— Да, помню. — Она почувствовала, как неистово заколотилось сердце.
— На самом деле я хотел предложить вам совсем другое. Но я не мог позволить себе торопиться… Вы заволновались даже от первого приглашения, — добавил он, улыбаясь воспоминаниям.
— Пожалуйста, Рафаэль, скажите, что вы хотели, — пробормотала она, глядя в сторону.
— Хорошо. Не могли бы вы остаться здесь на постоянную работу, тренируя моих лошадей и готовя их к выступлениям?
— Вы имеете в виду… Вы хотите нанять меня берейтором на вашу конюшню? — Она нахмурилась.
— Нет. Я думал о другом.
— Тогда что? — Сердце опять полетело в пропасть.
— Я хочу, чтобы вы выступали на моих лошадях.
Она подняла удивленные глаза.
— Вы хотите стать моим спонсором? Но спонсорство — дело хлопотное. А главное, дорогое.
— Да, — улыбнулся он, — я знаю.
— Спортсменка — англичанка, а владелец лошади — испанец? — продолжала сомневаться Алессандра.
— Вашим спонсором буду не лично я, а мое предприятие. Так делается всюду, и никого не смущают разные национальности.
— Извините, Рафаэль. Я не хотела плохо отзываться об Испании. Просто указала на нарушение логики. — Она сжала его руку, пытаясь заставить обернуться и посмотреть ей в глаза.
— Хорошо. Я понимаю.
— Я думаю, что Испания прекрасна. — Алессандра страстно желала, чтобы обида и разочарование покинули его лицо. — Я думаю, что это замечательно — быть испанцем.
Рука Рафаэля до боли сжала ее пальцы — такая буря бушевала в его душе.
— Так что вы мне ответите?
— Я не знаю. Мне нужно подумать. — Пока Рафаэль не высказал свою просьбу, она ощущала радость и необыкновенный подъем. Теперь он предложил то, о чем она мечтала долгие годы, а радость исчезла. Ей смутно казалось, что Рафаэль хотел попросить о чем-то другом. Нет, наверное, это просто фантазия. Разочарование тисками сдавило грудь.
— Да, конечно. Это ваше право. Извините мою настойчивость, — сказал он, вновь возвращаясь к официально вежливому тону. — Мы обсудим этот вопрос позже.
Они повернули лошадей в сторону винодельни и молча поехали по все усиливавшейся жаре.
Когда раздался звонок, Тэра рванулась к телефону с такой скоростью, как будто тот мог убежать. Она схватила трубку, отчаянно стараясь проглотить кусок тоста.
На том конце линии послышалось знакомое дыхание, а потом голос дочери довольно нетерпеливо спросил:
— Мама?
— Да. О, дорогая, как я рада тебя слышать! — Тут Тэра пришла в себя и чуть не выругалась. Она услышала свой ответ ушами Алессандры: чересчур взволнованный, благодарный и ужасно, по-матерински, надоедливый.
— Мы же разговаривали всего два дня назад, — сказала Алессандра.
— Да-да. Я помню. — Успокойся немедленно, велела себе Тэра. — Как твои дела? — спросила она и вновь поморщилась, на сей раз услышав в своем голосе притворную бодрость.
— Прекрасно.
— О, это замечательно! А как бегает лошадка?
— Оттавио? — Алессандра коротко рассмеялась. — Он не того уровня, чтобы бегать. Это отличная верховая спортивная лошадь очень высокого класса. Он был таким, когда я впервые села на него.
— Да, конечно.
— Мама, ты же это знаешь.
— Да, — тихо согласилась Тэра, борясь с искушением извиниться.
Она вспомнила те давние времена, когда сама вела с матерью такие же трудные и мучительные разговоры. Только тогда Тэра была агрессивной и наступающей стороной. Теперь пришло время Алессандры.
— Как папа?
— Все в порядке.
— По-прежнему занят? Успевает перед завтраком дважды облететь вокруг света?
Тэра заставила себя выдавить нечто похожее на веселый смех. Она сразу подумала о Соле. Совсем недавно он сказал ей, что выкроил несколько бесценных дней, чтобы побыть дома. Потом позвонил Роланд Грант и спросил, не может ли Сол заменить другого дирижера, который вышел с репетиции и как в воду канул. Сол уехал ненадолго, чтобы помочь, и застрял. Тэра толком не знала где.
— Что-то в этом роде, — сказала она дочери.
— А ты, мама? Тоже занята?
— Да, как обычно.
— И где?
— Репетирую с Истлендским оркестром традиционную осеннюю программу. Согласилась вести семинар дирижеров на следующей неделе в Кембридже во время музыкального фестиваля. Надо серьезно подготовиться.
— Не надо. Ты очень хороший дирижер, мама.
Всегда в отличной форме.
— Спасибо. — У Тэры стало теплее на душе. — Честно говоря, я делаю все, чтобы не слишком загружать себя в этом сезоне, — продолжила она, уступив неожиданно пришедшему желанию исповедаться. — Думаю, что старею. Начала уставать. Наверное, пора костру погаснуть.
— Глупости!
— Да нет, правда. Я серьезно подумываю о покое. Пора прекращать летать туда-сюда и жужжать, как трудолюбивая пчелка. Когда вернешься, мы составим с тобой грандиозные планы и кое-что провернем, — оживленно проговорила она, стараясь нащупать грань между тревогой и излишней искренностью. — Можем провести денек на западе или отправиться в Йоркшир.
Алессандра ничего не ответила. Тэре показалось, что она вздохнула.
— Ты когда вернешься? На следующей неделе? — спросила Тэра, чувствуя себя эквилибристом на высоко натянутой проволоке.
— Нет.
— Прости, не поняла. — Краткость этого спокойного и жестокого односложного ответа таила в себе смертельную угрозу.
— Я не собираюсь возвращаться домой. Я остаюсь здесь.
Тэра сжала трубку с такой силой, что ногти врезались в мякоть ладони.
— Остаешься? — тупо переспросила она. — На сколько?
— Пока не могу сказать.
— Что?
— Рафаэль предложил стать моим спонсором.
Тэра несколько раз ошеломленно моргнула, пытаясь понять, что это значит.
— Спонсором спортсмена?
— Да, конечно, кого же еще. — Алессандра тяжело вздохнула, а потом усмехнулась. — Ну же, мама! Перестань вести себя как наседка.
— Это всего лишь обычная родительская забота, — резко ответила Тэра.
— О чем? Спорю, что не о моей карьере. Послушай, вы с папой много месяцев беспокоились по поводу моего будущего. Так вот, я собираюсь заняться тем, чем хотела заниматься всегда. Я стану конкуристом-профессионалом. У меня будут необходимые деньги, отличные условия для тренировок и выступлений — и все это без твоей и папиной помощи.
— Да, но…
— Что «но»? Мама, пожалуйста, не осложняй мне жизнь. Я от этого предложения на седьмом небе. Именно о такой возможности я мечтала всю жизнь.
Наступило молчание.
— Обещаю, что в ближайшие месяц-два приеду повидаться, чтобы вы убедились, что со мной все в порядке. И со здоровьем, и с головой.
