Именно это мне и нужно было услышать. Как только она произносит это, я принимаю решение. Я стану той женщиной, которая заставит его передумать. Только, конечно, не произношу этого вслух: это будет моим маленьким секретом.
Звонит телефон, и Джулс вздыхает.
— Кто еще может звонить в такое время? — говорит она, отставляя в сторону тарелки и снимая трубку.
— Алло? Алло? — В трубке молчание. — Алло? Кто это? — Она кладет ее и поворачивается ко мне в раздражении. — Это уже четвертый раз на этой неделе. Кто-то постоянно звонит и вешает трубку.
В кухню вбегает Джейми, у него озадаченный вид.
— Кто это был? — спрашивает он, запыхавшись.
— Не знаю, — отвечает Джулс. — Я тебе говорила: кто-то звонит и вешает трубку, когда я подхожу к телефону.
Джулс берет тарелки и выходит из комнаты, и, я клянусь, Джейми становится бледнее полотна. Но нет, наверное, мне просто кажется.
Я несу блюдо в гостиную и аккуратно ставлю на большой стол в углу комнаты, накрытый белой скатертью.
— Ммм, как вкусно пахнет, — говорит Джинни.
И Джулс улыбается.
— Ерунда, — говорит она. — Ничего особенного.
Но на самом деле угощение королевское: горы куриного карри в сливочном соусе; огромный целый лосось, украшенный тончайшими ломтиками огурца; горы кускуса, окруженного овощным рагу; теплый картофельный салат, посыпанный петрушкой и зеленым луком; целые блюда листьев зеленого салата, авокадо, маленьких помидоров и головок моццареллы со свежим базиликом.
— Ты еще не знаешь, что на десерт, — шепчет Джулс.
Я замираю от нетерпения и поглаживаю живот.
— Не говори! — умоляю я.
— А ты угадай, — говорит она. — Твое любимое блюдо.
— Какое же? — спрашивает Ник.
Мое лицо принимает восторженное выражение, и он смеется.
— Тирамису!
Мы берем тарелки и с аппетитом набрасываемся на еду. Гости разбиваются на маленькие группки, и спустя несколько минут в комнате образовывается несколько компаний. Каждый, естественно, стремится пообщаться со своими друзьями.
Я усаживаюсь рядом с Ником, Олли, Кэролин и Джейми. Джулс кричит, что сейчас присоединится к нам — только проверит, хватает ли вина. Она отмахивается от Джейми, когда он предлагает сделать это, — ведь Джулс любит держать все под контролем.
Я сижу и наблюдаю за Кэролин и Ником: все-таки она очень, очень красивая, и мне хочется понять, как он на нее реагирует. Я знаю, что она встречается с Олли, но ничего не могу поделать со своей неуверенностью в себе. Мне кажется: а вдруг Ник ей понравится и она понравится ему больше, чем я? И уже жду, что он начнет с ней заигрывать, но этого не происходит.
Он обнимает меня и гладит мне спину. Я улыбаюсь и расслабляюсь, потому что это — собственнический жест: он показывает всем, что я с ним, и совсем не замечает Кэролин, если не считать нескольких вежливых фраз.
— Так расскажи об этой вегетарианской программе, — говорю я Олли.
Кэролин смеется.
— Невероятно, да? — говорит она. — Олли не сможет ничего приготовить под страхом смерти, и вот пожалуйста — продюсер кулинарного шоу!
— Спасибо, девочки, — говорит Олли с показным возмущением. — Но вообще-то я умею готовить.
— Вранье! — заявляю я.
— Умею, Либби. Расскажи им, что я тебе вчера приготовил. — Он смотрит на Кэролин.
— Блюдо китайской кухни, — говорит она, сдерживая улыбку.
— Правда? — Я поражена. — Как же ты умудрился?
Кэролин отвечает за него, и я начинаю понимать, что, возможно, она не мимолетное увлечение, как другие подруги Олли, — может, это продолжается дольше, чем обычно, может, это серьезно? По крайней мере, насколько Олли вообще способен быть серьезным, ведь, по правде говоря, все относительно.
— Я порезала овощи, — говорит она и подмигивает мне, — а Олли открыл пакет устричного соуса.
— А, — говорит Ник, — именно так я всегда и готовлю.
— Да, — соглашается Олли, — так все мужчины готовят.
— Ты никогда мне ничего не готовила, — упрекает меня Ник. — Ты готовить-то умеешь?
— Конечно! — восклицаю я. — Я приготовлю тебе ужин на следующей неделе.
— Черт, — сокрушается Олли. — Вот смеху-то будет. Жалко, что я буду в Манчестере.
Я пинаю его.
— Как вы познакомились? — спрашивает Олли меня и Ника.
— Нас познакомила моя подруга Салли, — отвечает Ник.
— Ты ее не знаешь, — добавляю я.
— Как давно вы вместе?
«Три месяца, три недели и два дня», — чуть было не говорю я, но сдерживаюсь, ведь мне не полагается считать минуты. Я молчу и жду, что скажет Ник.
— Уже пару месяцев. — И вопросительно смотрит на меня.
Я киваю.
— Значит, у вас все серьезно? — смеется Олли.
Ник слегка бледнеет.
— Для тебя это настоящий рекорд, — продолжает Олли, не замечая выражения лица Ника.
Я встаю.
— Пора попробовать горячее. Кто-нибудь хочет?
Мы целуемся со всеми на прощание. Олли крепко обнимает меня и шепчет на ухо:
— Он потрясный. Я завтра буду в офисе, позвони мне.
Я говорю Кэролин, что было приятно с ней познакомиться, и это правда. Но, как бы мне ни было весело, еще лучше наконец-то остаться наедине с Ником.
Когда мы выходим, Ник поворачивается ко мне и говорит:
— У тебя отличные друзья! Я прекрасно провел время.
— А ты как думал, ведь это мои друзья!
— Они совсем не похожи на тех людей, с которыми я общаюсь. — Он смотрит на меня. — Да ты, наверное, и сама видишь.
— Да уж, — смеюсь я.
— И хотя они явно зарабатывают кучу денег, совсем не задирают нос.
— Если человек добивается успеха, он не становится тут же напыщенным придурком, — говорю я.
Ник какое-то время шагает молча. Он о чем-то задумался, и я могу безумно разозлить его, если сейчас скажу какую-нибудь ужасную банальность, вроде «О чем ты думаешь?» или «Хочешь, прочитаю твои мысли». Поэтому молчу.
Спустя какое-то время он говорит:
— Не то чтобы я чувствовал себя не в своей тарелке, вовсе нет; просто эти люди заставили меня задуматься о жизни, о том, чем я сейчас занимаюсь и чем мог бы заниматься. Особенно после того, как встретился с Ричардом спустя столько лет.
Я иду рядом и думаю: стоит ли просто слушать или дать практический совет? Конечно, я читала «Мужчины с Марса, женщины с Венеры», но такие ситуации меня всегда смущают. Я не могу вспомнить, что мне полагается делать, поэтому ничего не говорю — не хочу отпугнуть его, сделав что-то не так.
— Не знаю, — вздыхает он, — я совсем запутался.
— Ты хочешь поговорить об этом? — спрашиваю я.
— Я не знаю, о чем тут говорить, — отвечает он и вдруг становится очень тихим.
