Он пошел к двери, менее самодовольно, чем обычно, его шнурки болтались не завязанными. Один вид уязвимости, намека на несовершенство у этого обычно безупречного золотого бога просто убивал Брейди.
Взявшись за дверную ручку, Гейдж повернулся.
— Эй, сколько людей может сказать, что шеф назвал в их честь сэндвич? Вероятно, не так уж много. Береги себя, Брейди, — и затем он ушел.
Брейди прижал пальцы к губам, пытаясь удержать тепло последнего поцелуя Гейджа. Но его губы уже остыли. В отличие от кошмара, в котором надо было всего лишь открыть глаза, чтобы все плохое исчезло, не было никакой возможность спрятаться от этого.
—————
[1] Освальд, Ли Харви - единственный официальный подозреваемый в убийстве американского президента Джона Кеннеди. 22 ноября 1963 года во время покушения он за 5,6 секунды совершил три выстрела в машину президента с шестого этажа книжного склада в г. Даллас, штат Техас
Гейдж помешал чили и вернулся к нарезке лука, следя за временем, оставшимся до окончания готовки кукурузного хлеба. Еще пять минут и он вытащит его из кухонной духовки ПО №6.
— Отлично пахнет, Симпсон, — Джейкоб заглянул ему через плечо, чтобы посмотреть что такое удивительное кипит в кастрюльке на плите. — Но ты не считаешь, что чуточку переборщил?
Парень поднял бровь, глядя на столешницу из нержавеющей стали, заставленную пластиковыми контейнерами для хранения еды. Курица пармезан[1] и марсала[2], рагу из свинины и говядины, готовые к заморозке. И Гейдж уже приготовил к нарезке ингредиенты для ирландского рагу.
— На следующую неделю будет куча еды, — Гейдж всегда находил утешение в приготовлении пищи: когда Мэри умерла от рака груди, когда Шон и Логан погибли на пожаре два года назад, каждый раз, когда ему разбивали сердце. Плита была его поддержкой, равномерный стук ножа — его спасением.
За исключением этого раза, не важно, сколько Гейдж нарезал, перемешивал и взбивал, он не мог скрыться от боли после разрывать с Брейди той ночью в квартире.
— Как там Тоби? — спросил он Джейкоба, отчаянно желая отвлечься.
Джейкоб пожал плечами, а затем добавил дерзкую улыбку.
— Без понятия. Но Майкл вполне себе неплохо.
Гейдж положил руку ему на плечо.
— Попрыгунчик, а ты далеко пошел. Ученик превзошел учителя.
Пара пожарных из смены В зашла внутрь и Джейкоб отскочил назад, очевидно пытаясь установить гетеро-допустимое расстояние между его телом и Гейджем. У Гейджа не было сил даже на то, чтобы рассердиться. Если парень хотел играть я-люблю-кисок мачо в пожарном отделении, так и быть. Кто такой Гейдж, чтобы судить жизненный путь другого парня.
Даже Брейди.
“Пора уже покончить с этим, Симпсон”. Потому что сейчас он чувствовал себя полностью опустошенным. Предыдущие разрывы отношений, в большинстве из которых он и был инициатором, оставляли его ворчливым, желающим поскорее убраться подальше и доказать, что ничто не удержит Гейджа Симпсона и его член. Блять, он не был серьезным и отзывчивым парнем. Любящим веселье гулякой, которому нравилось танцевать, пить и трахаться. Слишком ветреный для чего-то серьезного, именно это Брейди и распознал.
Если быть честным, то сделал ему одолжение. Гейдж был в самом расцвете своих разгульных лет, и если он собирался начать все это милый-я-дома, две-зубные-щетки-в-одном-стакане, не-отсасываю-другим-парням, то какого черта он выбрал кого-то с таким багажом проблем? Особенно, когда у него была куча своих собственных. Его сердце кольнуло, когда он подумал о своей маме и пожелал, чтобы у него была возможность поговорить с кем-то об этом, кто выслушал бы, не осуждая.
Как Брейди. Но Гейдж никогда не хотел вываливать свои проблемы на парня, у которого и своего дерьма не разгрести. Возможность делиться с кем-то проблемами была сама по себе проблемой, которая этого не стоила.
Таймер на духовке запищал, и Гейдж схватил рукавицы, чтобы вытащить кукурузный хлеб, надеясь, что в ближайшие полчаса не поступит никаких вызовов от диспетчера. У него на очереди было ирландское рагу.
***
Как только его плечо начало заживать, Брейди понял, что пора беспокоиться о том, как бы не нанести себе новую травму. Если он продолжит в том же духе, то отрежет себе все пальцы.
Ему действительно не следует использовать острые ножи.
По крайней мере, не для того, чтобы нарезать овощи для мирпуа[3]. Впрочем, рядом, опираясь на блестящую хромированную столешницу кухни “Смит & Джонс” стоял, одетый в сшитый на заказ костюм, парень, которого Брейди не отказался бы нарезать на мелкие полоски.
Эли поднял пустую овощерезку-мельницу и включил ее, жужжащий звук был последней каплей для расшатанных нервов Брейди. Он медленно положил нож, забрал овощерезку от Эли, словно тот был непослушным ребенком, и поставил вне его досягаемости.
— Ты тут уже двадцать минут и только и делаешь, что задаешь идиотские вопросы о том, для чего нужен каждый прибор.
— Четыре разных измельчителя — это перебор, тебе не кажется?
— Переходи уже к делу, Эли.
— А я-то думал, может, ты сам захочешь выговориться, и мне не придется разыгрывать из себя доктора Фила.
— Не о чем говорить, — Брейди снова взял нож и, прижимая его кончиком к доске, начал медленно нарезать морковь. Чувствуя, как в душе зарождается злость, он бросил нож. — Нет, подожди секундочку. Может нам стоит поговорит о том, как ты суешь свой нос в мою жизнь, мистер Сваха. И о том, откуда ты вообще, черт возьми, знаешь, что что-то “произошло”? — Как только Гейдж вышел за дверь, Брейди не кинулся к телефону, чтобы обзвонить всех своих подружек.
— Я чертов мэр. Я знаю все, — он приподнял бровь. — А что касается моего сватовства, как ты назвал это, я подумал, что, возможно, ему удастся вывести тебя из этого тумана, в котором ты блуждаешь с момента отставки.
— Все было не так уж плохо.
Взгляд Эли был красноречивее слов. “Помнишь, как я нашел тебя, когда ты скрывался от всех в том замызганном отеле в Кабо, с бутылкой Джека в одной руке и пистолетом — в другой? Или деньги, которые я одолжил тебе на обучение у Клода Делона в Париже? Разве тот факт, что именно я и есть Джонс в “Смит & Джонс” ничего не значит для тебя?”
Брейди знал, что уже многим обязан Эли, но это не давало ему позволения крутить этим как какому-то кукольному мастеру.
— Лучше закочнить все, пока мы не зашли слишком далеко, — он провел последние два дня придумывая у себя в голове доказательства в пользу разных вариантов этого утверждения. Дело было не только в том, что он мог навредить Гейджу физически и даже не осознать этого. Рано или поздно, Гейдж достигнет своего жесткого предела, потому что даже у мистера Лучезарного был свой потолок.
