Алина вздрогнула: сразу нахлынули воспоминания о том злополучном дне рождения, потом — такси... Потное, злобное, пыхтящее тело водителя, вдавливающее ее в сиденье машины... Господи, как тесен мир...
— Ты его знаешь? — тут же спросил Глеб, моментально уловив смену ее настроения.
— Видела один раз, — призналась Алина. — На том дне рождения... Помнишь?..
— Помню. — Глеб взял ее руку в свою. — Он старый друг Игоря. Играет тут неподалеку в кабаке и частенько к нам забегает. Хороший парень... Жаль, что вы познакомились при таких обстоятельствах...
Илья допел песню и оглядел вновь вошедших.
— Глеб, привет! Присоединяйтесь, у нас тут море водки! По-моему, я тебя уже где-то видел, — пытался он вспомнить, глядя на Алину, и она поняла, что парень уже изрядно пьян.
— Ты ошибся, — сказала она. — Мы раньше не встречались.
— Может быть, — пожал плечами Илья и разлил по рюмкам водку. — Все равно присоединяйтесь!
— Как Кира? — спросил Глеб, поднимая рюмку. — Почему ты сегодня без нее?
— Мы расстались, — сказал Илья и залпом опрокинул рюмку. — Она достала меня своими нотациями. Туда не ходи, этого не делай, с тем не общайся, много не пей... Не женщина, а бензопила какая-то! Да черт с ней! Слушайте лучше, я вам свою новую песню сыграю.
Илья снова склонился над гитарой.
Алина чокнулась с Глебом и отпила из своей рюмки. Песня снова была тоскливой. На этот раз о человеке, который каждое утро, бреясь перед зеркалом, замечал тоску в своих глазах и ничего не мог с этим поделать. Он искал отсутствие этой тоски в глазах своей девушки, но в них отражалось только небо, всегда только небо, сколько бы он в них ни смотрел...
Глеба кто-то позвал к телефону. Михаил Иванович почти дремал в кресле.
— Все-таки я тебя где-то видел, — сказал Илья и снова налил себе водки. — У меня профессиональная память на лица. Как тебя зовут?
— Алина.
— Мне даже имя твое знакомо. Ты — новая любовница Глеба?
Алину передернуло от такой бесцеремонности.
— По-моему, это не твое дело.
— Не мое так не мое, — покладисто согласился Илья. — Выпьешь?
— У меня еще есть.
— Давай! — протянул Илья свою рюмку. — За то, чтобы наши женщины нас не бросали!
Алина сделала глоток.
— Слушай, ты мне нравишься, — неожиданно сказал Илья. — В тебе есть что-то... Приходи ко мне в ресторан, а? Мы как раз сейчас начинаем играть новую программу. Скажешь на входе, что тебя Илья пригласил, и тебя пропустят.
— Я посоветуюсь с Глебом, — сказала Алина.
— Зачем нам кузнец? — криво усмехнулся Илья. — Нам кузнец не нужен... — Он хотел что-то еще добавить, но тут в мастерскую вернулся Глеб.
— Нас Илья к себе в ресторан приглашает, — повернулась к нему Алина. — Новую программу послушать.
— Можно как-нибудь сходить. Почему бы и нет? — согласился Глеб.
— Пойдем. — Алина направилась к двери. — Я хочу танцевать.
— Я с вами, — тяжело поднялся Илья, отставив в сторону гитару.
В мастерской Игоря на одной половине уже царил полумрак, Тамара с Игорем танцевали, слившись почти в одно целое. Оставшийся за столом народ продолжал выпивать, не обращая на них никакого внимания.
Глеб обнял Алину, и они закружились в танце. Он шептал ей на ухо что-то нежное и волшебное, Алина чувствовала, как начинает медленно таять в его руках, но что-то извне мешало ей целиком погрузиться в это блаженное таяние. Алина повернула голову и встретила напряженный, пристальный взгляд сидящего за столом Ильи. Ее слегка передернуло.
— Давай сбежим, — шепнула она Глебу на ухо.
— Давай, — с готовностью согласился он.
И, не прекращая танцевать, они направились к двери.
В мастерской Глеба Алина привычно устроилась в деревянном кресле.
— Сегодня Иван во всеуслышание восторгался новой натурщицей, которую привела Тамара.
— Иван? — не поняла Алина.
— Петрович. Декан.
— А... — улыбнулась Алина. — Он меня на первую постановку к себе записал.
— Не страшно? — серьезно спросил Глеб.
— Страшно, — призналась Алина. — Но Томку же не съели.
— Томка уже прошла огонь, воду и медные трубы. Ей, по-моему, в этой жизни уже ничего не страшно.
Дверь мастерской заскрипела, Глеб с Алиной одновременно повернули головы.
На пороге стоял парень лет семнадцати, с зачесанными назад светлыми волосами и тяжеловатым взглядом карих глаз. Кого-то он Алине сразу же напомнил. Вот только она никак не могла понять, кого именно...
Глеб стремительно поднялся:
— Привет! Ты какими судьбами?
Молодой человек обвел мастерскую неприветливым взглядом:
— Мать просила узнать, когда ты сегодня домой придешь. — При этих словах он посмотрел на Алину. — До вас невозможно дозвониться.
«Господи, это же его сын! — ахнула про себя Алина. — Он действительно мой ровесник...»
— У меня сегодня срочная работа, — сказал Глеб.
— Вижу я, какая у вас тут сегодня срочная работа. Что матери сказать?
Алина готова была провалиться сквозь землю.
— Через пару часов я приду. Передай ей, что вовсе незачем было тебя гонять.
— Я у Игоря подожду, — сказал парень. — Заодно и первое сентября вместе отметим.
И, не дожидаясь ответа отца, вышел из мастерской.
— Это Андрей, — после недолгого молчания произнес Глеб. — Мой старший.
— Я поняла, — кивнула Алина. — Наверное, неловко получилось, что я тут...
— Он закончил художественную школу. Ему не привыкать.
«Не привыкать к чему? — подумала Алина. — К тому, что здесь постоянно находятся женщины?» Эта мысль была ей неприятна, и она ее тут же отогнала.
— Мне пора домой.
Глеб, в отличие от других вечеров, не стал возражать.
— Пойдем, я тебя провожу.
...Алина ехала в автобусе и впервые за все время знакомства с Глебом размышляла о том, что у него существует семья, есть другая, отдельная от нее, Алины, жизнь, есть дети, которым он нужен... А она... Она сейчас оказалась на месте этой крашеной мымры — второй жены отца...
«Но ведь я ничего не хочу, — возразила сама себе Алина. — Я не хочу уводить Глеба из семьи... Мне с ним просто очень хорошо...» И поняла, что отчаянно врет сама себе. «Ну и пусть! — тряхнула она волосами, как делала всегда в тех случаях, когда была не права. — Чему быть, того не миновать! Тем более что Глеб сам сказал, что они с женой совсем чужие люди!»
Но перед глазами тут же всплыло потерянное и заплаканное лицо Лоры Александровны...
Лора Александровна сидела за столом, вяло ковыряясь вилкой в тарелке с пловом. Есть не хотелось. Алины, как всегда, не было дома — сегодня с утра она ушла устраиваться на работу и так до сих пор и не вернулась. На душе было тоскливо и хотелось плакать. Казалось бы — из-за чего?
