— Что?! Айви, ты в своем уме?
Но Айви продолжала, не обращая никакого внимания на слова Дасти:
— Я заметила это еще тогда, на вечеринке.
Ей очень хотелось быть такой же, как все. Такого от Ее Величества Марджори мы бы не дождались никогда. И на следующие выходные Дэб была такой приветливой и благодарной за приглашение... Ей очень понравилось печь пироги, она задавала мне кучу вопросов.
Дасти, она совсем не похожа на Марджори.
Дасти уселся в кресло, ожидая, когда его кухарка наконец-то утихомирится. Но Айви продолжала:
— И в отличие от Марджори Дэб нравится ранчо. Она с интересом все рассматривала, спрашивала обо всем, что видела, даже пробовала что-то сделать сама, не дожидаясь, что ее кто-нибудь будет развлекать.
— Да, и все это время морочила нам голову, втайне обтяпывая свое грязное банковское дело у нас за спиной. Черт, Айви, я не хочу больше ничего слышать.
— Ты, конечно, босс, — Айви посмотрела на него в упор, — но упрямый как осел и к тому же слепой, как большинство мужчин. Я вообще не знаю, зачем все это тебе говорю.
— Айви, закрой дверь, мне надо работать.
— Выключить свет?
— Я же сказал: я буду работать.
— Ты должен был хотя бы дать ей возможность объясниться, — заявила Айви и захлопнула дверь.
Дасти слышал се удаляющиеся шаги.
— Она причинила мне слишком сильную боль, Айви, — с горечью произнес он. — Я никогда не смогу ее простить.
В субботу Дэб проснулась злой. Растерянность, обида, непонимание — все улетучилось. Осталась лишь злость. Расследование, проведенное вчера ею и Аннслиз, все расставило по местам. Печаль растаяла, слезы высохли. Она уже ничего не может изменить, но должна поставить все точки над "i" в отношениях с этим дерзким, самоуверенным ковбоем-выскочкой.
Дэб натянула джинсы, но потом, тряхнув головой, отбросила их в угол комнаты. Сегодня она все сделает по-своему. Надев легкие коричневые брюки свободного покроя и розовую шелковую блузку, она собрала волосы в привычный пучок и нанесла легкий макияж.
Позавтракав тостами и кофе, села в машину и направилась на запад от Денвера. Она должна холодно и бесстрастно изложить Дасти все факты и попрощаться, теперь уже навсегда.
По дороге к ранчо Уилсона злость и ярость не уменьшились ни на йоту. Она лишь восстановит истину и вернется домой. Возможно, еще заедет к Барретту и расскажет, как все произошло на самом деле.
Дэб въехала во двор ранчо и остановилась у крыльца дома. Двое работников возились у амбара. Остановившись, они внимательно проводили ее взглядом. Никто не поздоровался, не протянул ей руки. Их лица выражали неприязнь и удивление.
Ну и ладно. Она не должна перед ними отчитываться. Да и возвращаться сюда она тоже больше не собирается.
Глянув на часы, Дэб решила пройти на кухню.
— Привет, милочка. Заходи. Хочешь кофе? предложила ей Айви с порога.
— Я ищу Дасти.
— Он где-то рядом. Придет к обеду. Выпей кофе и расскажи мне все. Знаешь, мужчины иногда причиняют боль.
— По-моему, они причиняют боль всегда...
Он так напоминает мне моего отца, — неожиданно для себя призналась Дэб. — Никогда ничего не доводит до конца и думает только о себе.
Айви внимательно посмотрела на Дэб.
— Ты уверена, что мы говорим о Дасти Уилсоне?
Дэб кивнула.
— Айви, ну посмотри на этот дом! Как может трудолюбивый, благополучный человек содержать его в таком состоянии?
— Что ты, милочка. Это ранчо досталось Дасти в совсем запущенном виде. Дядя Дасти, убитый горем, совершенно отошел от дел. Так что в наследство он оставил лишь руины и долги. Дасти восстанавливал хозяйство более четырех лет.
— Эй, Айви, а когда будет обед? — Хэнк замолчал и остановился на пороге, увидев Дэб.
— Хэнк, Дасти вернулся с тобой? — спросила Айви и, получив утвердительный ответ, обратилась к Дэб:
— Тебе лучше поискать его в амбаре. Там ты сможешь застать его одного.
В амбаре, как и в прошлую субботу, пахло свежескошенным сеном и лошадьми. Дасти стоял рядом с Диего, снимая с него седло. Заметив Дэб, он смерил ее взглядом и произнес:
— Уходи.
— Я уйду, но прежде скажу все, что должна сказать, и ты меня выслушаешь.
— Я вовсе не обязан слушать все, что ты хочешь сказать.
— Ты не прав. И ты был не прав в четверг, Дасти Уилсон. Я не лишала Джона Барретта имущества. Я честный человек. И всегда говорила тебе, что ничего не могу гарантировать, пока ты и другие друзья Джона не внесут за него деньги. Я все подготовила, чтобы отложить выплату долга.
— Да, и поэтому бумаги с решением забрать у Джона его ранчо пришли так быстро.
— Дасти, это сделала не я. Это сделал Фил.
— Фил? Какой еще, к черту, Фил?
— Фил Мур. Он занимает такую же должность, как и я. Что-то насторожило его в том, что я отодвинула решение о конфискации. Он взял дело Барретта и все подготовил сам. Я заподозрила это, когда он рылся на моем столе. А потом, после твоего визита, все подтвердилось.
Дасти в смятении уставился на нее.
— О Господи! — прошептал он. Дэб хотела бы рассмеяться, глядя на его растерянный вид, но вместо улыбки ее губы дрогнули, и на глаза навернулись слезы. — Дэб... — Он сделал к ней шаг и протянул руку. Дэб отступила.
— Я лишь хотела рассказать тебе правду. Я заеду к мистеру Барретту и все объясню ему сама. Понимаю, что ты обо мне невысокого мнения, но, по крайней мере, ты понял, что я не лживая карьеристка.
— Но я думал, это сделала ты.
— Потому что так поступила бы Марджори.
Я знаю, ты не любишь женщин, которые занимаются своей карьерой. Но почему, Дасти?
Насколько я понимаю, ты успешно занимаешься своим делом, восстановил ранчо, даже внес деньги за Джона. Но почему ты так поступил со мной? Почему не веришь, что я тоже могу и люблю заниматься своим делом? За что ты так обидел меня? Я ведь никогда не ранила тебя так больно. Я... — Дэб отвернулась и сделала шаг к выходу. В горле у нее стоял ком, ей было трудно говорить, Дасти не должен видеть ее такой, он не должен видеть ее слезы.
Дасти преградил ей дорогу и схватил за руку — Ты хотела сказать, что любишь меня? Он наклонился к ней, его голубые глаза казались совсем темными. — Правда, Дэб? Любишь?
Дэб покачала головой.
— Нет. Я приняла страсть за любовь. Ты, конечно, хорош в постели, и знаешь это. Еще один способ приручить меня, так ведь?
— Господь с тобой, Дэб. Зачем мне это? Я увидел тебя первый раз, приехав к тебе по делу Джона, но тогда же, с первого дня, не мог забыть тебя. И это не имеет никакого отношения ни к кредиту, ни к банку. Только я и ты.
— Так я тебе и поверила.
— Черт, но это правда!
— Правда в том, что, если бы ты так ко мне относился, ты бы не отправился к мистеру Монтгомери и не стал бы обливать меня грязью, а зашел бы сначала ко мне и все выяснил.
