— Кроме Алекса, к нам никто не приходил за то время, что Ирина жила у нас, — развел руками Слава.
И вдруг он словно очнулся.
— Алекс! — воскликнул он, чуть ли не подпрыгнув на месте.
— Что? — схватил я его за руку.
— У него тот же цвет глаз, что назвал тот турист! И он дружит с Жанной! С той самой аферисткой, которая оказалась замешана в твоем деле!
— Думаешь, он на такое способен?
— Все может быть, Тимур! Ведь именно он вчера подбил нас на попойку! Возможно, это был его план расстроить нашу свадьбу, а увидев расстроенную Ирину, он решился на это преступление!
— На всякий случай попроси своего друга узнать местоположение Алекса по номеру его телефона, — посоветовал я. — Если это действительно он, то у нас будет хотя бы конкретный подозреваемый, а значит, найти Ирину будет гораздо легче…
26. Спасение
— Теперь мы разыграем еще одну карту, — кровожадно усмехнулся Алекс, и от его голоса у меня екнуло сердце.
Взглянув на меня пристально, он улыбнулся краешком губ и вкрадчиво спросил:
— Говоришь, не хочешь обратно к жениху?
— Н-нет, — запинаясь, промямлила я.
— А что так? Прошла любовь, завяли помидоры?
— Типа того…
— А я, кажется, знаю, что стало причиной твоего разочарования в своем идеальном женихе, — продолжая улыбаться, присел ко мне Алекс. — Накосячил перед свадьбой, да?
Не в силах проговорить ни слова, я просто кивнула и с тревогой наблюдала за тем, как парень начинает снимать с себя свитер и остается в легкой футболке.
— А помнишь, я обещал тебе рассказать, почему раньше Слава не спешил обзавестись семьей?
Дождавшись очередного моего кивка, тот продолжил:
— Понимаешь, мужчина — всегда охотник, а женщина для него, в первую очередь, — объект охоты. Каждая новая добыча — причина для гордости, для поднятия самооценки! Но какому охотнику захочется прекратить охоту в самом расцвете сил? А женитьба — это своеобразный конец сезона охоты. Так вот, говоря фигурально, Слава всегда был азартным охотником, одним из лучших среди нас. И приехав в Бельгию, он, скорее, выиграл. Ведь здесь, как ты уже успела, наверное, убедиться, довольно свободные нравы.
Рука Алекса невесомо прошлась по моей щеке и задержалась на подбородке.
— Тебе известно, что здесь проституция является даже легальной деятельностью? Жрицам любви просто нужно регулярно проходить медосмотры…
Рука переместилась на мои ключицы, а потом медленно поползла к груди.
Меня обуял ужас. Все тело начало мелко дрожать в ожидании неминуемого. Дрожащим голосом я спросила:
— Ты собираешься сдать меня в публичный дом?
— Неет, — тихонько рассмеялся парень, — содержание публичных домов запрещено даже в Бельгии. Жаль, конечно, это было бы хорошим решением проблемы!
С силой сжав в руках мои полушария, отчего я вскрикнула и тщетно попыталась отстраниться, Алекс продолжил исследование моего тела и добрался до низа живота. Впервые я обрадовалась, что ноги мои обтягивала тугая бельевая веревка. От обиды и страха из глаз беспрестанно текли слезы, меня колотило как во время лихорадки, но состояние мое абсолютно не беспокоило этого мерзавца!
С какой-то одержимостью он ощупывал меня, бормоча себе что-то под нос. Убедившись, что между ног ему не пробраться, он лихорадочно начал развязывать узел. Прекрасно понимая, к чему это приведет, я всеми силами пыталась помешать процессу, дрыгая ногами и вырываясь из его рук, пока ему не надоело и он не дернул меня за ноги, свалив с грохотом на пол.
Больно ударившись головой о край кровати, я взвыла раненой белугой. И в этот момент случилось то, чего я никак не ожидала! Из соседней комнаты влетела Жанна с табуреткой в руках и обрушила ее на голову своему подельнику! С глухим стоном Алекс свалился к моим ногам и затих.
— Боже, ты его убила?! — вскрикнула я, с ужасом глядя на лужицу крови, которая медленно вытекала из-под его головы.
