Здесь было действительно красиво: позади осталась тёмная стена вечнозелёного, в большинстве своём, хвойного леса, впереди о скалы бились серые воды залива Дискавери.
– Ух ты! – невольно вырвалось у меня, я обернулась посмотреть на Глена.
Тот стоял, улыбаясь, скрестив руки на груди.
– Здесь классно, правда?
Я с энтузиазмом закивала и пошла вперёд. Глен моментально подскочил ко мне и приобнял за плечи.
– Чтобы не споткнулась и не упала, – пояснил он. – Грэм от меня и мокрого места не оставит, случись что с тобой.
Не сказала бы, что берег тут был уж совсем опасным, скорее Глен искал лишний повод меня обнять, тем более сегодня никто из его друзей не маячил поблизости.
Поборовшись со своей совестью несколько минут, я прислонилась виском к руке Глена и ощутила, как он сперва напрягся, а потом расслабился, сильнее прижимая меня к себе.
– Со мной ничего не случится, пока ты рядом, – совершенно искренне сказала я и тут же прикусила язык.
Только бы он не посчитал мои слова чем–то вроде аванса.
Но, как назло, именно так Глен и подумал. Его пальцы тут же принялись теребить материал куртки на моём плече.
Закрыв глаза, я, стараясь ни о чём не думать, вдохнула солёный воздух с залива.
– Я рад, что ты мне доверяешь.
«Но не настолько, чтобы рассказать, почему я здесь», – подумала я.
– Никогда не думала, что так быстро привыкну к здешней погоде, особенно после солнечной Флориды, – я мысленно закатила глаза. Боже, Пейдж, ты опускаешься до банальных разговоров.
– Но ты ведь уже бывала здесь в детстве?
– Это какие–то далёкие и весьма смутные воспоминания, да и на погоду не обращаешь особого внимания в таком возрасте, других интересных вещей гораздо больше.
– Ты права, – согласился он. – А вот вся моя жизнь связана с этими местами.
– Вся моя жизнь, – передразнила я. – Глен, ты говоришь, как столетний старик, лучшие годы которого остались позади.
Я ощутила, как от смеха подрагивает его тело.
– Да нет, на самом деле, мы с ребятами всё же собираемся уехать кое–куда южнее, попытать счастья, ну, после окончания школы.
Посмотрев на него снизу вверх, я приподняла брови.
– Куда–то южнее – это ЭлЭй?
– Типа того, – пожал он плечами. – ЭлЭй, Нью-Йорк, Чикаго… вариантов уйма.
– Собираетесь перевернуть мир?
– И это тоже.
Глен не улыбался, и я не стала. Его потемневший взгляд заскользил по моему лицу и остановился на губах. Наши шаги становились всё медленнее и неспешнее.
Усилием воли я отвернулась.
– А ты? – тогда спросил он. – Чем займёшься после окончания школы?
Ответ был очевиден.
Стряхнув его руку, я направилась к краю скалы.
– У тебя кто–то остался во Флориде? – донёсся до меня вопрос Глена.
Его голос даже не был расстроенным, он просто был... ну, каким–то невнятным.
– Что? – переспросила я, даже больше для того, чтобы обдумать ответ. Разговоров о личной жизни мы с Гленом ещё не заводили.
– Ну, у тебя в Майами остался... кто–то?
– Мама, друзья... – я сделала вид, что не поняла вопроса.
Глен махнул рукой.
– Я не об этом.
– А о чём?
– Ну, ты с кем–то встречалась там, в Майами, до того, как переехать.
Я подумала об Эйване. Можно ли отнести нашу ночь к категории "с кем–то встречалась"?
– Мама регулярно пыталась свести меня с сыновьями своих подруг и знакомых.
– Вот чёрт, – протянул Глен. – Это, должно быть, стало твоим кошмаром.
– Ты даже не представляешь каким, – я закатила глаза и быстро добавила, пока он не успел ничего вставить. – Ну, а ты? У тебя тут есть девушка? Может, кто–то нравится?
Глаза Глена блеснули.
– Хотелось бы, чтобы была.
– Жаль, – пожала я плечами.
– Что жаль?
– Жаль, что нет, – я демонстративно посмотрела на часы на запястье. – Ты не опаздываешь на репетицию?
До неё оставалось ещё больше часа, о чём резонно напомнил Глен.
