– Top? - позвала она, прикрывая глаза от света.
– Не можешь уснуть? - Его усталый голос прозвучал со стороны дивана в гостиной. - Я тоже. Давай ко мне. - Он сдвинулся, и она, мгновение поколебавшись, пристроилась рядом, положив голову ему на плечо.
Потом посмотрела на бокал у него в руке.
– Что ты пьешь?
– Апельсиновый сок. Хочешь?
– Спасибо. - Она сделала большой глоток. - А почему тебе не спится? Из-за рынка… - она помолчала, думая о том, стоит ли ей заводить этот разговор, и опасаясь его, - или из-за нашей женитьбы?
– Из-за того и другого.
– О! - И этим все было сказано.
Он взял у нее из рук бокал, одним глотком осушил его и поставил на столик позади них. Потом выключил настольную лампу, и комната окуталась приятным полумраком.
– Я мог бы убить Хартсуорта за то, что он сделал.
Она беспокойно шевельнулась.
– Ты уверен, что это его рук дело?
– А ты разве нет?
Она нисколько не сомневалась.
– Я уверена.
– Вот и я тоже. - Она почувствовала, как он весь напрягся. - Больше он такого не сделает. Я об этом позаботился.
Она судорожно сглотнула.
– Как?
– Наверное, будет лучше, если ты не узнаешь. Главное, что я ясно высказался для всех остальных. Больше они тебя и пальцем не тронут.
– Ты хочешь сказать, не тронут Рынок Константина.
Он пожал плечами.
– Это одно и то же.
– Нет. Эго не одно и то же. Константин - это бизнес, а я, - Моя жена, - перебил он ее, чуть повысив голос. - Сегодня я стоял перед священником и клялся защищать тебя. Именно это я и собираюсь делать.
– Я хорошо помню слова о любви и доверии. - Она нахмурилась, стараясь вспомнить все, что говорил священник. - Откуда взялась эта защита?
Наступило долгое молчание.
– Он говорил по-норвежски, - кратко ответил Top. - Защищать и.., э-э, заботиться. Как-то так. Легкая улыбка коснулась ее губ.
– Понятно. Ты, видимо, забыл мне перевести этот кусочек.
– Видимо, забыл. - Он пошевелился и покрепче прижал ее к себе. - Я думал о том, где мы будем жить. Я хочу, чтобы ты переехала сюда.
Как ей на это ответить? Как-нибудь небрежно. Сказать что-нибудь смешное, милое - и безопасное.
– Забудь об этом.
Ему не стало смешно, и слова эти не прозвучали ни мило, ни безопасно.
– Не забуду! Ты тоже стояла перед священником и тоже давала клятвы.
– Я никогда не обещала…
– Жить со мной. Обещала. Ну да. Правильно.
– Обещала? Когда?
– Вначале и перед самым концом.
– Самый подходящий ответ изо всех, когда-либо мною слышанных. Попробую догадаться. Это говорилось по-норвежски, и ты и эту фразу забыл мне перевести.
– Точно. Любовь и доверие, защита и жизнь вместе до самой смерти, и так далее, и так далее. Вот так и говорилось.
Лгун.
– Я не могу.
– То есть - что значит не можешь?
– Ты должен был предупредить меня сразу. Видишь ли, я уже давала клятву, гораздо раньше. Он оцепенел.
– Какого черта! Что ты мне здесь рассказываешь!
– Я поклялась покойной тете.., э-э, Матильде. Я обещала ей никогда не жить с мужчиной во временной связи. Наша связь временная. Поэтому я не могу жить с тобой. Извини, но клятва есть клятва.
– Ты это на ходу сочинила. - Он перекатился на нее, вжав ее в подушки дивана. - Здесь слишком темно. Мне не видно твоих глаз. Но если бы я их увидел, они сказали бы мне, что ты лжешь.
Она не могла произнести ни слова, каждый дюйм ее тела вопил о тревоге.
