— Подключайтесь. Из Питера захватила специально. Все для вас. — Язык ее заплетался, но заплетался весело. Она размахивала пивной бутылкой.
— И этот человек всю жизнь нам рассказывал, что пьет только шампанское. Ужас. — Ольге, хотя ханжой она вовсе не была, все это не очень нравилось. — Я, пожалуй, домой поеду, — сказала она, пробежав пальчиками по не очень свежему лицу, отразившемуся в зеркале. У Васи же выхода не было. Все происходило в ее доме.
— Оль, ты куда это? Я вам щас расскажу. Такого Нового года в моей жизни не было, — продолжала кричать праздничная Юлька.
— Представляем себе. Закуси.
— Я не завтракаю.
— Это не еда. Это закуска. Масик, давай. — Масика уже снова закачало.
— Да ладно. Ерунда это все. Такие люди мне попались чудесные в поезде. Они всегда встречают Новый год в поездах, представляете?
— Надеюсь, ты не будешь теперь каждый год шататься с ними.
— Не-а, не буду. Надо будет что-нибудь новенькое. Изобразить. Но есть же еще время. Це-е-елый го-о-од. — Юлька пьяным пальчиком водила перед носом. Настали проблемы с фокусировкой, и она уже видела два собственных пальчика, и это даже ее удивило. Она тыкнула одним из них в свой нос, попадая, однако, не в самый его кончик.
— Ну что, алкаши, целую-обнимаю. С праздничком. — Ольга, уже одетая, выглядывала из коридора. — До будущих встреч. Я пойду потихоньку.
Вася закрыла дверь. Что-то надо было делать с этими пьяницами. Вернее всего было уложить их спать. И она попыталась справиться с задачей, что неожиданно быстро у нее вышло. Помогло ей, вероятно, только то, что ночь у обоих удалась. На славу.
Васино тихое счастье продолжалось недолго. Чуть поспав, оба двое — Юлька с Масиком — поняли, что действительно обрели друг друга. Слава богу, их быстро удалось вытряхнуть из квартиры, их общая душа — можно было вести разговор уже и об этом, — требовала воздуха. Захлопнув дверь, Вася почувствовала, что ей стало грустно, впервые, наверное.
«И действительно, как мне удалось так вляпаться? Ольга права — как-то совсем быстро и плотно. Не думалось и не мечталось. Так обычно говорят, да?» Никогда ничего особенного Васе, в общем-то, не было нужно. Она не то чтобы боялась, но опасалась подобных сюжетов и пыталась их благополучно избегать. То ли не хотела, то ли просто не чувствовала сил. Словом, она не владела навыками выживания в условиях, приближенных к боевым. В условиях, которые для нее были не только экстремальными, но еще и неведомыми. Хотелось чего-то попроще, что, кстати, не всегда бывало понадежнее. И даже взрослые финансовые игры, рядом с которыми она вдруг так ловко оказалась, не пугали ее, скворцовская охрана, теперь часто висящая на хвосте, становилась привычной. Она поняла, что не готова к отношениям, которые неожиданно упали на ее голову.
Жизнь Васи проходила, однако, не только в созерцании окрестностей собственной жизни. Сладкий дуэт Масика с Юлькой снова замаячил на пороге ее квартиры, и она смирилась с этим.
— Мы катались с горки, — небрежно отряхиваясь в прихожей и создавая грязные лужи, оправдывались две ввалившиеся в квартиру снежные кучи. («И катание с горок станет, наверное, хитом этого сезона».) Все это было уже совершенно невыносимо.
— Масик, хватит уже, слушай. И когда Скворцов наконец ушлет тебя на Чатку? — заворчала Вася.
— Кто есть Скворцов? — Юлька, хоть и сильно веселая, не теряла бдительности.
— О! Это целая история! Это наш с Васечкой новый партнер.
Юлька поперхнулась.
— Не понял? У вас что — шведская семья?.. Интересно…
Она и не подозревала, что попала почти в самую точку. Так обычно и делают пьяные. У Васи вырвалась улыбка.
— Слушай, Масик, — пригрозила веселая Вася. — Если ты будешь себя так вести, вообще никуда не поедешь, понял? Я мигом распоряжусь. И Скворцов, кстати, чтоб ты знал, не работает с алкашами.
— Во как! — Юлька была в восторге от того, что почти ничего не понимала.
— Я и не алкаш, у нас же праздник, Васечка… Да-ра-га-я.
— Юрий Николаевич доложил, что самолет тебя уже заждался. А ты еще здесь сидишь. И пьянствуешь.
— А когда это он все успел сказать? Я не слышал.
— В новогоднюю ночь, когда ты тут без признаков жизни валялся. А трезвый Скворцов тем временем беспокоился о твоем светлом будущем. — Вася не стала говорить, что Скворцов, конечно, хоть и трезвый, но безумец тоже тот еще — под бой часов катиться с горки.
— Он что, правда звонил? — Глаза Масика чуть сфокусировались, а ресницы словно приклеились к бровям. — Зачем? — голос стал строгим.
— Как зачем? Тебя с Новым годом поздравить! Зачем же еще? Прости, не могла добудиться. — Вася хлопнула рюмку.
— Меня?.. — Повисла пауза, во время который раскачивающийся маятником Масик стал останавливаться. — А-а-га, — протянул он. — Меня, значит?.. Теперь мне понятно, все понятно, почему так все быстро со мной решилось. — Вообще Масик, как и почти все Васины дружбаны, хоть и был пьяницей, но соображал вполне быстро и качественно.
Вася, однако, утомилась слушать откровения о всеобщих чудесных догадках по поводу вещей, для нее очевидных.
— Так, надоели оба. Быстро в кровать! А завтра я отправляю тебя обратно в Питер. Это приказ, — тыкнула Вася в Юльку.
— Ой, напугали, до завтра еще дожить надо. — Тут Юлька была права. — А как нам спать? Вместе?
— Спите как хотите.
При масиковских вкусах девушки могли спать с ним, совершенно не беспокоясь за свою невинность.
Утром решено было отправлять Юльку в Петербург. Вася вызвала на помощь Ольгу. По пути на вокзал все-таки решили зайти в ресторанчик Дома кино («Пока его еще не продали, надо запомнить, как все бывало», — грамотно заметила Юлька) выпить на посошок. Масику, чтоб себя вел хорошо, как обычно теперь, пригрозили Скворцовым, который стал единственной на него управой. Посошок обошелся без особых потерь. После тихо двинулись к вокзалу, билет купили тоже быстро и на дневной поезд, который почти сразу же еще и отправлялся. (И почему, собственно, Юлька не могла сутки выехать из Питера?) Потом потолклись на перроне. Юлька на морозе пританцовывала и напевала, приглашая всех в круг. Ольга же с Васей понимали, что ее как-то надо было бы привязать к полке в купейном вагоне поезда, чтобы она без особых приключений достигла конечной станции, своего родного города Петербурга. Юлька достала фляжечку и протянула дружкам-подружкам.
— По глоточку. Видите, как я ловко в домкине ее наполнила, вы даже не заметили. А то бы не разрешили еще.
— Все бы мы тебе уже разрешили. Тебе все можно.
— Понятно, — скривила губки она. — Вам бы только побыстрее от меня избавиться.