– Лучше возвращаться уже сейчас. Ты же видел дорогу. И если сюда – это был крутой подъём, то обратно – это будет нереально крутой спуск, – не дожидаясь ответа, я пошла в сторону лесу.
И ему не оставалось ничего, кроме как догонять меня.
~ ღ ~
– Ты не думала посетить врача? – двумя днями позже спросил Грэм.
Моя рука с солонкой застыла над куриным филе, которое я в данный момент готовила.
– Думала, – придя в себя, ответила я и посолила, а затем и поперчила курицу.
– Я могу договориться со Стэнфордом, чтобы миссис Стоун осмотрела тебя.
– Со Стенфордом? – переспросила я. – Миссис Стоун?
– Да, Стенфорд – главный врач в больнице Порт Таунсенда, миссис Стоун – гинеколог, – последнее слово отец произнёс с трудом.
Заёрзав на стуле, он отвёл взгляд. Было видно, как неудобно ему обсуждать данную тему. Хотя, наверное, большинству мужчин разговоры о женских докторах будут казаться странными.
– Да, конечно, почему нет, – согласилась я. – А что за такая сложная система? Может, мне просто записаться на приём?
– Если на приём, то не к ней, а к дежурному врачу. Боюсь, тогда весь город сразу же узнает о твоём положении.
Грэм покраснел, а затем поспешно добавил:
– Ты не думай, что я тебя стыжусь, просто... мне показалось, ты не будешь рада, если правда всплывёт наружу так быстро. Тем более это наши дела, семейные.
Я пожала плечами.
– А разве девушка не может просто сходить к... хм... женскому врачу и не вызвать сплетен?
– Может, но не новичок и не в Порт Таунсенде. Сама понимаешь. Возвращение дочери местного шерифа уже успели обсудить и ты, Рай-Рай, пока под прицелом взглядов.
Я улыбнулась его иронии, а ещё детскому прозвищу, которое он употребил. Рай-Рай – как глоток свежего воздуха из солнечного и почти позабытого детства. Мать меня никогда так не называла. Это было сугубо отцовское изобретение.
– Конечно, пап. Спасибо, если договоришься, было бы здорово.
На самом деле этот вопрос пришёлся как нельзя кстати, я уже думала о поездке в Джефферсон или об очередном подростковом медицинском центре, а теперь Грэм сам поднял эту тему.
Мы замолчали, я ставила курицу в духовку – обед для отца на завтрашнее дежурство. Тихо тикали часы, вилка стучала по тарелке, на спортивном канале начался очередной бейсбольный матч, после которого начнётся американский футбол. Я, кажется, выучила программу передач, вот дела.
Спокойный, ставший уже привычным вечер, такой же, как и все остальные.
С гордостью могла сказать, что с моим появлением в доме явно стало уютнее. Я вычистила каждый уголок, привела в порядок задний двор, холодильник теперь никогда не пустовал, и в этом прежде абсолютно холостяцком жилище чувствовалась моя, женская рука. А ещё мне хотелось верить, что Грэм стал хоть немного счастливее, более отдохнувшим, сытым и не таким одиноким.
Мы только ещё учились взаимодействовать, но вроде у нас неплохо получалось.
– Слушай, Райли. – Я обернулась посмотреть на смущённого отца. – Я тут купил кое–что... для тебя. Думал, может, понравится.
Встав из–за стола, Грэм скрылся в гостиной, но вернулся меньше чем через минуту с большим пакетом.
– Вот, это тебе.
– Пап, я не люблю, когда ты на меня тратишься.
Я не знала, какая зарплата у полицейского, но, думала, доходы от галереи Андре в несколько десятков раз её превышали. И я постоянно с ужасом думала, что все траты на будущего ребёнка лягут на плечи Грэма.
– Я не потратился. Возьми. – Он тряхнул пакетом передо мной.
Забрав его, я заглянула внутрь. Мой рот невольно приоткрылся.
– Там есть набор красок, кистей, какой–то раствор, короче, я не разбираюсь, но продавщица в магазине сама собрала всё, что тебе потребуется.
– Не потратился? Да я прекрасно представляю, сколько это стоит! – с дикой смесью восторга и неловкости я вытащила этюдник. – Нет, это слишком.
– Ты сказала, что рисуешь немного, – Грэм смущённо взъерошил волосы на затылке. – Я вчера выгреб весь хлам из комнаты рядом с кладовой, не Бог весть что, но там есть окно и довольно большое, так что света должно быть достаточно. Можешь там что–то вроде студии устроить, или как это называется.