— Мне надоело! — взвизгнула девушка, дрожа всем телом от наплыва чувств. — Мне все это надоело!!! Господи, как мне все это надоело! — всхлипнула она, опускаясь на корточки рядом с недвижимым Алексом и обхватывая свою голову руками.
В это время окно в соседней комнате разбилось, послышался шум, а вскоре и топот ног. Жанна совсем не реагировала на эти звуки, словно впала в забытье, отрешившись от всего мира. Когда в комнату ворвались несколько людей, вооруженных автоматами, они застали нас все в той же позе: я, неудобно прислонившаяся к кровати, Алекс, лежащий ничком у моих ног с разбитой головой, и Жанна, сидящая рядом с ним, обхватив голову, и мерно покачивающаяся из стороны в сторону, повторяя как мантру: «Мне надоело»…
* * *
Слава богу, Алекс оказался жив! Он получил изрядное сотрясение мозга и… амнезию. Парень не мог вспомнить ничего из того, что происходило с ним в ближайшие десять лет! Более того, он помнил себя семнадцатилетним и искренне считал, что на данный момент заканчивает одиннадцатый класс… Было очень неуютно от осознания того, что этот человек оказался так наказан богом за свои подлые поступки! Поневоле появлялась вера в то, что за всё человеку в конце концов воздается — и за добро, и за зло, которое он совершает…
Жанну взяли под стражу. Алекса отправили в больницу, приставив к нему человека. А меня… меня собственноручно развязал и вынес из этого страшного места Тимур, ни на минуту не выпуская из своих рук. Да я, в принципе, и не сопротивлялась…
Когда он сажал меня в машину, я заметила Славу, который стоял в сторонке и разговаривал с представителем полиции. Он мельком взглянул в мою сторону, но лишь кивнул Тимуру и продолжил общаться с представителем правопорядка.
Всю дорогу до дома Смирновых я ехала в теплых объятиях своего бывшего босса, слушая биение его сердца. Мы молчали. Но это молчание было не тягостным, а скорее умиротворяющим, успокаивающим.
У дома прямо на улице нас встретили Элис с Сергеем Борисовичем, которые в нетерпении прохаживались в ожидании нашего приезда. Элис бросилась меня обнимать, плакала, не сдерживаясь и не стесняясь своих чувств на глазах небольшой толпы, собравшейся в ожидании сенсации. Среди них были представители местной прессы, которые не преминули задать вопросы по поводу похищения. Однако Сергей Борисович быстро пресек их попытки и увел нас домой.
— Слетелись, как стервятники! — буркнул Тимур, пробираясь вслед за нами в дом.
В дверях на меня налетела зареванная Наташа. Она плакала то ли от счастья, что все благополучно завершилось, то ли от избытка чувств, но за считанные секунды успела меня залить слезами.
— Ириша, как я рада, что тебя спасли! — приговаривала она, осыпая мое лицо поцелуями, и вновь начинала шмыгать носом. — Ты не представляешь, как мы за тебя переживали!
— Представляю, Наташ! Спасибо вам всем! — проговорила я, чувствуя себя как никогда разбитой и опустошенной. — Вы не обидитесь, если я уйду в свою комнату и немного отдохну?
— Что ты, милая, конечно, иди! — поддержала меня Элис. — Если хочешь, я велю приготовить для тебя ванну, тебе, наверное, хочется смыть с себя всю эту грязь?
— Нет, Элис, не стоит, — отказалась я. — Может быть, чуть позже. Просто у меня совсем не осталось сил…
— Я провожу тебя, — вызвался Тимур, а на удивленные взгляды родителей Славы пояснил:
— Она же на ногах толком не стоит! Пролежать столько часов связанной!
Элис с Сергеем Борисовичем на это согласно кивнули головой и отпустили нас в мою комнату. Я хотела подняться сама, но Тимур вновь подхватил меня на руки, как пушинку, и отнес прямиком к кровати.
— Спасибо тебе, Тимур! — прошептала я, проваливаясь в тревожный поверхностный сон.
Все волнения дня прошли у меня перед глазами вереницей беспокойных эпизодов. Вот я иду по улицам города и натыкаюсь на Алекса, вот он пытается меня принудить к интиму, а вот Жанна со всей дури бьет его табуретом по голове… Все эти события проходили в моем сне в режиме повтора, и каждый раз, когда из-под головы Алекса вытекала темная бордовая лужица, я вскидывалась на своей кровати и просыпалась, дрожа всем телом.
