— А где вы тут курите? — спросила Алина.
— Здесь. — Тамара указала на дверь, ведущую в соседнюю комнату. — О, замок врезали! Давно?
— Неделю назад. А то всю драпировку растащили за лето. Вчера получили новую ткань, теперь все на учете и по номерам.
Лана открыла дверь.
Комната такого же размера, как и предыдущая, поражала обилием находящихся в ней разнообразных предметов. На огромных полках от пола до самого потолка стояли вазы разной формы и величины, фужеры, кружки с отбитыми ручками, самовары, допотопные утюги, засохшие букеты, муляжи фруктов и овощей, сломанные часы и множество другой всячины. В углу около окна на перекладине висели ткани различных расцветок и длины, на краю каждой красовался выведенный жирно порядковый номер. Напротив — раковина и огромное зеркало, перед которым стоял поднос с вымытыми чайными чашками, маленькими ложками и парой блюдец. Вдоль стены на плечиках висели экзотические наряды — от средневекового платья до русского сарафана.
— Вот это наше хозяйство! Тут мы переодеваемся, курим и отдыхаем,— обвела рукой Тамара. — А кто это такую титаническую работу проделал? — Она указала на номера.
— Как ты думаешь, чем я тут весь август занималась? — вопросом на вопрос ответила Лана.
— Браво! — рассмеялась Тамара. — Ну хоть не скучно было сидеть.
— Все равно от тоски помирала. Начальство еще уперлось: раньше пяти с работы ни шагу. А чего тут сидеть-то? Никто не учится, делать нечего, все кабинеты пустые. Мы тут с Наташкой чуть с ума от безделья не сошли.
— Девушки-красавицы, есть тут кто живой?! — раздался радостный мужской голос из соседнего помещения, и в костюмерную ворвался высокий симпатичный мужчина лет пятидесяти, с вьющимися седыми волосами и приветливой улыбкой на лице.
— Опять травитесь? — поморщился он.
— Не опять, а снова, — улыбнулась Тамара. — Здравствуйте, Иван Петрович.
— Привет, привет, царица Тамара! По работе соскучилась?
— Куда же я без вас?! Да и вы без меня, пожалуй...
— Верно, верно, — закивал Иван Петрович и окинул Алину быстрым профессиональным взглядом. — А это что за наяда?
— Натурщицу новую вам привела. Это — Алина.
— Алина — это хорошо... — задумчиво протянул Иван Петрович и резко повернулся к Лане. — Обнаженку позирует?
— Да, — кивнула та.
— Первая постановка, четвертый курс. Обе моих группы. В расписании уточнишь когда.
— Хорошо, — кивнула Лана. — Я запишу.
— Запиши, запиши, а то забудешь. Да, мне протокол последнего собрания нужен.
— Сейчас. — Лана аккуратно погасила сигарету и вышла вслед за Иваном Петровичем.
— Это кто? — спросила Алина.
— Декан наш. Ты ему, похоже, понравилась.
— Я не поняла, что он про группы говорил? Про постановку какую-то?
— У него две группы на четвертом курсе. Он их ведет как преподаватель живописи, — пояснила Тамара. — Ему нужна обнаженная модель, одна на обе эти группы. Постановка ставится часов на шестнадцать-двадцать.
— Двадцать часов позировать? — ужаснулась Алина.
— Да нет же, — рассмеялась Тамара. — Позировать ты будешь по четыре часа. Два раза в неделю. Четыре часа в одной группе, четыре в другой. Полчаса позируешь, десять-пятнадцать минут отдыхаешь. Советую где-нибудь рядом класть часы, потому что интуитивно определить время очень сложно. Когда стоишь, оно вообще ползет как черепаха. Тебе кажется, что прошло уже минут сорок, если не час, а на самом деле еще и десяти не натикало... Четвертый курс обычно начинает со стоячей модели. Так что готовься! Когда будешь нужна — Ланка тебе позвонит и вызовет. А если хочешь больше денег заработать — сама звони почаще. Главное, чтобы у тебя по времени группы не совпадали. Когда расписание на стену вывесят, перепиши, не помешает.
— А... — Алина замялась, — позировать обнаженку... это вообще без всего?
— На живописи без всего. А на рисунке можешь в трусиках остаться. Только не цветных. Лучше телесного цвета, можно белые или черные... Хотя Виктор Ильич, например, с тебя их снимет. Не любит он лишних деталей.
— Девочки, паспорта забирайте! — крикнула Лана.
Алина с Тамарой вернулись на кафедру.
— У тебя телефон есть?
— Есть, — кивнула Алина и продиктовала телефон.
— Договоры подпишите. Вот здесь и здесь.
Тамара поставила витиеватую роспись.
— На четвертый курс не пойду, сразу говорю. Давай на третий, к Игорю. Четвертый сейчас стоячую модель рисовать будет, а у меня ноги болят. Пусть вон Алинка стоит, она молодая еще, здоровая.
— Хорошо. На портреты пойдешь?
— Если другого ничего не будет — пойду. Сама знаешь, после лета деньги нужны.
— Кому они не нужны? — философски вздохнула Лана. — На мою зарплату только птичка проживет.
— Ты не совсем ее больше, — улыбнулась Тамара. — Алин, пошли на рисунок сходим.
Девушки прошли по темному коридору до дверей с надписью «Кафедра рисунка».
Из-за стола им навстречу поднялся Михаил Иванович.
— Тамара, Алина! Какие люди! Что, Алина, решилась-таки?
— Решилась, дядя Миша! — тряхнула волосами Алина.
— Сейчас Наталья на вас договоры составит. — Михаил Иванович указал на высокую, слегка полноватую темноволосую девушку, сидящую за соседним столом.
— Так мы же уже подписали, — удивилась Алина.
— Это вы на живописи подписали, а на рисунке еще нет.
Алина вслед за Тамарой протянула девушке паспорт и вновь продиктовала телефон.
— Обнаженку будешь позировать? — спросил Михаил Иванович, опережая вопрос Натальи.
— Будет, — ответила за Алину Тамара. — Моя школа.
— Вечером в мастерские приходите, — заговорщически подмигнул Михаил Иванович. — Надо первый рабочий день достойно отметить.
— Да знаю уж! Не первый год замужем! Во сколько собираемся?
— Часиков в шесть.
— Хорошо. — Тамара забрала паспорт и вслед за Алиной расписалась в договоре. — Все, мы пошли. Увидимся еще.
— До вечера, — махнул рукой Михаил Иванович.
...Вечером в мастерских дым стоял коромыслом. Было много спиртного, говорились какие-то тосты, звучала музыка, Тамара с Игорем откровенно целовались, какие-то неизвестные Алине люди приносили водку, поздравляли друг друга с новым учебным годом и желали благополучно дожить до его конца. У Алины уже слегка кружилась голова, она никогда не пила так много. В одной из комнат неожиданно зазвучала гитара.
— Хочешь, пойдем послушаем? — предложил Глеб.
Алина кивнула и вышла вслед за ним из мастерской Игоря.
В комнате Михаила Ивановича, заставленной всевозможными деревянными скульптурами, на отшлифованном пне, наклонившись к гитаре так, что длинные волосы почти закрывали его лицо, сидел... Илья.
