понял Ченс. Надо было залезть к ней в бассейн, ведь может случиться так, что в старости именно об этом он будет сожалеть больше всего.
— Давай отведем тебя обратно в комнату, — поторопил детектив, снял с себя куртку и завернул в нее девушку.
У нее вырвался удивленный смешок.
— Я и не знала, что ты такой блюститель нравов. Тебе надо было залезть в бассейн, — заметила она, пока, повернувшись к нему спиной, заворачивала свои длинные волосы в полотенце. — Ты и представить себе не можешь, что потерял.
Ченс тихонько выругался, весь во власти фантазий.
Она повернулась и улыбнулась ему.
— Знаешь, я начинаю понимать, почему сестра не вышла за тебя.
— Вообще-то это я с ней порвал, — огрызнулся он и тут же пожалел об этом.
Ее бровь взлетела вверх.
— Очень галантно с твоей стороны.
Ругнувшись про себя, Ченс признался:
— Я не хотел, чтобы это так прозвучало. Черт, да почему я вообще извиняюсь? К тому времени твоя сестра уже фактически была обручена со студентом-юристом голубых кровей.
— Ты мог вернуться в Техас и побороться за нее, — кинула она через плечо, направляясь к двери дома.
— О, да, это принесло бы уйму пользы.
— Слышал бы ты, что она о тебе говорила, — усмехнулась Дикси. — Она говорила…
— Даже не начинай. — Ченс подумал о тех вещах, которые Ребекка могла рассказать своей маленькой сестренке, и пожалел, что эта тема вообще всплыла в разговоре.
Когда они добрались до двери, Дикси смеялась. Очевидно, с этой стороны дверь не запиралась.
— Ты когда-нибудь задумывался о том, как сложилась бы твоя жизнь, останься ты в Техасе?
— Нет, — соврал Ченс. Он обошел ее и зашел в домик, собираясь закончить этот разговор единственным доступным способом — сбежав.
— А ты знал, что у нее был дневник? — шепотом спросила Дикси, догнав Ченса.
У Ребекки был дневник? Он продолжил идти. О чем ему хотелось говорить меньше всего, так это о старшей сестре. Особенно после того, как только что видел младшенькую, плавающую обнаженной в бассейне. Да и тема не самая подходящая для разговора в гостиничном коридоре в предрассветные часы.
Дикси все равно, скорее всего, соврала по поводу дневника. Хотя, если подумать, Ребекка похожа на человека, который мог бы вести дневник. Один из этих розовеньких дневников с замочком и ключом. А Дикси похожа на человека, который мог бы его вскрыть и прочитать.
— Хочешь, процитирую главу и стихи? — Ответить «нет» она ему времени не дала. — «О, сегодня был самый ужасный день, — передразнила голос Ребекки младшая сестра, — папа запретил мне пойти гулять с этим парнем — Ченсом Уокером. Мое сердце просто разрывалось, и я проплакала весь вечер, но все тщетно. Папа невыносим».