Он порывисто выдохнул:
– Ладно. Сдаюсь, можешь оставаться у себя. Пока.
– Ого! Благодарю.
– Однако честно предупреждаю. Как веревочке ни виться, а конец будет. Настанет день, когда ты размотаешь ее до конца. И вот тогда я тебя поймаю, свяжу по рукам и ногам - и привезу домой. - Высказав эту угрозу, он обхватил ее руками и, перевернув на себя, крепко прижал.
– Что ты делаешь? - в ужасе затрепыхалась она.
– Если сегодняшняя ночь - единственное, что я получу, то я хочу ею насладиться. Постарайся заснуть, любовь моя, потому что ты ко мне приклеена до утра.
Ну что за человек! После минутного размышления она свернулась калачиком в его объятиях, загадочно улыбаясь. Если она приклеена, то зачем бороться? Она обняла его за талию. Придется ей пострадать. Улыбка стала шире. Ей даже может понравиться такая мученическая жизнь.
Андреа проснулась под мерный стук дождя в мягком утреннем свете. Она заморгала сонными глазами, взглядом охватывая гостиную. У противоположной стены внимание ее задержал стеклянный ящик с огромной моделью корабля викингов внутри. Модель была сделана очень искусно Неужели Тор сам это сделал? - изумленно подумала она. Нужно будет как следует рассмотреть. Но только не сейчас.
Ей было тепло и уютно и не хотелось даже думать о лишних движениях. Никакие силы на свете не заставят ее сменить положение. Никаким динамитом ее отсюда не согнать. - Железное тело под ней должно было бы казаться жестким и неудобным. Наоборот. Оно было теплым и податливым. От сильной груди, на которой покоилась ее голова, шея должна была бы одеревенеть. А у нее, убаюкивая, лишь отдавалось в ухе спокойное, равномерное биение его сердца. Жесткие волосы под ее ладонью должны были бы щекотать и колоть. Они и в самом деле немного щекотали. Но больше всего они соблазняли ее неодолимым желанием погладить грудь под ними.
Пальцы у нее задрожали, и, поддаваясь искушению, она нежно провела ладонью по рыжеватым волосам.
– Ты мне нравишься в моей рубашке, - пророкотал сонный голос у ее щеки, и рука у нее мгновенно оцепенела. - Я подсунул ее тебе нарочно.
Она сладко зевнула и потянулась, как будто только что открыла глаза.
– Благодарю. Буду тебе признательна до конца своих дней.
– А ты не собираешься спросить, почему я тебе ее подсунул?
– Нет - Она прильнула к нему покрепче, надеясь, что он заснет и она сможет продолжить свое скрытное изучение. Кто знает, выпадет ли еще такой шанс?
– Все равно скажу. Она прозрачная, - последовало довольное объяснение.
Она окаменела.
– Что ты сказал?
– М-м-хм. - Он обнял ее и провел ладонью по позвоночнику. - Я смог увидеть восхитительную маленькую родинку прямо посреди спины. Вот.., здесь.
– Прекрати! - Она резко взвилась под его пальцами. - Я боюсь щекотки!
– Так бы просто и сказала. Нет-нет, ничего, прыгай по мне сколько тебе вздумается.
Догадка пронзила ее молнией, и она замерла в его объятиях, боясь пошевелиться.
– Я хочу встать.
Он мягко хохотнул, проведя пальцем пониже.
– А ты знаешь, у тебя еще есть крошечный такой шрам в форме звездочки, прямо на изгибе твоей…
С яростным визгом она отпрянула от него. Прижав ладони к пылающим щекам, метнулась к себе в спальню и захлопнула за собой дверь. Там она подняла рубашку и через плечо стала себя рассматривать. Точно, есть - крошечный шрам-звездочка. Предатель. Она злобно взглянула на дверь. Давай, смейся! Посмотрим еще, кто посмеется последним, мистер Молотоухий!
